Другой сферой деятельности Екатерины, также имевшей цель повысить нравственный облик подданных, была литература. Заметим, среди монархов, современников императрицы, литература была модным занятием — к писательскому ремеслу оказались причастными Фридрих II и Густав III.
Свои литературные сочинения императрица называла «безделками» и не считала их шедеврами. «Я любила делать опыты во всех родах, — признавалась Екатерина, — но мне кажется, что все написанное мною довольно посредственно, почему, кроме развлечения, я не придавала никакой важности». Думается, Екатерина лукавила, ибо в данном случае она выступала в двух ипостасях — императрицы и писательницы. Хотя Екатерина и заявляла, что не может обойтись ни одного дня без того, чтобы не написать строчки, а Гримму жаловалась: «Я не могу видеть чистого пера без того, чтобы не пришла мне охота обмакнуть оное в чернила», сочинительством она занималась не ради забавы. В 1784 году в письме к Гримму она назвала три цели своего писательского труда: «Во-первых, потому что это меня забавляет, во-вторых, потому что я желала бы поднять русский народный театр… и в-третьих, потому что не лишне было хлестнуть духовидцев, которые начинали задирать нос; теперь осмеянные, они опять притихли и попрятались в кусты.
Екатерина оставила довольно обширное литературное наследие: одиннадцать комедий, семь опер, пять былей и небылиц, итого двадцать три сочинения. Если к этому прибавить семь незаконченных произведений (три комедии, две оперы, две были и небылицы), то их общее число достигает тридцати.
Дело историков литературы оценить писательские таланты императрицы или отметить их отсутствие. Мы преследуем более скромную и ограниченную цель — показать идейную направленность ее сочинений и задачу, которую она преследовала, когда бралась за перо, чтобы сочинять не законодательные акты, а комедии и оперы.
Сочинять комедии, оперы и сказки она стала после того, как убедилась в неудаче своих занятий журналистикой, где она не достигла поставленных перед нею целей. Занимаясь сочинительством комедий и опер, императрица изначально имела преимущество, состоявшее в том, что сцена Эрмитажа, равно как и репертуар, находились в ее полном распоряжении, и она не опасалась соперничества более одаренных, чем она, авторов. Видимо, в связи с этим она навсегда утратила интерес к журналистике в пользу опер и комедий.
В литературном творчестве, как и в журналистике, императрица преследовала все ту же цель освобождения человечества от слабостей и пороков. Правда, публицистика способна наносить более разящие удары, нежели комедии и оперы; она более злободневна и способна откликаться на сиюминутные потребности общества, но зато уступает художественной литературе в долговечности
[195].
Первую комедию „О время!“ Екатерина сочинила в 1772 году, причем по свидетельству современников, она „много раз была издана и принята публикою с отменным удовольствием и почиталась за лучшую российскую пьесу“
[196]. Литературоведами давно доказано, что это произведение не принадлежит к оригинальным, что его сюжет, характеры и поступки действующих лиц Екатерина заимствовала у немецкого драматурга Геллерта, написавшего комедию „Bets schwester“. Императрица изменила имена действующих лиц и приспособила незамысловатый сюжет к русским условиям. Это, однако, не помешало ей в письме к Вольтеру выступить в роли стороннего наблюдателя, высказывавшего в адрес сочинителя ряд критических замечаний и похвал. „У автора, — писала Екатерина 6 октября 1772 года, — много недостатков: он не знает театра, интриги его пьес слабы. Нельзя того же сказать о характерах: они выдержаны и взяты из природы, которая у него перед глазами. Кроме того, у него есть комические выходки, он заставляет смеяться; мораль его чиста и ему хорошо известен народ“.
Н. И. Новиков высоко оценил комедию. В „Живописце“ он, обращаясь к автору, писал: „Вы первый сочинили комедию в наших нравах, вы первый с таким искусством и остротой заставили слушать едкость сатиры с приятностью и удовольствием; вы первый с такой благородной смелостью напали на пороки, в России господствующие“. Новиков явно переоценил достоинства комедии, вероятно, льстя автору. Это не помешало Екатерине без ложной скромности написать ответ „Живописцу“: „Комедию мою сочинял я, живучи в уединении во время свирепствовавшей язвы (чумы 1771 года. — Н. П.), и при сочинении оной не брал я находящихся в ней умоначертаний ниоткуда, кроме собственной моей семьи, следовательно, не выходя из дома своего, нашел я в нем одном к составлению забавного позорища (зрелища. — Н. П.) довольно обширное поле для искусного пера, а не для такого, каковым я свой почитаю“.
Предмет осмеяния в комедии — жадность, ради которой совершаются непристойные поступки. Главное действующее лицо комедии — Ханжихина — средоточие пороков; она преисполнена ханжества, бесчестности, жадности к деньгам, любит позлословить и посплетничать. У нее внучка на выданье, которую она не учила грамоте, чтобы та не умела писать любовных писем. Внучка не испорчена современными представлениями о нравственности и в то же время глубоко забита и невежественна. За нее сватается молодой человек, против которого враждебно настроена сестра Ханжихиной. Она убеждает Ханжихину не выдавать за него внучку, и та охотно соглашается с ней, ибо это избавляет ее от необходимости тратить деньги на приданое. Жених дает сестре Ханжихиной взятку, чем вынуждает ее резко изменить к нему отношение — сестра уговаривает Ханжихину выдать за него внучку. Комедия завершается благополучной свадьбой.
Новый всплеск литературного творчества императрицы падает на 80-е годы. В это время она проявляла самостоятельность как в выборе сюжета, так и в его художественном воплощении.
В качестве примера приведем комическую оперу „Горе Богатырь Косоматович“. Если в подавляющем большинстве случаев перо императрицы изобличало пороки собственных подданных, то под псевдобогатырем подразумевался шведский король Густав III. Горе-богатырь даже внешне не похож на богатыря: он немощен и тщедушен в такой мере, что ему не подходил ни один из рыцарских доспехов — все они были для него велики, и он утопал в них. Горе-богатырь не отличался и отвагой: то он спасался бегством от крестьянина, вооруженного кочергой, то взбирался на дерево от страха, заслышав трубный звук охотников на медведя. Возвратившись домой, горе-богатырь стал хвастать не совершенными им подвигами, своей доблестью. Суть комедийной оперы заложена в исполняемых хором словах, которыми завершается представление:
Пословица сбылась:
Синица поднялась,
Вспорхнула, полетела
И море зажигать хотела,
Но море не зажгла.
А шуму сделала довольно
[197].
Особый цикл сочинений Екатерины составляют „Были и небылицы“ — небольшие эссе нравоучительного содержания, высмеивающие человеческие недостатки героев: то отличавшегося непостоянством мнений соседа, который „ропщет противу меня заочно, а в глаза мне льстит“ и способен придерживаться какого-либо мнения не более часа, после чего меняет его на другое; то лгуна, столь часто повторявшего свою ложь, что в конце концов убеждал в истинности рассказываемого; одна из былей и небылиц знакомит читателя с родственником, вторгшимся в доверие к покровителю и через него познакомившимся с вельможами, от которых узнавал разные новости и с важным видом рассказывал их знакомым, выдавая себя за человека влиятельного, осведомленного, пользующегося доверием знатных людей. Императрица пародировала дедушку, изъяснявшегося непонятно для окружающих. На замечания он оправдывался: „Я сам себя разумею, вы старайтесь понимать, что я говорю“
[198].
