Книга Петр Первый, страница 81. Автор книги Николай Павленко

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Петр Первый»

Cтраница 81

«В созжении избы и бани не извольте печалиться, – писал он Петру, – но уступите добычу сию им на раздел, а именно баню шведскому, а избу английскому флотам».

Переговоры о мире возобновились 28 апреля 1721 года в Ништадте. Петру, как и на начальном этапе Аландского конгресса, не сиделось на месте. Он знает, что к безвестному финскому городу приковано внимание Европы, ему было также известно, что недруги России, в первую очередь Англия, предпринимали отчаянные попытки сорвать переговоры. Он помнил, что два года назад им это удавалось сделать, и Аландский конгресс закончился безрезультатно не столько благодаря нелепой гибели Карла XII, сколько из-за активности сил, противодействовавших переговорам как внутри Швеции, так и за ее пределами. Поэтому он кружит по побережью, избирает пунктами своего пребывания города, ближе всего расположенные к Ништадту, – Ревель, Ригу, Гельсингфорс, Рогервик. Сюда морем мчались курьеры с донесениями Петру о том, что происходило в Ништадте, отсюда они доставляли уполномоченным дополнительные инструкции царя.

Брюс и Остерман отправились в Ништадт с инструкцией, точно определявшей условия мирного договора. За Россией оставались все земли, завоеванные в ходе войны, за исключением Финляндии. Петр рассуждал: «Я предлагал брату моему Карлу два раза мир со своей стороны: сперва по нужде, а потом из великодушия; но он в оба раза отказался. Теперь пусть же шведы заключат со мною мир по принуждению, для них постыдный». Действительно, Карл много раз имел возможность заключить почетный мир, однако рука царя, протянутая для мирного рукопожатия, не была принята. О мире с любыми территориальными уступками Карл и слышать не хотел и всякий раз игнорировал мирную инициативу. После Полтавы возможностей заключить почетный мир стало меньше. У Ульрики Элеоноры выбора уже не было, и она могла воспользоваться единственным шансом, а именно тем, который ей предписывал Петр устами своих уполномоченных.

На Аландском конгрессе русские уполномоченные соглашались на временное владение Лифляндией. Теперь Петр поручил Брюсу и Остерману разъяснить шведам, что времена изменились и Лифляндия должна находиться в вечном владении России. Русским уполномоченным надлежало «трудиться, дабы получить то уступление за дачу одного миллиона даже до полутора миллионов ефимков».

Шведские уполномоченные и на этот раз пытались прибегнуть к тактике проволочек. Они предлагали сначала заключить перемирие, а затем мир. Петр разгадал этот маневр шведов и обнаружил в их предложении стремление «время выиграть, а потом, по конъюнктурам смотря, главный трактат разными затруднениями и кондициями вымышленными вдаль проволочь и проискивать из того какой себе пользы».

В дополнительных инструкциях своим уполномоченным царь поручил им отклонять все необоснованные притязания шведов. Петру сообщили, что шведы требовали эквивалента за уступаемый России Выборг. Резолюция царя: «У нас таких земель нет». Шведы хотели, чтобы в договоре было сказано, что они отдают России Петербург. Петр пишет: «Что же в проекте шведских министров упомянуто об уступках их, что уступают нам Петербург, и вам надлежит при заключении объявить, что о Петербурге упоминать не надлежит, ибо оного при их владении не было». Шведы просили оставить им остров Эзель. Петр и здесь проявил твердость: это сделать невозможно.

Десанты на территории Швеции тоже производили впечатление и оказывали влияние на ход переговоров. Петр извещал адмирала Апраксина, руководившего десантными операциями: «Шведские министры гораздо сходнее стали, нежели пред тем были». Увидев, что шведские уполномоченные стали сговорчивее, царь велел прекратить военные действия: «По всему можно видеть, что галерного действа не будет».

Переговоры подходили к благополучному концу. Получив на этот счет извещение от Брюса, Петр сказал: «Из Ништадта благоприятны ветры нам дуют». Царь обдумывает, как отметить событие, подводившее итоги напряженнейшей борьбы страны за выход к морскому побережью. Он пожелал, чтобы весть о мире была объявлена им самим, чтобы никто в России раньше его не узнал о мирном договоре. Он пишет уполномоченным: «Сие известие мне первому привезть в Петербург, понеже не чаю, кто б более моего в сей войне трудился, и для того с сим никому являться не велите, кроме меня. Также чтоб и партикулярных писем с конгресса о том ни от кого не было от наших людей». Меншикову Петр поручает исподволь готовиться к торжествам.

Мирный договор был подписан 30 августа. Царь получил известие об этом 3 сентября, находясь на пути в Выборг. Курьер с Ништадта вручил ему пакет с подлинным трактатом. Брюс и Остерман писали: «Мы оной перевесть не успели, понеже на то время потребно было, и мы опасались, дабы между тем ведомость о заключении мира не пронеслась». Ему стоило много труда удержаться от того, чтобы не поделиться новостью с окружающими. Но все же выдержал искушение, лег спать, глаз, однако, не сомкнул: вспоминал о долгом и нелегком пути к победе, добытой невероятно тяжкими трудами, потом и кровью.

Утром отправился в столицу, и с вошедшей в Неву бригантины ежеминутно раздавались пушечные залпы. Петр, стоя на палубе, в промежутке между залпами сообщал населению радостную весть. Весь день 4 сентября при звуках труб и литавр, покрытых белой тафтою, трубачи и всадники с белыми шарфами через плечо и белыми знаменами с изображением масличной ветви и лаврового венка разъезжали по улицам города и объявляли о заключении мира.

Война продолжалась 21 год. Петр назвал ее «троевременной кровавой и весьма опасной школой». Почему «троевременной»? Петр пояснял: «Все ученики науки в семь лет оканчивают обыкновенно, но наша школа троекратное время была. Однако ж, слава богу, так хорошо окончилась, как лучше быть невозможно». Он считал, что Россия никогда ранее «такого полезного мира не получала. Правда, долго ждали, да дождались». В этом Петр был прав. Приморские приобретения возводили Россию в иное качественное состояние, превращали ее в морскую державу. По Ништадтскому договору к ней отходили Эстляндия, Лифляндия, Ингерманландия, города Выборг и Кексгольм. Швеция выговорила право беспошлинно закупать в Риге и Ревеле хлеб на 50 тысяч рублей и компенсацию за Лифляндию в сумме двух миллионов ефимков.

В сентябре столица праздновала победу. Почти весь месяц устраивались маскарады, танцы, фейерверки. По вечерам зажигали иллюминации. Петр в костюме голландского матроса выбивал барабанную дробь и, по словам очевидца, исполнял свое дело превосходно. Царь находился на вершине счастья. Своей безмерной радости он и не скрывал: он пел песни, танцевал на столах. Еще бы, долгожданная победа была достигнута. По этому поводу сказал: «Сия радость превышает всякую радость для меня на земле».

В октябре празднества в столице завершились торжественной церемонией поднесения царю титула Петра Великого, Отца Отечества и императора всероссийского. Все девять сенаторов подписали обращение к царю с просьбой принять этот титул, «как обыкновенно от Римского Сената за знатные дела императоров их такие титулы публично им в дар приношены».

22 октября Петр вместе с вельможами присутствовал на обедне в Троицком соборе. После обедни был зачитан мирный договор, а затем Феофан Прокопович в честь заключения мира произносит проповедь, в которой рассказывает о всех знаменитых делах Петра, достойных присвоения ему титула Великого и императора всероссийского.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация