– Тут не меньше полдюжины гранат?
– Три, – ответила она, не удивившись. – И три мины.
– Запасливая, – похвалил я. – Домовитая. Еще и гуся умеешь…
Она набрала номер и быстро-быстро заговорила на иврите, прибегая к кодовым словам. Я сделал вид, что не понимаю ни языка, ни примитивного кода, вытащил мину, взвел, быстро сложив нашу скорость и скорость джипа, сделал необходимые поправки и выбросил из окна.
Эсфирь еще пару минут трещала по мобильнику, старательно выбирая дорогу среди барханов, только бы не увязнуть, я вытащил вторую мину, а Эсфирь крикнула, не оглядываясь:
– В рюкзаке две запасные обоймы!
– Какая кровожадная, – сказал я с укором. – Хотя это хорошо… самка должна защищать детенышей.
Она прошипела что-то сквозь зубы, за нами вздымается пыльное облако, иногда коротко поблескивают зайчики на металле, я прикинул расстояние, все в пределах, взвел таймер и, приспустив окно, небрежно выбросил на дорогу и тут же снова поднял стекло.
Эсфирь вцепилась в баранку, автомашину подбрасывает просто свирепо, словно старается вытряхнуть нас и помчаться на свободе навстречу истребляющему людей всемогущему ИИ.
Далеко позади громыхнул взрыв. Я не шелохнулся, Эсфирь зло посмотрела в мою сторону.
– Ну?
– Что тебе, женщина? – спросил я. – Думай, что впереди. Только медиевисты смотрят в прошлое да всякие там луддиты. Ты как насчет луддизма?
– Иди в жопу, – отрезала она. – Там как? Не нужно остановиться и добить остальных?
– А зачем? – поинтересовался я. – Если бы можно было вот так все восемь миллиардов, тогда стоило бы…
Она вдруг сказала резко, не глядя в мою сторону:
– Почему из лагеря повел погоню по кругу?
– А как надо?
– Прямо ко мне, – отрезала она. – Я такую удобную позицию для стрельбы с упора выбрала!
Я вздохнул.
– Увы, нельзя.
– Почему?
Я сделал скорбное лицо.
– Принять помощь от женщины? Я же навеки покрою себя позором. Несмываемым. Король Артур и Добрыня Никитич в гробах перевернутся!.. Нет, мужчина должен решать свои проблемы сам. Да и чужие тоже.
– Они не твои!
– Все мои, – пояснил я великодушно. – Это мужской мир, лапушка, что бы мы вам ни говорили. И мы вас все равно оберегаем, как всегда оберегали, и оберегать будем.
Она надулась, еще не просчитав, обидел или польстил, но решила все-таки обидеться, это выгоднее.
– Все равно свинья, – сказала она. – Ладно, за курдами теперь проследят. Думаю, ядерный заряд повезут с особой осторожностью…
– …и охраной, – досказал я.
– И охраной, – согласилась она. – А мы сейчас к ним?
– Нет, – ответил я. – Перейди вон на ту дорогу. Там сейчас улепетывает один из лагеря… Нет, не курд, а так, мелкий посредник из местных… Может навести на след либо компонентов, либо секретной документации по сборке заряда и запуску сложного кода.
– Проследим?
Я покачал головой:
– Это ничего не даст. Нужно остановить и задать несколько вопросов. Лучше это сделать здесь, до въезда в город… Вон-вон, смотри вперед, а не на барханы, ты же не верблюд!.. Видишь, голубой «Ситроен» вот там мелькнул за поворотом? Хорошо бы догнать и остановить типа за рулем…
– Догоним, – пообещала она, – а ты стреляй по шинам.
Я поглядывал с высоты спутника, встречных автомобилей практически нет, дорога ведет через пустыню до следующего оазиса, а там снова жизнь, как одно из немногих зеленых пятен на карте мертвой жаркой пустыни.
– Ого, он не один…
– Охрана, – заметил я. – Значит, либо с ними кто-то ценный, либо везут ценное…
Она встрепенулась, в глазах блеснула надежда.
– Бомбу?
– Вряд ли, – ответил я. – Бомбу пусть вытаскивает твоя команда. Увидим их в деле.
– А здесь?
– Увидишь, – пообещал я.
Наш автомобиль уверенно догоняет, «Ситроен» словно почуял неладное, ускорился, однако Эсфирь неумолимо сокращала расстояние.
Когда осталось не больше двадцати метров, я высунул руку через открытое окно и дважды выстрелил, тщательно рассчитывая толчки, скорость и рывки «Ситроена» из стороны в сторону.
Заднее стекло разлетелось вдребезги, двое пассажиров на заднем сиденье торопливо пригнулись.
Я выстрелил снова, «Ситроен» пошел вилять из стороны в сторону, не давая обогнать.
Эсфирь сказала хищно:
– Вон там широкое место… Приготовься.
Я думал, попытается обогнать, однако наш автомобиль, заходя чуть сбоку, с силой ударил слева в багажник. «Ситроен» развернуло, Эсфирь ударила по тормозам, а я выдвинул в окно руку с пистолетом и снова дважды выстрелил.
С той стороны, где шофер, в окно высунулась рука с растопыренной пятерней. Я выскочил, быстро открыл заднюю дверь справа. Под ноги вывалилось тело с пробитой головой в районе виска.
На сиденье рядом с водителем еще один, пуля пробила ему череп навылет и брызнула кровью на шофера, потому так поспешно и поднял руку в жесте сдачи.
Эсфирь выскочила быстрая, как пантера, выдернула шофера из машины и моментально запихнула в свою, успев беглым взглядом окинуть убитых.
Я сел с пленником рядом, а Эсфирь, убедившись, что мой пистолет направлен ему в бок, быстро метнулась за руль.
Машина сорвалась с места, словно ею выстрелили. Вся стычка заняла несколько секунд, я сам удивился нашей слаженности.
Эсфирь спросила, не оборачиваясь:
– Кто ты и что ты?
Пленник, мелкокостный и юркий человечек с недобрым лицом и желтой кожей, огрызнулся:
– Я просто шофер!.. Я не знаю, кто они и кто вы!.. Отпустите, ничего никому не скажу!
Я вытащил смартфон, Эсфирь настороженно поглядывала в зеркало, а я подвигал пальцем окошки, наконец вывел на экран его лицо.
– Так-так… Узнаешь?.. Умрюм Гагли, семь раз привлекался за сутенерство, за поджог, трижды судим, но сроки получал небольшие…
Он покосился одном глазом на экран.
– Откуда это все?
– Из полицейского досье, – пояснил я больше для Эсфири. – Про Интернет слыхал?.. Теперь все там, даже ты… Вижу, в самом деле мелкая сошка, потому никакой для нас ценности, понял? Мы охотимся за крупной дичью, а ты можешь идти, но сперва все расскажешь про этих двух пассажиров.
Он поймал слово «пассажиры» и тут же заглотил крючок, заявив очень уверенно:
– Просто подошли и предложили сто долларов, чтобы я отвез в центр города. Я согласился! Но вы по дороге обоих шлепнули… И где теперь мои сто долларов?
