Его сыны и того злее. Стали из дома вещи во двор выкидывать.
Нечего Самойловым делать. Стали пожитки на телеги собирать, лошадей в дорогу запрягать. Федот рядом ходит, командует, что брать, а что нельзя. Михаил не выдержал, схватился с пьяницей в драку. Сыны между собой усобицу устроили. В кровь лица друг другу разбили, а дело на месте осталось. Поехали Самойловы семьей из двенадцати человек под разгульный смех да посвист новоявленных хозяев на двух лошадях да одной коровой сзади. Кое-какие вещи в дорогу, продукты. Хорошо, Северьян успел ружье шомпольное, порох да свинец припрятать в узлах. Вот и все, что нажили Самойловы за полтора века на кордоне в службе у помещика Морозова.
Куда идти? Куда податься? Вопросы безысходности коварным червем точили головы. Нигде родственников нет. Везде край — сторона чужая.
В ту пору многие люди от крепости в Сибирь уходили. Возникла такая мысль у Михаила. Да только прежде дело надо было до конца довести. Напористые медвежатники были, настойчивые. Нельзя людям беду оставлять, чтобы след дурным словом помнили. Решили Самойловы, что бы ни стоило, медведя того, что Лизоньку задавил, убить. Чтобы, не дай бог, кто другой в его лапы не попал.
Прежде всего медвежатник и место трагедии осмотрел, где Федот указал. И многое им стало подозрительно. Да, следы медвежьи у дороги были. А вот тела Лизоньки Морозовой Самойловы так и не нашли, хотя с собаками всю окрестность проследили.
Затаборились медвежатники в знакомой чаще, в глухом лесу, от людского глаза подальше. Решили злого людоеда на той потаржнине ожидать. На своем лабазе. Северьян и Михаил опять на ночь подались, авось зверь придет. Но все случилось гораздо быстрее. Едва они подъехали к знакомому месту на лошадях, сразу увидел медведя у забитой лошади. Зверь был сыт, доволен, а потому и ленив. Наслаждаясь протухшим мясом, притупил бдительность, подпустил охотников на верный выстрел. Северьян не стал медлить. Меткая пуля пришлась зверю в шею. Охотники освежевали медведя, вскрыли внутренности. Однако останков Лизоньки в желудке зверя не обнаружили.
Самойловы были озадачены открытием. Оказалось, в трагической смерти дочери помещика медвежьей вины не было. Вопрос, куда исчезла Лизонька, так и остался нераскрытым. Здесь скрывалась какая-то тайна, вникать в которую у Самойловых не было времени. Собравшись немудреным скарбом, медвежатники отправились в Сибирь.
Каким долгим и трудным был их путь, расскажет время, трудная дорога да тяжелые климатические условия. В те времена многие люди искали свое счастье за Каменным поясом. Сотни, тысячи переселенцев по разным причинам — от нищеты и голода, кабалы и крепости, запретного вероисповедания — шли в неизвестность будущего. Не всегда новая земля принимала своих детей добром и благостью. Голод, холод, разбой и грабежи опустошали ряды смелых людей. Не прошло горе мимо семьи Самойловых. Через два года путешествий из двенадцати человек к месту окончательного местожительства добрались только семеро. Двое маленьких детей умерли от голода. Брата Михаила, Никиту, и его супругу Аксинью убили разбойники. Престарелая мать Михаила умерла от болезни. И все же переселение стоило потерь! Богатейшая сибирская земля встретила переселенцев с распростертыми объятиями. Строевой лес — под руками. Свежая, плодородная земля давала щедрые урожаи овощей и зерновых. Изобилие дичи в тайге и рыбы в реках сделало жизнь Самойловых сытной. Работа на золотых приисках несла семье стабильную прибыль. Через два года, полностью отстроившись и освоившись на новой земле, Самойловы первый раз за всю историю подневольного гнета почувствовали себя хозяевами своей жизни.
На третьем году переселения в гости к медвежатникам пожаловал неожиданный гость. Архип Скакунов, подневольный крепостной помещика Морозова, прибыл в середине лета. Молодой парень двадцати трех лет отроду с большим трудом отыскал следы и местожительства Самойловых по приказу барина. Обрадовавшись медвежатникам как родным, послушник Морозова принес преинтереснейшую весть. После того, как помещик прогнал Самойловых с кордона, в поместье случились большие перемены. Охотничье хозяйство под руководством пьяницы Федота полностью пришло в упадок. Некому теперь было устраивать царские охоты. Трусливый Федот с сынами боялся черного зверя, как черт ладана. Некому было заменить семью медвежатников. Никто из крестьян не желал искать и травить медведя на берлоге. В связи с этим доступ в императорский двор Морозову был закрыт. От него отвернулась вся элитная знать столицы. Дела помещика пошли из ряда вон плохо. Доходы от медвежьей охоты отсутствовали. Организация промысла и содержание кордона несли значительные убытки. Стараясь вернуть старые времена, Морозов приказал Самойловым вернуться на свое место под страхом ссылки на каторгу.
Глава семьи, Михаил, недолго думал с ответом, поднес к раскрасневшемуся лицу Архипа на обоих кулаках два знатных кукиша:
— Вот ему! Так и передай барину весь мой ответ! Пусть он теперича медведев с Федотом и его сынками травит! А мне боле позора не надо.
Архип растерялся. Он не ожидал от главы семьи подобной реакции, привык быть подневольным и беспрекословно исполнять любую прихоть хозяина. Дерзкое выступление вкусившего сладость свободы медвежатника считалось для него открытой дорогой на каторгу. Со страхом, с широко открытыми глазами приняв короткий ответ, Архип долго молчал, соображая, что могло случиться за три года в голове у крепостного помещика Морозова?
А Михаил не думал менять своего мнения. Удерживая перед Архипом мозолистые фиги, медвежатник довольно улыбался:
— Все видел? Все понял? А ну, как Морозов недоволен, так пусть сюда сам едет за мной. А мне о том боле с тобой говорить не о чем.
Архип был в смятении. Однако сам он в изгнании Самойловых виноват не был. Поэтому медвежатники приняли его с достоинством и почетом. Много раз молодой парень помогал им в промысле за черным зверем, был не из робкого десятка, смышлен и покладист.
Сытный ужин от пуза богатствами сибирской тайги, тепло, уют и уважение вызвали у Архипа нескрываемое удивление:
— И что, у вас всегда так?
Вечерние разговоры под тусклый свет жировика из медвежьего сала не умолкали. Самойловым было интересно знать, как там, на их малой родине, как дела на кордоне? Но главное, что интересовало следопытов:
— Нашлась ли Лизонька?
— Откель вы знаете, что она была жива, а не пропала в когтях зверя? Вас же Морозов в тот день прогнал… — удивлению Архипа не было предела.
— Дык, как не знать? — со слабою улыбкой на губах переглянулись Самойловы. — Оно сразу было видно, что здесь дело простое.
— Жива! Жива! — довольно замахал руками Архип. — Как есть жива! Через полгода объявилась с животом. Заезжий прохиндей уговорил ее на грешное дело. Вроде как жениться обещал. А она, зная, что папенька не разрешит брак, с женихом своим решила сыграть представление. Якобы как медведь ее задрал. Они Федота уговорили на это дело за двадцать рублев. Топором пролетку посекли, на Федоте одежду ножом порезали, синяков наставили.
— Оно и видно было, что так дело сделано. Следы подделали, что корова наложила, — с горькой усмешкой покачал головой Северьян.
