Благодаря этому Джоанна чувствовала себя здесь так же, как на своей маленькой вилле, где немногочисленные слуги относились к ней не столько как к хозяйке, сколько как к ребенку, о котором следует заботиться и направлять на путь истинный. Сейчас рядом с суетящимися вокруг нее Уэнди и Шелли могло показаться, что она и не уезжала из Пезаро. Джоанна незаметно улыбнулась.
– Вот и все, – объявила Шелли. – Я придала прическе законченный вид настолько, насколько это возможно. И если кто-то осмелится сказать, что с такой головкой стыдно предстать перед королем Англии, то я не знаю, что этому королю еще нужно.
– Неплохо, – оценила Уэнди, в качестве последнего штриха поправляя вставленный в волосы бутон розы.
Джоанна со страхом взглянула в зеркало. Но, увидев свое отражение, широко раскрыла глаза и в восторге всплеснула руками.
– Как… Как вообще… Шелли? Как ты смогла сделать такое?
– Моя мамашка служила в Хантсби-Холле и исполняла обязанности первой горничной ее светлости. Все, что она видела и чему научилась, старалась передать мне в надежде, что это когда-нибудь поможет мне подняться по службе.
– Считай, что это уже произошло, – сказала Джоанна, еще раз осматривая прическу и убеждаясь, что сделать ее мог только человек большого вкуса и мастерства. – Утром, как только увижу миссис Кампьон, я первым делом расскажу ей о том, как ты талантлива.
Глаза Шелли засверкали.
– Это значит, что вам нужна персональная горничная? – спросила она.
– Мне нет, – ответила Джоанна. – Но если его светлость будет собирать гостей, а он обязательно будет это делать, коль скоро его траур окончен, приезжающим погостить женщинам наверняка понадобятся помощницы. А вы с Уэнди как раз и будете выступать в этой роли, конечно, кое-чему подучившись сначала.
Девушки вскрикнули от радости, обняли друг друга и закружились в быстром танце.
Джоанна рассмеялась.
– Ну хватит, успокойтесь. Мне пора идти вниз, иначе моя причесанная голова слетит с плеч, и я буду не в состоянии о чем-нибудь рассказать утром миссис Кампьон. – Она по очереди обняла горничных. – Большое вам спасибо за то, что выручили меня сегодня. Я так давно не носила красивых нарядов, что забыла, как это бывает приятно.
– Хорошо, идите быстрее, раз так. А нам с Шелли самое время выпить по чашке чая, – сказала Уэнди и, взяв подругу за руку, потянула ее к выходу.
– Удачи вам, ваша светлость, – обернувшись на мгновение, пожелала через плечо Шелли.
– И не позволяйте хозяину слишком отвлекать вас от обеда, – добавила Уэнди. – Наш шеф затеял нечто совсем необычное… Но не бойтесь, Маргарет сказала ему, чтобы он смягчил этот свой соус…
Голос Уэнди по мере того, как они удалялись по коридору, звучал все тише и тише и наконец совсем смолк.
Прежде чем идти, Джоанна более внимательно посмотрела на свое отражение в зеркале. Интересно, что подумает Гай, когда увидит ее в таком виде? Может, ничего и не заметит? А может, вновь увидит в ней Лидию?
В задумчивости проводя пальцами по щекам, она всмотрелась в свои черты. Лицо ей показалось вполне обычным и не так уж сильно похожим на лицо кузины. Ну да, нос такой же – прямой и четко очерченный, но слегка коротковатый, на ее взгляд. Глаза и изгиб бровей, действительно, очень похожи. Однако у Лидии глаза были светлее – ближе к цвету моря, а у нее скорее цвета недозрелой оливки. К тому же у кузины они были куда ярче, видимо, потому, что ее переполняли какие-то мысли и эмоции. Красиво изогнутые губы Лидии тоже постоянно были заняты делом – она то дулась на кого-то, то весело смеялась, то просто болтала. Может быть, основное различие во внешности кузин в том и заключалось, что лицо Лидии было одним из многочисленных инструментов, отражающих игру бурлящих в ней чувств. Лицо же молчаливой и не столь эмоциональной Джоанны по сравнению с ним было куда более тусклым и маловыразительным.
Джоанна вздохнула. Так ли уж важно для Гая их внешнее сходство? Ведь, по сути, они с Лидией такие же разные, как мел и сыр. Джоанна несомненно мел, твердый и не приятный на вкус. Именно это в ней и раздражает Гая. Он давал это понять достаточно ясно и не один раз. Впрочем, и вкусный сыр, если под таковым иметь в виду Лидию, ему, в конце концов, пришелся не по нутру.
Впрочем, что бы лорд ни думал, уделять этому большое внимание не следует. Она здесь ради Майлза и только ради Майлза. Его отец лишь один из тех, с кем ради достижения цели какое-то время придется жить рядом. Хотя затянуться это может надолго.
Однако следовало признать и то, что Джоанну странным образом тянуло к Гривзу, будто металл к магниту, и сопротивляться этому она была не в состоянии. Она, Джоанна Кару ди Каппони, которая думала, что не подвержена телесной страсти и успела свыкнуться с этим? Но факт оставался фактом – Джоанна оказалась во власти мужского магнетизма.
Почему жизнь всегда все так запутывает? Задавая этот вопрос, Джоанна испытала что-то похожее на отчаяние. Она отвернулась от зеркала и, взяв сложенную шелковую шаль, принялась с ожесточением ее разворачивать, будто это могло помочь привести в порядок мысли.
Кажется, до сих пор еще никому не удавалось сбить ее с толку до такой степени.
Не успела Джоанна спуститься, будто из ниоткуда у лестницы появился Диксон и склонился в поклоне. Его лицо было абсолютно непроницаемо, однако в глазах явно мелькнула улыбка.
– Ваша светлость, лорд Гривз ожидает вас в гостиной.
– В какой именно? – сухо уточнила Джоанна.
– В серебряно-голубой, – ответил Диксон. Его губы при этом уже привычно для Джоанны слегка дрогнули. – С вашим приходом получится отличное сочетание цветов. Уверен, его светлость это скоро поймет. Вот сюда, пожалуйста.
Когда дверь распахнулась, Гай стоял к ней лицом.
– Контесса ди Каппони! – торжественно объявил Диксон.
Джоанна усмехнулась, вспомнив день, когда о ее приходе было объявлено точно так же – тогда она думала, что ее позвали, чтобы отослать из Вейкфилда.
– «Джоанна» было бы вполне достаточно, – шепнула она Диксону, как и тогда.
Лакей сделал шаг в сторону, сохраняя строго-официальный вид, но, закрывая дверь, вновь улыбнулся ей глазами.
– Добрый вечер, – поздоровался Гай. – Советую подойти поближе к огню и немного согреться. Этот дом зимой продувается насквозь.
– Спасибо, – сказала Джоанна и, последовав совету, направилась прямо к пылающему очагу. – Тем, кто придумывает вечерние наряды, не мешало бы изобрести что-то более соответствующее нашему климату.
Не дождавшись ответа лорда, она посмотрела в его сторону, стараясь определить выражение скрытого в тени лица.
– Гай! Вы не примерзли там к полу?
Он не шевельнулся. Его фигура напоминала мраморную статую. Столь же недвижным оставалось лицо.
– Что с вами? – тревожно спросила Джоанна, понимая, что ее нервы уже на пределе.
