Назвавшись Розенкранцем и вскоре подав документы в Берлинский университет, Константин деликатно постучался в двери общеевропейского дома. Ему открыли, впустили в прихожую, и вот уже четыре года новообращенный Розенкранц изучал в Германии славистику. Выбор предмета, по сути, был завуалированным извинением в адрес покинутой, но не забытой рязанской родни. Ее Костя периодически вспоминал с тоской – как потенциальный, но не реализованный источник моральной и финансовой поддержки. В отсутствие таковой учебу в университете приходилось совмещать с работой. Она была временной, зато разнообразной, хотя неизменно пребывала в широком русле славистики. Костя подрабатывал экскурсоводом в турфирме, ориентированной на гостей из России, помогал с организацией презентаций представительствам субъектов РФ в Германии, выступал в массовке местного Русского театра и выполнял самые разные поручения Пети Вайсмана. Это имя Костя произносил с благоговением.
У меня сложилось впечатление, что Петер Вайсман – тот еще гусь. Ушлый парень, умудряющийся в обход немецких законов заполнять собой сразу несколько смежных экономических ниш: музыкальное сопровождение и видеосъемка свадеб, организация частных и корпоративных вечеринок, предоставление услуг такси и эскорта. Я, грешным делом, подумала, что шустрый Петя, наверное, и сутенерства не чужд, но говорить об этом вслух не стала. Узнав, что я представляю собой лучшую половину мобильной телевизионной «двойки», мой новый приятель Розенкранц невероятно оживился, замахал рукавами, как ветряная мельница, и сделал мне весьма заманчивое предложение:
– Как насчет того, чтобы утренничек отснять? Вайсман нормально заплатит. Кстати, мне еще Снегурочка нужна.
Я задумалась. Играть Снегурочку мне было не внове: я успешно дебютировала в этой роли в старшей группе детского сада. А что касается «левых» съемок… На экстренный камбэк в Берлин мы с Вадиком потратили свои собственные денежки, которые родная бухгалтерия нам нипочем не вернет. С учетом расходов на отель и обратный перелет на родину удачным случаем зарастить дыры в личных бюджетах пренебрегать не стоило. Я вспомнила, что еще неизвестно, не пробила ли дополнительную брешь в моей финансовой крепости необъяснимая ночевка в отеле «Эльза», и сказала Косте торжественно, как в ЗАГСе:
– Да! Я согласна!
Для полноты сходства с церемонией бракосочетания Константин радостно меня облобызал, и мы рука об руку пошли ловить такси. Следовало поскорее поставить в известность о наших новых планах моего напарника и Ирку: утренничек, на который мы были ангажированы, начинался ровно в полдень.
22
– Бисмарк!
Херр Китцель вытянул из-за пазухи ярко-желтую пластмассовую тарелку и игриво помахал ею, словно желая разогнать сизый утренний туман.
От реки тянуло промозглой сыростью, влажный воздух быстро созревал для новой серии осадков. Погода была особенно скверной для ревматиков, поэтому фрау Китцель не рискнула выйти на утреннюю прогулку вместе с мужем и Би. А вот супруг фрау Марты болезнями суставов не страдал, его самой серьезной проблемой был склероз. Но, поскольку херр Аксель по понятным причинам о своем диагнозе постоянно забывал, то нисколько им не тяготился.
– Смотри, Бисмарк, что у меня есть! – Он показал собаке тарелку, точно желтую карточку.
Густая растительность на морде терьера затрудняла прочтение собачьей мимики, однако задумчивый наклон головы к плечу и вопросительное поскуливание позволяли предположить, что Би отнюдь не в восторге от увиденного. В отличие от своего хозяина, маленький Бисмарк обширным склерозом не страдал.
– Лови! – азартно крикнул беспамятный херр Китцель, отправляя метательный диск в стремительный полет вдоль набережной.
Маленький смешной Бисмарк был настоящей собакой. Услышав команду, он отбросил сомнения и честно попытался поймать проклятую тарелку, но не допрыгнул и промахнулся.
– Не расстраивайся, сейчас мы попробуем по-другому, – подобрав неуловимый диск, сказал своему четвероногому другу неугомонный херр Аксель.
Ему показалось хорошей (и свежей!) идеей посадить собачку на парапет набережной. Старик так и сделал, затем отступил на два десятка шагов и приготовился к броску.
Летающая тарелка свистнула в метре над мостовой. Самоотверженный Би отчаянно прыгнул.
– Мохнатый шмель на душистый хмель! – одобрительно напел случайный зритель – высокий господин в богатом бархате, варварских мехах и боярской шапке.
Мохнатый Би и желтая, как цветущий хмель, тарелка встретились, в едином порыве перенеслись за широкий парапет и в крутом пике ухнули в воду.
– Цапля серая в камыши… – по инерции озадаченно допел господин в богатой шубе.
А его спутница громко ойкнула и напрямик через клумбу (что определенно выдавало иностранку, чуждую немецкой аккуратности и щепетильности) бросилась к парапету. В шубоносном господине заезжего гостя выдали русские народные ругательства, которыми он щедро сдобрил обращение к хозяину несчастного Би. Впрочем, херр Аксель иностранных слов не понял и уловил только немецкоязычную составляющую вопросительного предложения – а именно всего четыре слова: «совсем», «старый», «собачка» и «омут». В отсутствие определяемых ими глагола и существительных уверенно понять семантику сложной двуязычной конструкции не представлялось возможным, но херр Китцель правильно сориентировался по интонации, почувствовал необходимость оправдаться и заверил незнакомца:
– Не волнуйтесь, я сейчас позвоню куда надо!
– Слышь, Герасим! – угрожающе сказал ему парень, поддергивая шубные рукава. – Ежели ты утопишь этого бобика, то сам у меня сыграешь в Муму!
– Костя, хорош болтать, надо собачку вытащить! Дай сюда свою палку! – Девушка потянула из рук парня длинный суковатый посох.
– Служба спасения, слушаю! – произнес приятный девичий голос в телефоне херра Китцеля.
– Странно… – пробормотал старик, отнимая от уха трубку и глядя на нее с задумчивым прищуром.
У него вдруг возникло острое ощущение дежа вю, прочувствовать которое херр Аксель не успел: деятельные иностранцы, ставшие случайными свидетелями драматического падения Бисмарка в бездну вод, уже возились на мосту, пытаясь подцепить барахтающуюся собачку за ошейник сучком посоха.
– Странно… – еще задумчивее повторил херр Китцель, которому еще больше казалось, что все это уже было.
– Костя, помоги, я что-то зацепила! – крикнула иностранка.
Русских слов херр Аксель не понял, но увидел медленно поднимающийся над волнами чемодан, из которого ручьями текла вода, и пережил настоящее озарение: чудесным образом, объяснения коему забывчивый старец не находил, он вдруг постиг, что именно находится в клетчатом чемодане!
За минуту до того, как двое на мосту расстегнули молнию кофра, склеротический провидец совершил еще один могучий ментальный прорыв. Он гениально считал с информационного поля мироздания единственно верный телефонный номер, набрал его и решительно отчеканил в телефонную трубку:
