– Бесплатная выпивка в Германии – редкость и потому большое искушение, – заметив, что я с нескрываемой иронией наблюдаю за выносом и вывозом тел, развел руками Петер Вайсман.
Ирка и Костя бурными аплодисментами – как бабочек моли – выгоняли из-под елки последних неугомонных гостей. Моя подруга выглядела довольной, но усталой. Вадик и вовсе покривился на своем стуле – похоже, заснул. Кассета, на которую он снимал, уже закончилась. Сокрушенно поцокав языком, я выключила камеру и громко сказала:
– Рота, подъем!
Обычно Вадик реагирует на эту команду эффектным спецназовским кувырком с приземлением на четвереньки, но на сей раз он даже не шелохнулся. Подумав, что особым медвежьим войскам общеармейский закон не писан, я рявкнула по-другому:
– Встать, суд идет! – но это тоже не возымело действия.
Тогда я сказала совсем уже мирно:
– Не спи, замерзнешь! – и похлопала напарника по руке.
Наряжаясь медведем, варежками с когтями оператор пренебрег – они мешали ему колдовать над камерой.
«Уже замерз!» – брякнул мой внутренний голос прежде, чем я успела осознать, что пальцы Вадика на ощупь напоминают сосиски из холодильника.
– Что такое?!
Сама уже холодея, я торопливо потискала бестрепетное запястье и убедилась, что пульса нет как нет. Это открытие вызвало шок, из которого меня вывел веселый голос Ирки:
– Не спать! Косить!
– Скосили уже, – слабо прошелестела я, срочно наскребая по сусекам измученной души силы для горестного рева.
– Уф-ф, это было нелегко! – не слыша меня, смущенным и радостным голосом невесты, честно выполнившей свой первый супружеский долг, объявила Ирка и охлопала себя по плечам, стряхивая с них конфетти. – Но Костя сказал, что такой классной Снегурочки у него еще не было. Думаю, Большой театр много потерял в моем лице!
– Я тоже потеряла, – всхлипнула я и крепко зажмурилась, чтобы слезы не брызнули из глаз тугими струйками.
Северный Олень, фонтанирующий слезами, был бы уместен в цирке, а я не хотела посмертно оскорбить своего дорогого напарника, превратив трагедию в фарс.
– Ну, что у тебя опять случилось? – недовольно спросил знакомый голос. – Ленка, в последнее время ты стала чудовищной плаксой!
– Да пошел ты! – не открывая глаз, хамски вякнула я.
«Так он вроде уже и пошел? – удивился мой внутренний голос. – И далеко пошел, аж в мир иной!»
Я открыла глаза и выпучила их, как глубоководная рыба. У подножия горки, на которой сидела я и хладный труп в костюме Медведя, стояли Ирка и Вадик, наряженный Чертом. Глядя на меня с насмешливой жалостью, чертов напарничек крутил, как скакалку, свой чертов хвост и притопывал своим чертовым копытом.
– Ты жив?! – я не поверила своим глазам.
– Конечно, жив. Это было совсем не так опасно, как ты думала!
Вадик ухмыльнулся, обернулся и воздушным путем послал Ангеле Блюм сочный, как хороший ростбиф, поцелуй. А пиратша зарделась, словно гимназисточка, выхватила трепетный поцелуйчик из воздуха и метнула его обратно, точно гранату!
И, хотя эта пантомима однозначно доказывала, что беспутный напарник пренебрег и моим добрым советом, и своей работой ради блиц-интима с демонической Ангелой, я почувствовала не гнев, а облегчение. Он был не мертв, а жив, и даже очень жив!
– Вадик! Дай я тебя поцелую! – растрогалась я.
– С чего это вдруг? – насторожился напарник.
– Я так рада, что ты живешь на этой земле!
– Всеми видами жизни, не исключая половую! – ехидно поддакнула Ирка, от взгляда которой тоже не ускользнула сцена с боевым поцелуеметанием. – Вот чертяка!
– Стоп! – я пришла в себя. – Если ты, Вадик, нынче Черт, то кто у нас Медведь?
– Этот? – напарник кивнул на Топтыгина. – Да черт его знает! Какой-то сговорчивый парнишка. Я ему пятьдесят евро обещал дать, если он на часок со мной костюмчиками махнется и для отвода глаз возле камеры посидит.
– Целых пятьдесят евро?! – ужаснулась практичная Ирка. – Это слишком много!
– Уверяю вас, дело того стоило! – самодовольно заявил Вадик и снова оглянулся на свою драгоценную Блюмшу.
– Ты не представляешь, насколько ты прав! – сказала я и испытующе посмотрела на товарищей. – Народ, у меня для вас две новости – плохая и хорошая. С какой начать?
Народ решил, что хорошую новость лучше приберечь «на сладкое», и я с готовностью выдала плохую:
– Парень, который сидит в медведе вместо Вадика, мертв!
– Как – мертв?! – вскричала Ирка.
– Как именно он стал мертвым, я не знаю, но факт есть факт: он труп! – повторила я. – Кто мне не верит, может сам в этом убедиться.
Подруга предпочла поверить мне на слово, а Вадик захотел убедиться. Он полез на горку, а Ирка сердито спросила меня:
– Хорошая-то новость?
– Вадику не придется отдавать покойнику полсотни евро, – объяснила я. – Он сэкономил денежки!
Тем временем похвально экономный Вадик оторвал медведю накладную башку, длинно присвистнул, вернул бутафорскую голову на место, спустился и сказал:
– У меня для вас тоже две новости – хорошая и плохая. С какой начать?
– Давай на этот раз с хорошей! – быстро сказала Ирка, тревожно взглянув на меня. – Может, не так скверно получится?
– Хорошая новость такая: мы знаем, от чего умер этот парень.
– И от чего же? – с надеждой спросила Ирка.
– А вот это, девочки, как раз будет плохая новость, – вздохнул напарник. – У парня на шее такая полоска… Короче, к черту подробности: беднягу задушили!
Переварить эту новость мы не успели. Я только открыла рот, чтобы начать мыслить вслух, как Ирка толкнула меня локтем и шикнула:
– Тихо! Вайсман идет!
– А что – тихо? – оглянувшись на приближающегося Петера, молвил Вадик. – Придется ему сказать. Да он так или иначе узнает, когда станет раздевать медведя: костюмчик-то из его гардеробной!
– Дайте я ему скажу, вы с Ленкой такие бестактные! – Ирка пригладила косы и сладенько улыбнулась Вайсману: – Петер, дорогой! У нас для вас есть две новости! Сначала хорошая: в вашей театральной костюмерной стало одним карнавальным нарядом больше! Вот этот прекрасный костюм Черта наш Вадик, можно сказать, унаследовал от одного своего знакомого и намерен подарить вам. Правда, Вадик?
– Мой костюм – твой костюм! – пряча глаза, подтвердил тот с кривой улыбкой, плохо соответствующей образу щедрого и бескорыстного благодетеля.
Такие лица, наверное, были у бессовестных данайцев, одаривших простодушных защитников Трои деревянной лошадью с засадным полком внутри.
«А у нас фальшивый медведь, фаршированный трупом!» – уловив сходство ситуации, безумно хохотнул мой внутренний голос.
