На глазах у вооруженного биноклем Степы водитель и пассажир «Вольво» выскочили из машины и дружно прыгнули к дымящему «Форду», но на этом их слаженные действия закончились. Пассажир распахнул дверцу «Форда» и принял в свои объятия вывалившуюся из машины дамочку. Тем временем рулевой белого автомобиля, наоборот, активно воспрепятствовал выходу из «Форда» его водителя, затолкав своего коллегу поглубже в салон и даже пристукнув его дверцей. Затем двое из «Вольво» и с ними вялая прикопченная дамочка погрузились в белый автомобиль и быстро покинули место военных действий. Зеленый «Форд» остался. Из него поочередно выпали два мужика. Огласив сцену кашлем и матерной руганью, они обессиленно прилегли на асфальт в картинных позах раненых бойцов, подарив Степе Красикову шикарную идею.
– А вот если их вместе с дымящейся машиной на фоне Рейхстага сфоткать, это же шикарно будет?! – сам себя спросил изобретательный рядовой.
С максимальной скоростью совершив спуск по лестнице, он выскочил на тротуар прежде, чем двое из «Форда» утерли сопли и слезы. Красный пролетарский мелок Степа достал из кармана на бегу, вдохновенный текст «Красиков с козедольска дошел ура победе!» начертал на тротуаре перед «Фордом» размашисто и с нарушениями правил орфографии и пунктуации. Раненые бойцы из чадящего авто уже ворочались. Степа, не отрывая взгляда от шикарной картинки, попятился на середину улицы и защелкал камерой мобильного телефона. Недорогая модель мобильника не могла обеспечить высокое качество снимков, и Степа знал, что за технику исполнения дед его не похвалит, но твердо рассчитывал получить высший балл за артистизм.
Живописно скрючившиеся мужики, окутанная дымом машина, героическая надпись – и все это в ночи, на фоне мрачного величия Рейхстага, увенчанного краснознаменным плюшем, лично отбитым героическим дедом Семой у безымянной козедольской моли! За то, чтобы такое увидеть, не жаль было бы и деньги заплатить!!!
– Славная машинка! – с визгом влетая в поворот на двух боковых колесах, похвалил Вадик миниатюрный «Фольксваген» переводчицы. – Дорого стоит?
Привычку прицениваться к славным машинкам он выработал в процессе затянувшегося выбора идеального автомобиля для себя, в качестве которого никогда всерьез не рассматривались миниатюрные модели, подходящие лишь для юных девушек, бородатых гномов и лилипутов разного возраста и пола.
– Не особенно дорогая, – Ксения с трудом шевельнула побледневшими губами. – Но я купила ее в кредит и еще не полностью расплатилась…
Прозрачный намек бережливой девушки на то, что бесшабашный водитель эксплуатирует ее четырехколесного друга с риском для жизни последнего, цели не достиг. Вадик опасно подрезал туристический автобус, проскочил между фонарным столбом и афишной тумбой, прочертил борозду на травяном газоне, резко осадил машинку на пересечении двух улиц и хвастливо сказал, явно набиваясь на похвалу:
– Думаю, мы их опередили!
– Я в этом абсолютно уверена, – неодобрительно пролепетала переводчица.
Чтобы опередить стартовавший с пятиминутным отрывом белый «Вольво», Вадик уподобился молнии и прорезал квартал лихим зигзагом, напрочь поломав пару живых изгородей и бюргерские представления Ксении о нормах дорожного движения.
– Какой же русский не любит быстрой езды без правил! – хохотнул отчаянный гонщик. – Правильно, Ир?
– Кому не нравится – пускай отравится! – посоветовала та, выходя из маленькой машинки, точно Илья Муромец из вросшей в землю избушки: в ее пружинистой поступи угадывалась готовность проявить молодецкую удаль, а на лице явственно читалось желание обратить богатырскую силушку во вред врагам. – Ну, и где они?
Врагов не было видно.
– Я посмотрю сверху!
Вадик живо сориентировался и побежал к Рейхстагу.
– Скажите, пожалуйста, фрау Ира, – деликатно кашлянув, вежливо спросила благовоспитанная фройляйн переводчица. – Как вы планируете остановить машину похитителей?
– Как, как! – проворчала фрау, смутные задумки которой походили на четкий план блиц-крига не больше, чем картинка с папиросной пачки «Беломорканала» – на подробную карту-схему этого водно-ирригационного сооружения. – Как коня на скаку, вот как!
– Пулей? – ахнула Ксения, представления которой об остановленных на скаку конях сводились исключительно к батальным сценам из стихотворения «Бородино».
– Пуля – дура, штык – молодец! – уклончиво ответила Ирка.
Ни того ни другого у нее при себе не было, и вообще из средств технического оснащения имелся только подружкин фотоаппарат. Незадачливая воительница потянулась почесать в затылке и наткнулась на металлические валики бигуди. Взгляд ее сначала затуманился, потом просветлел.
– У тебя в сумке дезодорантика не найдется? – по-свойски спросила фрау Ира фройляйн Ксюшу.
Мужики у «Форда» перхали руганью все более осмысленно. Степа уловил первый матерный пассаж в свой адрес, но ввязываться в дискуссию не стал. Он спрятал в карман мобильник, снова пересек дорогу и прогулочным шагом двинулся по периметру квартала, занятого зданием Рейхстага. На ходу он оглянулся и увидел, что «Форд» уезжает.
Рядовой Красиков-младший шагал навстречу одностороннему уличному движению. Машины объезжали Рейхстаг по кольцу, и новое свидание одинокого пешехода с белым «Вольво» было неизбежно. Однако еще раньше Степа повстречал на своем пути другую интересную компанию автомобилистов.
Розовый «Фольксваген»-«жук», похожий на божью коровку, искупавшуюся в клубничном йогурте, растопырив дверцы-крылышки, присел правыми колесами на тротуар, а левыми – на дорогу. Неподалеку от кривобокого наземного насекомого, спиной к Степе, стояли две особы: молодая блондинка в аккуратном твидовом костюме и массивная рыжеволосая тетка в махровом халате. Рыжая распутывала свои сырые локоны, выдергивала из них крупные серебристые бигуди, похожие на снаряды для спортивного гранатометания, и роняла их в сложенные ковшиком ладошки блондинки так торопливо, словно спешила приготовить голову для встречи с подушкой: как будто в следующую минуту она сбросит на руки блондинки свой халат, скинет тапки и свернется уютным калачиком под одеялом, которого, впрочем, Степа нигде не видел. А вот стриптиз посмотреть он бы не отказался, поэтому не обеспокоил дам своим неожиданным выходом, а, наоборот, задержался в тени афишной тумбы.
Рыжая продолжала деловитое разминирование головы. Степа от нечего делать рассмотрел облепившие тумбу афиши-приглашения в планетарий, оглянулся на пустую улицу и размашистым почерком уличного графомана, с радостью повстречавшего на своем жизненном пути свежеокрашенный забор, начертал белым мелом по черной, в мелких звездочках, бумаге сакраментальное «Здесь был Красиков из Козедольска». Он еще хотел написать что-нибудь душевное про победу, но потерял мысль – ее спугнул мужской крик:
– Едет! Едет!
Со ступенек на подступах к Рейхстагу опрометью бежал молодой парень гренадерского роста, русоволосый, скуластый – по всему видно и слышно, что русский. В его сигнальном крике звучала кровожадная радость, которая была бы очень органична в саундтреке к историческому фильму о бессмысленном и беспощадном русском бунте – в кульминационной сцене «Крепостные крестьяне встречают своего барина и поднимают его на вилы». Орудия крестьянского труда, впрочем, в поле зрения отсутствовали.
