Однако Ленин оценил положение о создании ВРК по-своему. Узнав об этом событии, он воскликнул: «Питерский Совет за выступление – Совет выбрал Военно-революционный комитет даже без прений, несмотря на то, что меньшевики и с.-р. требовали открытия прений»» – вспоминал в 1922 г. Осип Пятницкий, который не скрывал, что сам был не согласен с такой интерпретацией, – «газету я прочел, но я не видел, чтобы Питерский Совет высказался за выступление – он только выбрал ВРК». Вопрос о тактике свержения правительства оставался открытым.
Помимо разногласий о том, следует ли брать на себя инициативу выступления, в партии не было общего понимания того, каким органом должно осуществляться руководство военной борьбой с правительством. 15 октября члены ПК приняли резолюцию, предполагавшую создание «боевого технически-информационного центра» при ПК. Однако возник вопрос о том, как этот партийный центр должен относиться к ВРК. «Тов. Лацис сообщает, что создался Советский конспиративный центр, не чисто большевистский. Необходимо выяснить отношение к нему». В итоге было принято решение направить в ВРК представителей от районных организаций большевиков, поскольку «все центры в момент конфликта мы переместим в Совет. Теперь наши партийные центры должны усилить Боевой центр в Петроградском Совете…». Однако с таким подходом были согласны не все.
Подвойский, например, говорил Ленину, что «военно-революционный комитет по существу является расширенным Бюро военных организаций при Центральном Комитете нашей партии». Ленин горячо возражал: «Вот это и неправильно. Ни в коем случае не Бюро, а такой полномочнейший, но беспартийный орган восстания, который связан с самыми широкими слоями рабочих и солдат. Этот Комитет должен обеспечить участие в вооружении и восстании неограниченным пролетарским и солдатским массам… Ни под каким видом не следует допускать ни малейшей тени диктаторства Военной организации в Военно-революционном комитете. Главная задача Военной организации в том, чтобы Комитет не уклонился от правильной большевистской позиции»
Ленин, защищая 16 октября резолюцию о восстании, предлагает передать все технические вопросы на усмотрение «ЦК и Совету». Очевидно, под «Советом» им понимается в этот момент собственно ВРК. Эта формулировка сохраняется и в принятой собранием резолюции.
Так же как и ПК, Центральный комитет решил усилить ВРК своими представителями. На заседании ЦК 16 октября был создан «Военно-революционный центр в составе: Свердлов, Сталин, Бубнов, Урицкий и Дзержинский. Этот центр входит в состав революционного Советского комитета».
Собственно, это был уже третий орган, созданный ЦК в связи с восстанием. «Бюро 7 октября», как было уже показано выше, создавалось тогда, когда курс на восстание еще не был взят партией на вооружение, и было связано, главным образом, с инициативой ПК, которую следовало взять под контроль. В свою очередь политбюро, созданное 10 октября, оказалось недееспособным. Теперь было решено организовать «центр [который] предназначался не для самостоятельного руководства восстанием, а для пополнения советского штаба». И Ленин, и ЦК в целом признали приоритет непартийного советского органа.
Отсутствие в составе ВРЦ фамилии Троцкого неоднократно использовалось в сталинской историографии как доказательство того, что подготовкой и проведением восстания руководил Сталин через посредство ВРЦ, а Троцкий стоял в стороне от этой работы. Этот довод был весьма убедительно парирован самим Троцким. «Аргумент – писал он – явно несообразный: «центр», по точному смыслу постановления, должен был включаться в тот самый Военно-революционный комитет, председателем которого был Троцкий». С таким же успехом можно было бы, например, отрицать роль Ленина в организации переворота, на том основании, что его фамилии нет в составе ВРЦ.
Собственно, ВРЦ так никогда и не функционировал как сколько-нибудь автономная и самостоятельная инстанция. Не известно ни об одном заседании этого органа. Его члены входили в состав ВРК и, в той или иной степени, принимали участие в работе, в частном порядке и на разных этапах. Этого, однако, оказалось вполне достаточно. Троцкий утверждал, что, кроме Сталина, практически не участвовавшего в работе ВРК, еще три члена военно-революционного центра, «Урицкий, Дзержинский и Бубнов – были привлечены к работе каждый индивидуально, лишь 24 октября, как если бы решение 16 октября никогда не выносилось». 24 октября Троцкий действительно потребовал от ЦК «отпустить в распоряжение Военно-революционного комитета двух членов ЦК для налаживания связи с почтово-телеграфистами и железнодорожниками» и на эти направления работы были направлены, соответственно, Дзержинский и Бубнов.
В тот же день, 16 октября, положение о Военно-революционном комитете было, наконец, утверждено пленумом Петроградского Совета. «Революционный штаб пролетарских вооруженных сил – Военно-революционный комитет – комментировал это событие пять лет спустя Подвойский – был таким образом создан».
Подвойский и его товарищи по Военной организации РСДРП(б) не сразу отказались от идеи подчинить военную подготовку борьбы с правительством самим себе. Как верно подметил Александр Рабинович, «между 9 и 22 октября создание и первые мероприятия ВРК – главную тему всех газет, включая «Рабочий путь», – практически полностью обошла молчанием газета «Солдат», что отражало стремление руководства Военной организации по-прежнему ревностно охранять свое главенство в вопросах, касающихся гарнизона». Около 19–20 октября «военка» направило в ЦК письмо, обсуждавшееся на заседании ЦК 20 октября. Текст этого письма неизвестен, но, судя по контексту обсуждения в ЦК, речь шла о желании лидеров «военки» вернуть себе лидирующее положение в деле военной работы в столице. ЦК, по предложению Иоффе и Троцкого, отклонил просьбу Военной организации, заявив, что «все наши организации могут войти в революционный центр и в нашей фракции там обсуждать все интересующие их вопросы».
Организационное оформление ВРК продолжалось вплоть до 20 октября, когда состоялось его первое заседание. Лишь на следующий день, на втором заседании было избрано Бюро ВРК из пяти человек. В него вошли три большевика – Подвойский, Садовский и Антонов-Овсеенко и два левых эсера – Лазимир и Сухарьков. Председателем стал Лазимир (впоследствии, уже после прихода большевиков к власти, его сменит на этом посту Подвойский). Судя по документам ВРК, создание бюро вовсе не снизило роли Троцкого в работе «штаба восстания», которая оставалась для него, как председателя Петросовета, вполне прозрачной и подконтрольной. Зато партийная Военная организация РСДРП(б) вынуждена была отказаться от своей автономии и действовать в рамках ВРК, в работе которого ее лидеры приняли самое активное участие. Таким образом, был найден компромисс между амбициозными претензиями лидеров «военки», требованиями советской легальности и планами союзников большевиков – левых эсеров.
20-22 октября практическая работа ВРК сосредотачивалась вокруг подготовки 22 числа «дня Петрограского Совета», который рассматривался, как «мирный смотр сил советской демократии» накануне съезда Советов. Главной интригой был предполагавшийся на тот же день некоторыми казачьими и правыми организациями крестный ход в ознаменование 105-летней годовщины освобождения Москвы от Наполеона. Члены ВРК, а также вообще левая общественность ожидали провокаций со стороны участников казачьей демонстрации. Например, Свердлов, изучив маршрут крестного хода воскликнул «Это же новая корниловщина готовится! Хотят опередить нас!». Такую же тревогу испытывали и члены ВРК. Поэтому они приложили все усилия чтобы на очередных заседаниях Гарнизонного совещания убедить представителей казачьих частей не участвовать в опасном шествии. Но главным шагом, одновременно оборонительным и наступательным, стало направление 20 октября комиссаров ВРК во все воинские части гарнизона. Эта мера рассматривалась как предосторожность против попыток правительства организовать вооруженное подавление революционных сил. Однако именно она привела ВРК в состояние острого конфликта со штабом Петроградского военного округа и спровоцировало правительство и командование на ответные шаги, которые и привели к восстанию 24–25 октября.
