Переворот фактически состоялся. Он осуществлялся лишь как серия оборонительных мероприятий, предпринимаемых ВРК в ответ на попытки правительства захватить инициативу. Лишь в самый последний момент, ранним утром 25 октября восставшие перешли в наступление, когда город, большей частью, уже находился в их руках.
Неожиданно оказавшись у власти в предрассветные часы 25 октября, члены ЦК большевистской партии принялись составлять персональный список первого советского правительства. Троцкий предлагает называть членов правительства не министрами, а «народными комиссарами», а весь кабинет в целом – «Совет народных комиссаров». Ленин и другие цекисты в восторге: «это превосходно: ужасно пахнет революцией!». Дальше перешли к обсуждению кандидатур.
Споры возникали только тогда, когда каждый из присутствующих отказывается от предложенной ему чести возглавить то или другое министерство. Сначала Ленин предложил на пост председателя СНК Троцкого. Тот вспоминал: «Я привскочил с места с протестом – до такой степени это предложение показалось мне неожиданным и неуместным». Потом настал черед самого Ленина. Иоффе свидетельствовал: «Владимир Ильич сначала категорически отказывался быть председателем СНК и только ввиду настояний всего ЦК согласился». Затем Ленин предлагал поручить Троцкому внутренние дела, тот отказывался, говоря, что не надо давать козырей в руки противников, назначая на такой пост еврея; Ленин возмущался – «У нас великая международная революция, – какое значение могут иметь такие пустяки?»; сошлись на предложенном Свердловым компромиссе: Троцкий стал наркомом по иностранным делам. НКВД отдали Рыкову.
Ломов вспоминал: «Наше положение было трудным до чрезвычайности. Среди нас было много преданнейших революционеров, исколесивших Россию по всем направлениям, в кандалах прошедших от Петербурга, Варшавы, Москвы весь крестный путь до Якутии и Верхоянска… Каждый из нас мог перечислить чуть ли не все тюрьмы в России с подробным описанием режима… Мы знали, где бьют, как бьют, где и как сажают в карцер, но мы не умели управлять государством и не были знакомы ни с банковской техникой, ни с работой министерств… Желающих попасть в наркомы было немного. Не потому чтоб дрожали за свои шкуры, а потому что боялись не справиться с работой… Все народные комиссары стремились всячески отбояриться от назначения, стараясь найти других товарищей, которые могли бы с большим успехом, по их мнению, занять пост народного комиссара». Самого Ломова срочно отправили в Москву, а когда он уехал «пользуясь моим отсутствием», назначили наркомом юстиции. Луначарский возглавил народное просвещение. В этой области он был бесспорной кандидатурой. Иван Теодорович – продовольственное ведомство. Милютин – наркомат земледелия.
Большевики рассчитывали, в принципе, на создание коалиционного кабинета, в состав которого войдут, как минимум, левые эсеры. Но пока согласия от них получить не успели, и предварительный список наркомов составлялся из одних большевиков. Все были убеждены, что это сугубо временная мера, а потому споров о коалиции с другими партиями просто не возникло. Разногласии по этому поводу пока ни у кого в РСДРП(б) не было. Они появятся лишь через сутки. Одни сутки тогда многое решали.
В 10 часов утра 25 октября члены ЦК переходят в помещение ВРК. К этому времени становится окончательно ясно, что власть в городе в руках восставших. Зимний дворец пока не взят, но правительство ничего кроме него не контролирует. Настала пора публично объявить себя властью. И большевистский «ареопаг» общими усилиями составляет обращение «К гражданам России».
Ленин записал: «Временное правительство низложено. Государственная власть перешла в руки органа Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов – Военно-революционного комитета…». Это уже было фактом, никто не спорил. Дискуссию вызвал следующий абзац, в котором Ленин предложил создать Советское правительство на пленуме Петросовета, до открытия съезда. Большинство было против, и Ленин вынужден был зачеркнуть этот абзац. ЦК и ВРК отказались предрешать волю съезда. Прежний подход все-таки победил. Вместо этого записали: «Дело за которое боролся народ: немедленное предложение демократического мира, отмена помещичьей собственности на землю, рабочий контроль над производством, создание Советского правительства, это дело обеспечено». Вопрос о том, кто утвердит Советское правительство не оговаривался. Но подразумевалось, что это может сделать лишь съезд Советов.
Таким образом, тактика «ожидания съезда» с которой Ленин боролся на протяжении всего октября, продолжала оказывать влияние на курс партии. То, что Троцкий позже назовет «иллюзией советского конституционализма» было пока для большинства большевистских лидеров основной стратегической перспективой. И они сумели отстоять свою позицию перед сильнейшим давлением со стороны Ленина.
Фактически, большевистская партия пришла к власти, как партия советского большинства, защищая революцию от посягательств со стороны правительства, и не выходя за границы «советской легальности». Переворот этот совершился быстро, практически бескровно и … во многом неожиданно для самих его участников. Даже Ленин чувствовал себя потрясенным. Троцкий свидетельствовал: «Власть завоевана, по крайней мере в Петрограде. Ленин еще не успел переменить свой воротник. На уставшем лице бодрствуют ленинские глаза. Он смотрит на меня дружественно, мягко, с угловатой застенчивостью, выражая внутреннюю близость. «Знаете, – говорит он нерешительно, – сразу после преследований и подполья к власти… – он ищет выражения, – es schwindelt» [голова кружится], – переходит он неожиданно на немецкий язык и показывает рукой вокруг головы. Мы смотрим друг на друга и чуть смеемся».
Правящая партия
От того, насколько стремительно большевики овладели властью даже у Ленина «es schwindelt», кружилась голова. Из радикальной оппозиции, наполовину находящейся в подполье, превратиться в фактических правителей огромной страны означало полностью изменить те условия, в которых партия существовала до сих пор. Вместе с этими условиями стало стремительно меняться все остальное: кадровый состав, роль аппарата, характер и предмет внутрипартийной дискуссии, социальная база и формы обратной связи с массами.
Впрочем, пока Временное правительство оставалось на своем месте, ситуация была более чем двусмысленной. С одной стороны, вооруженное столкновение сторон уже состоялось, и столица практически целиком оказалась в руках восставших. С другой стороны, принципиально ничего не изменилось: правительство уже в течение нескольких дней не контролировало Петроград, но его еще признавало командование армии и провинциальные власти. Суханов точно отмечает это обстоятельство: «Временное правительство еще не было низложено. Оно еще существовало в качестве признанной официальной власти и организовало в столице оборону, а вне ее – подавление мятежа. В десять часов утра 25-го положение, на мой взгляд, ничем не отличалось от того, что было накануне и неделю назад. Пользуясь своим фактическим влиянием, Смольный вывел войска из казарм и разместил их в определенных пунктах города. Правительство, не пользуясь фактической властью, не могло этому воспрепятствовать ни накануне, ни неделю назад. Но низложено оно будет только либо тогда, когда оно будет в плену, либо тогда, когда оно перестанет признавать себя правительством и фактически откажется от власти».
