– Уэс, не здесь. Нам надо уложить тебя в постель.
– А ты пойдешь со мной? – упрашивал он, облизывая и покусывая мою шею. – Останешься со мной в моей постели?
– Да, не сомневайся, на этот раз мы будем трахаться у тебя в постели, – сказала я, волоча Уэса в его спальню.
Как только мы добрались туда, он развернулся, схватил меня за бедра и поцеловал. Даже несмотря на привкус виски – единственного вида спиртного, который я на дух не переносила – у его губ был потрясающий вкус.
– Нет, я хочу, чтобы ты осталась со мной спать. На всю ночь. Я хочу хотя бы один раз проснуться рядом с тобой, – упрашивал он, пока вел меня к кровати.
Усевшись, Уэс спустил с меня трусики, а я сняла лифчик и встала перед ним в чем мать родила.
– Я обожаю это тело.
Его рука скользнула от ключицы вниз, легла на мою грудь – он чуть сдавил ее, – и отправилась дальше по изгибу талии, по тазовой кости и бедру. Когда путешествие завершилось на противоположной стороне, по моему телу пробежала дрожь.
– Один только раз останься на всю ночь. Позволь мне проснуться рядом с тобой, – сказал он, наклоняясь и втягивая в рот сосок.
По моему телу пробежали электрические разряды. Первым вспыхнуло наслаждение, а затем похоть и желание.
– Только один раз, – повторила я.
В эту ночь мы занимались любовью во второй раз. Отчаянной, безнадежной любовью. Где-то посреди ночи Уэс проснулся протрезвевшим и взял меня снова. Он сказал, что хочет повторить все, что мы сделали, чтобы наверняка это запомнить. Я знала, что никогда этого не забуду.
* * *
Я проснулась оттого, что Уэс смотрел на меня. Светлые спутанные волосы упали ему на глаза, и я отвела эти пряди в сторону, чтобы разглядеть его целиком в ясном утреннем свете.
– Почему ты работаешь эскортом? – спросил он.
В его словах не было ни жесткости, ни осуждения. Лишь простой вопрос, словно он до смерти хотел узнать это с самого первого дня. Как оно, возможно, и было.
Время пришло. Уэс заслуживал объяснения, почему я не могу дать ему больше. Я знала – он хочет, чтобы я осталась. Возможно, даже пожила с ним, чтобы понять, к чему приведет настоящая совместная жизнь. Он знал, что его занятость меня не беспокоит, а ведь именно это, по его словам, мешало ему построить отношения. Я могла сама себя занять и вполне это доказала. Я не цеплялась за партнера, как большинство красоток, с которыми встречаются для демонстрации статуса. Но в том-то и проблема. Я не хотела быть статусной женой или подругой. Мне было важно отыскать собственный путь в жизни, оставаться собой. Но сейчас я не могла этого сделать, потому что должна была помочь отцу.
Вместо того чтобы сгладить или приукрасить правду, я выложила ему все как есть.
– Мой папа задолжал деньги плохим парням. Очень много денег.
– У меня есть очень много денег, – тихо сказал Уэс.
У меня слезы выступили на глазах от этого признания. Развернувшись к нему, я молитвенно сложила руки и сунула под щеку. Он скопировал мою позу.
– Да, есть, но это твои деньги. Отец связался с кредитными акулами, чтобы продолжить играть. И я работаю, чтобы выплатить этот долг.
– Сколько?
– Миллион.
Уэс медленно выдохнул.
– У меня достаточно свободных денег, Миа. Я мог бы помочь тебе.
Я покачала головой. Зная, что за человек Уэс Ченнинг, я не сомневалась – стоит ему выяснить, что у моей семьи неприятности, как он захочет нас выручить. Но это было моей проблемой, а не его.
– Я знаю, что ты мог бы, но не просила тебя о помощи.
Надо было совершенно недвусмысленно дать ему понять, что это мое решение. Я – не девица, попавшая в беду, а он – не рыцарь на белом коне, спешащий мне на помощь. Сказки не сбываются, особенно для девчонок из Вегаса с целой кипой сомнительного багажа за спиной.
– Но если я хочу помочь?
– Ты очень добрый, Уэс.
Тряхнув головой, он лег на спину.
– Нет, Миа, я не добрый. Я – эгоист. Я не хочу, чтобы ты уезжала. Не хочу, чтобы ты позировала голышом какому-то художнику-богатею в Сиэтле. Я хочу, чтобы ты была здесь, в моем доме, у меня в постели. И я заплачу любую цену, чтобы добиться этого.
Я почувствовала, что мне не хватает воздуха.
– Ты любишь меня, Уэс?
Он быстро взглянул на меня.
– Э-э… – он облизнул губы и прикусил пухлую нижнюю. – Я знаю, что ты мне нравишься. Очень нравишься.
Широко улыбнувшись, я провела пальцем по его носу, от переносицы и до кончика.
– Ты тоже мне нравишься, Уэс. Очень. Но я должна это сделать. Не только для папы, хоть это и основная движущая сила, но и ради себя самой. А тебе не нужно ни на что отвлекаться. Съемки твоего фильма начинаются на следующей неделе. И ты в первый раз попробуешь себя в роли режиссера…
Уэс запустил пальцы в волосы.
– Я в курсе. И все это не меняет того факта, что я хочу видеть тебя здесь, рядом с собой.
– Я знаю, что не меняет. И, говоря откровенно, я не хочу уезжать, но все равно уеду. А что касается нас с тобой – мы останемся друзьями, так?
Он со вздохом приподнял меня и уложил на себя. Я положила руки ему на плечи и подбородок на грудь.
– Конечно же, останемся. Даже если забыть об остальном, ты лучшая подруга, которая была у меня в жизни.
Мои брови взлетели к волосам.
– Ну, в смысле, лучший друг женского пола.
– Я понимаю, – сказала я, легонько поцеловав его в губы.
– Значит, ты уезжаешь через два дня и ничто из того, что я способен сказать или сделать, тебя не остановит?
Я покачала головой и положила ее Уэсу на грудь, напротив сердца. Глухой и сильный звук сердцебиения убаюкал меня, погружая в полусон-полуявь. В глубине души я знала, что единственной причиной, которая могла бы заставить меня остаться – или хотя бы задуматься о том, чтобы остаться, – была любовь. Если бы Уэс любил меня. Бессмысленно было отрицать, что я почти влюбилась в него, но какая-то часть меня все равно сдерживалась, понимая, что речь о любви тут не шла с самого начала. И точно не после того, как я втюривалась в каждого мужчину, с которым переспала. На этот раз, с Уэсом, я так свирепо защищала свое сердце, что ему достались лишь какие-то небольшие куски и крошки. А в целом эта энчилада по-прежнему оставалась со мной и под полным моим контролем.
– Так к чему же мы в результате пришли? – спросил он, взяв в ладони мои ягодицы и крепко их сжимая.
Это напомнило мне о том, как я буду скучать по его постельным талантам. Возвращение к любовнику на батарейках отнюдь не стояло первой строкой в списке дел, которыми мне бы хотелось заняться в Сиэтле. В отличие от визита на фаллический небоскреб телебашни «Спейс-Нидл» – это как раз было в числе первых пунктов.
