Трошкина убедилась, что столпник в третьей яме человек неслучайный, раз настолько живо интересуется Инкой, что не поленился взобраться на трехметровую высоту с биноклем. Однако характер интереса молодого человека неплохо было бы прояснить.
– Эй, вы, на мачте! – с пиратским весельем в голосе позвала Алка. – Вы там не Индию высматриваете?
Пятак вздрогнул, отклеил от глазниц окуляры бинокля и боязливо посмотрел на разбитную девицу, незаметно подобравшуюся к его наблюдательному пункту. Из жилого дома за первым рядом гаражей и сквозь зелень близко растущего дерева Пятака разглядеть было невозможно, поэтому до сих пор он чувствовал себя в полной безопасности. Окрик общительной пигалицы застал его врасплох. Кроме того, Пятак совершенно не понял сути вопроса.
– Нет, не Индию, – ответил он, подозревая в разговорчивой девице сумасшедшую. – И не Америку, и не Африку!
– Ха-ха! Это совсем не остроумно! – заявила пигалица. – Если Инка услышит подобную шуточку, у вас не будет никаких шансов!
Пятак почувствовал легкое головокружение. В контексте выше сказанного имя Инка он воспринял как название давно вымершего народа.
– Ацтеки и инка, – пробормотал он, смахнув пот со лба.
– Вторая дурацкая шуточка! – подсчитала несносная девица. – Слушайте, вы, вообще, поклонник или кто? Инка – девушка с запросами, ей соответствовать нужно! Одно имя чего стоит: Индия Кузнецова! Вас, кстати, как зовут?
– Пятрас, – не подумав, ляпнул ошарашенный Пятак.
– Пятрас? – Трошкина надула щеки, словно задержала необычное имя во рту и пробовала его на вкус. – Ну, это еще куда ни шло.
Она кивнула, снова улыбнулась и тоже представилась:
– А меня Аллой зовут.
– Как?! – Пятак не поверил своим ушам.
– Как Пугачеву! – засмеялась Алка. – Только фамилия у меня попроще: я Трошкина.
– Кто?! – Не отрывая округлившихся глаз от самозванки, Пятак неосторожно качнулся вперед и потерял равновесие.
– Я! – повторила Трошкина. – Ой!
Странный парень Пятрас сверзился с верхушки сваи и рухнул в яму номер три, составив компанию муравьям, которые на миг приостановили свою деловитую беготню, словно осмысливая привалившее им счастье, а потом дружно ринулись на неподвижное тело.
– Кыш, кыш! – зашипела на муравьев Алка.
Она перевернула Пятака лицом вверх и сказала:
– Гм!
Возглас, выдающий растерянность и озабоченность, сорвался с губ Трошкиной, когда она разглядела лицо Пятака. Нос, необыкновенно похожий на поросячий пятачок, напомнил ей рассказ подружки о свиновидном поганце, который на нее покушался.
Алка враз передумала вызывать к пострадавшему «Скорую».
Ей пришло в голову, что гораздо правильнее будет вызвать милицию. Вытащив из джинсов декоративный ремень из розового кожзаменителя со стразами, Трошкина связала оглушенному Пятаку руки за спиной и, придерживая одной рукой сползающие штаны, другой вынула из кармана мобильник. Номер, который набрала Алка, был гораздо длиннее сакраментального 02.
– Уж если звонить ментам, то своим, знакомым, – объяснила она бесчувственному Пятаку.
Одиннадцатизначный мобильный номер Трошкиной оставил симпатичный старлей Коржиков, и памятливая Алка мгновенно заучила его наизусть. Лейтенант ей понравился, и она с решительностью, которая вообще-то была не в ее характере, приступила к продолжению и развитию отношений.
Авторы всех читанных мной детективов и шпионских романов в один голос уверяют, что прятаться лучше всего в толпе. Мегаполис – место людное, вдобавок там кондиционированные залы и множество кафешек, так что я буду прятаться с комфортом. А закрывается торговый центр далеко за полночь, так что укрытие мне обеспечено надолго.
Подумала я так – и тут же выяснила, что по последнему пункту ошиблась. У самого входа в торговый центр я столкнулась с Василисой Микулишной.
– Привет, теть Ин! – крикнул пацан. – Вы уже отсидели свое или под амнистию попали?
– Нет, я сбежала, – ответила я.
– Откинулись?! Круто! – восхитился Василиса. – Ой, я в кино опаздываю!
Васька едва не пробил насквозь медлительные раздвижные двери и через ступеньку поскакал вверх по неторопливо ползущему эскалатору. Я поднялась следом и убедилась, что пацан вошел в кинозал.
Так, кино длится часа полтора или два, это время Василиса проведет в кинотеатре, а вот потом вернется домой и вполне может выдать Денису мое местонахождение. Значит, я не должна оставаться в «Мегаполисе» больше двух часов.
Вздохнув, я пошла в кафе, неприязненно покосилась на салат-бар, заказала себе свежевыжатый апельсиновый сок и проследила за тем, как его делают. Убедилась, что ничего, кроме жидкой составляющей оранжевых плодов, в мой бокал не попало, и прошла за столик подальше от шумных игровых автоматов.
Медленно потягивая через трубочку вкусный сок, я укладывала фрагменты мозаики, полученные от Зямы, в общую картину. Тонизирующий напиток в стакане закончился гораздо раньше, чем белые пятна в моей истории, но кое-какие выводы я сделала. Теперь их неплохо было бы подтвердить. С чего бы начать?
– Итак, выбирайте! – словно в ответ на мой мысленный вопрос, бодрым голосом произнес из подвешенного под потолком телевизора популярный телеведущий, милый юноша в очках умника и с брюзгливо оттопыренной нижней губой дромадера: – У вас триста рублей и второй вопрос: «Когда в США празднуют День независимости?» Варианты ответа:
А) Первого апреля.
Б) Восьмого марта.
В) Четвертого июля.
Г) Седьмого ноября.
– Четвертого июля! – в один голос ответили я и гость программы.
Участник игры принялся с занудством, достойным Максима Смеловского, аргументировать свой ответ, а я повторила:
– День независимости США – четвертое июля, точно, я такое кино смотрела! Значит, адрес семейства Коврижкиных – улица Независимости, дом четыре, квартира семь!
Телевизионный ведущий благосклонно выслушал и меня, и своего гостя, ласково, как парочку даунов, похвалил нас, и я встала из-за столика. Время на размышление кончилось, пора было продолжить свою собственную опасную игру.
Что я перепутала адрес Коврижкиных, стало ясно, как только я отыскала на улице Независимости дом под номером четыре. Это была небольшая частная гостиница с русской баней, финской сауной и лицами неопределенной национальности на деревянном крылечке с резными балясинами. Очевидно, крылечко представляло собой разновидность балкона и примыкало непосредственно к какому-то банному помещению, потому что мужики топтались на досках босиком, а бедра их были обернуты саронгами из полотенец. При моем появлении красавцы втянули пивные животы, развернули плечи и игриво затрясли полотенцами, но я оставила эту демонстрацию мужской силы без внимания. Я была озабочена тем, чтобы дозвониться до Трошкиной, которая как раз висела на телефоне.
