У меня в сумке был черный фломастер и пачка небольших квадратных бумажек для заметок. С обратной стороны они имеют липкий слой и легко приклеиваются на любую ровную поверхность. Я решила принять меры против возможных похитителей картошки и аккуратными печатными буквами написала на одной бумажке: «Обработано токсичными спецпрепаратами», на второй – «В пищу не пригодно», а на третьей – «Только для технических целей». Эти листочки с устрашающими надписями я на манер ярлыков прилепила к кожаным ручкам авоськи и осталась вполне довольна своей оригинальной противоугонной системой. Теперь потенциальные похитители корнеплодов десять раз подумают, прежде чем решат умыкнуть сетку с непригодной в пищу картошкой. Прикинут, а нужен ли им овощ, обработанный токсичными спецпрепаратами? И скорее всего уйдут ни с чем. Не считая неразрешимого вопроса о загадочных технических целях использования картофеля.
Усмехаясь, я поднялась на пятый этаж. Дверь пятнадцатой квартиры была удивительно похожа на ту, под которой я только что пристроила спецобработанный технический картофель: такой же облезлый красный кожзаменитель в сизых точках гвоздиков, такой же подслеповатый «глазок», такой же старомодный звонок с верткой кнопкой-пуговкой.
Я придавила черную бусину, и за дверью закурлыкали гуси-лебеди. Звук был такой милый, пасторальный, что я почти растрогалась, но тут дверь открылась, и на пороге появилась Баба-Яга. Это сказочное имя подходило могучей бабище с копной мелко вьющихся рыжих волос, как никакое другое. Впрочем, я подозревала, что по паспорту ее зовут Натальей, и очень может быть, что Ивановой.
Физиономия у предполагаемой Натальи – Бабы-Яги Ивановой была большая, круглая и плоская, как грузинский хлеб-лаваш, а глазки – черные и блестящие, как маслины. Из середины лаваша торчала гастрономически чуждая ему картофелина, а под ней помещалась оранжевая кремовая розочка, которая гораздо уместнее была бы на торте. Маслянисто поблескивающие розовые лепестки зашевелились, и раздался высокий визгливый голос:
– Вам кого?
– Э-э-э-э… – протянула я.
– Таких тут нет!
– И не надо! – быстро сказала я, сообразив, что сейчас передо мной захлопнут дверь. – Я к вам!
– Ко мне? – удивилась Баба-Яга.
– Я по поводу контракта! – с нажимом сказала я.
– Какого контракта?
А я еще и сама не придумала – какого! Имей я соответствующие полномочия от вооруженных сил страны, я предложила бы этой даме подписать армейский контракт. В полной боевой выкладке – в ступе и с помелом – она могла бы в одиночку разогнать целое звено натовских вертолетов «Апач»!
Я не собиралась дожидаться того момента, когда Баба-Яга погонит поганой метлой, и вдохновенно соврала:
– Договора о сотрудничестве, конечно же! Мы готовы предложить вам очень выгодные условия!
Сказано это было туманно, но интригующе, и моя собеседница проявила умеренный интерес. Он выразился в том, что она отступила от двери и позволила мне войти в прихожую. Правда, в комнаты пройти не позвала и чаю не предложила. Я подумала, что сказочная Баба-Яга была гораздо гостеприимнее, но не стала обижаться.
– Я Инна Борисовна Кузнецова, редактор рекламно-информационного агентства «МБС», – представилась я.
В подтверждение сказанного я даже не поленилась вытащить из сумки и показать озадаченной Бабе-Яге свое красивое служебное удостоверение.
– Помимо прочего, мы занимаемся полиграфией и постоянно расширяем ассортимент своей печатной продукции, – бодро врала я. – Ваша идея нас заинтересовала, и мы готовы приобрести у вас авторские права. За вознаграждение, разумеется.
– Ничего не понимаю! – с досадой призналась Баба-Яга. – Какая идея? Какие права?
– Лучше спросите, какое вознаграждение! – улыбнулась я. – Поторгуемся немного и выйдем на хорошую сумму. Можем заплатить наличными и без налоговых вычетов!
– Наличными – это хорошо, – пробормотала моя собеседница. – Но за что?
– За сущий пустяк! Родину продавать не понадобится! – пошутила я. – Поручитесь только, что идея оригинальной открытки придумана вами, а не заимствована у других лиц, и подпишите договорчик о передаче права на выпуск «Приглашений на похороны» нашему агентству!
Глазки-маслины выкатились из орбит и превратились в крупные сливы.
– Приглашение на похороны?! – изумленно повторила Баба-Яга.
– Послушайте, Анна Ивановна, давайте же начнем говорить о деле! – взмолилась я.
– Я не Анна Ивановна!
– Не Анна Ивановна? – притворно удивилась я. – Неужели я ошиблась адресом? Это улица Первого мая, дом один, квартира пятнадцать?
– Все правильно, только Анна Ивановна Иванова здесь больше не живет, – в голосе Бабы-Яги послышалось прямо-таки ведьминское злорадство. – Тетя уже умерла.
– Ах, вот оно что… – я изобразила огорчение, но оно было весьма умеренным и очень быстро прошло, вновь уступив место похвальной деловитости. – А вы не знаете, Анна Ивановна оформляла авторские права? Если оформляла, договор с агентством могут подписать ее наследники. Простите, я не спросила, как ваше имя-отчество?
– Наталья меня зовут, – ответила Баба-Яга. – Наталья Семеновна Иванова. Про авторские права я ничего не знаю, а все свое имущество тетка оставила мне. Я ее единственная наследница!
– Поздравляю! – противно хихикнув, сказала я. – То есть соболезную по поводу кончины вашей родственницы. Вы, наверное, были с ней близки и должны знать, сама ли она придумала «Приглашение на похороны» или же видела где-то что-то подобное? Может быть, ей самой такую открыточку присылали? Или в почтовый ящик положили?
– Да я знать не знаю, что было, есть и будет в этом проклятом почтовом ящике! – Наталья внезапно рассердилась и даже топнула ногой, а ее бугристые щеки сделались такими красными, будто на лаваш щедро плеснули острого томатно-перечного соуса. – Я его открыть не могу! Нинка, гадюка, единственный ключ утащила и…
– Какая Нинка? – перебив собеседницу, с неподдельным интересом спросила я.
Наталья замолчала на полуслове. Гнев ее схлынул так же внезапно, как накатил. Щеки из томатно-красных сделались мучнисто-белыми.
– Уходите! – сипло сказала она и двинулась вперед, выдавливая меня из прихожей.
– Но мы же еще не закончили разговор! – я упрямо растопырилась в дверном проеме.
– Убирайтесь! Я вообще впустила вас только потому, что думала, будто вы пришли смотреть квартиру!
Наталья нажала на дверь, и я неохотно отступила на лестничную площадку, но при этом успела крикнуть:
– Вы продаете квартиру? Наше агентство занимается и этим!
Дверь хлопнула так гулко, что с косяка отвалился большой кусок штукатурки.
– Между прочим, вы еще не имеете права продавать тетину квартиру! – согнувшись, сказала я в замочную скважину. – То, что вы тут уже живете, не имеет значения! В наследство вступают не раньше, чем через полгода после смерти собственника!
