– «Кастор», вызывает «Джуниор», – раздался в ушах голос Майкла.
– «Джуниор», «Кастор» на связи, – как же я была рада его слышать.
– Готовность номер один, – скомандовал он.
– Есть готовность номер один. Экипаж занял свои места, системы работают в предстартовом режиме, – я в тысячный раз машинально оглядела пульт.
Мистер Флинт с пульта контролировал работу двигателей и всех систем. Мистер Темпл занял место за своим пультом.
– «Кастор», начали.
– Принято. Мистер Флинт, полный вперед.
– Есть полный вперед.
Шаттл Майкла разогнался в пространстве, я не отставала. Майкл заложил вираж и направился к квадрату сброса, я повторила его маневр и вышла на позицию. Наши шаттлы неслись по пространству прямо к цели.
– Майкл, меня потряхивает, – сказала я, ощутив сначала легкую, но затем все более нарастающую вибрацию корпуса, – тряска усиливается.
– У меня тоже. Держи курс. Самый полный вперед.
– Есть самый полный, – отозвалась я, и мистер Флинт безмолвно прибавил скорости.
– Тридцать минут до цели…
– Майкл, жуткая вибрация, весь корабль гремит, я едва держу штурвал.
– До цели десять минут, – он пошел вниз, я взяла чуть выше.
Шаттл трясло так, что меня просто вдавило ремнями в кресло. Гравитация внутри корабля росла. Но мы слаженно перестроились и зашли на цель.
– Сброс! Один… Два… Три… Четыре…
Не успел он закончить, как я скомандовала:
– Сброс!
Мистер Флинт сбросил зонды. Каждое движение давалось ему с усилием, но временная дистанция между запусками была выдержана идеально. Зато я уже с трудом справлялась с кораблем.
– Майкл, уходи в сторону, меня тянет вниз!
– Морган! – голос Майкла звучал сквозь помехи. – Двигатели на полную мощность, я – вправо, ты – влево, на форсаже!
Перегрузки уже вдавливали нас в кресла так, что едва удавалось дышать.
– Вытащи нас отсюда, Морган, – прохрипел рядом мистер Флинт, с трудом дотянувшись до тумблеров и включив двигатели на всю мощь.
Я с чудовищным усилием отжалась от спинки кресла, чтобы иметь возможность налечь на штурвал. Перед глазами все плясало от турбулентности. В организме вибрировала каждая клеточка, мозг взрывался от перегрузок, штурвал норовил выскользнуть из рук. Но я налегла на него, что было сил.
– Давай… Ну же… Давай… – Шаттл медленно начал крениться на крыло. – Давай, – я выворачивала штурвал и услышала, как хрустнуло плечо, да провались ты! – Барт! Барт!!! Отстегни правый замок, быстро!
Протянув руку, мистер Флинт безмолвно щелкнул замком ремня, и я, наконец, вывернула штурвал и, накренив шаттл до нужного угла, что было силы рванула за пределы туманности. Мы как будто прорывались сквозь что-то. В один момент у меня даже возникло ощущение, что двигатели сейчас накроются, не выдержав перегрузок. И вдруг нас словно выплюнуло. Шаттл пару раз перевернулся через крыло. Я выровняла корабль.
– Стоп машины!
Мистер Флинт отключил двигатели. Я быстро обернулась, увидев зеленого, но живого физика, я оглядела пространство вокруг.
– Майкл! Майкл!!!
– Порядок, Морган, вижу тебя, – словно издалека услышала я его голос.
– Слава богу! Вы как?
– Порядок. Вы?
– Тоже. Я тебя не вижу, – я тщетно оглядывала пространство.
Барт молча коснулся моего плеча и указал на светящуюся точку.
– Порядок, нашла. Жди там, – я заложила курс и повернулась к мистеру Темплу: – Вы как?
– Нормально.
– Сигналы с зондов поступают?
– Да, все хорошо.
Я и не сомневалась. Мы столько маяков в космос спустили, что было бы странно, если бы мы сейчас облажались.
– Барт, вы можете снять скафандры, – сказала я, ведя корабль к шаттлу Майкла.
Мистер Флинт отстегнулся, и они с мистером Темплом ушли из рубки. Я с облегчением отстегнула вторую пряжку ремня. Наконец-то! Вернулись мистер Флинт и физик.
Мистер Флинт встал возле меня.
– Фрэн, ставь автопилот, – тихо сказал он.
– Еще рано, мистер Флинт.
– Фрэн, плечо.
Он посмотрел на мою правую руку, безвольно лежащую на коленях. Черт! Когда это случилось, я слышала только звук, теперь, когда адреналиновый туман рассеялся, я почувствовала боль. Я поставила автопилот и встала.
– Мистер Темпл, корабль на автопилоте. Последите за приборами, я помогу, мисс Морган, – мистер Флинт кивнул на мой скафандр, и мы вышли из рубки.
В отсеке он помог мне выбраться из скафандра и усадил на скамью. Аккуратно освободил мои руки из рукавов комбинезона и поднял рукав футболки, открыв плечо.
– Не говори никому, даже Майклу, – тихо сказала я, – никто не должен знать. Иначе капитан отстранит меня от полетов.
Он медленно кивнул, но взгляд у него был, как у доктора на «Кентавре». Так смотрят на неизлечимо больных. Наверное, так и есть, и мой мозг уже не поправить. Он отравлен навсегда этим безграничным ощущением свободы…
– Я буду осторожен.
Откуда у него этот ящик? Что он собирается делать?!
– Надо понять, что хрустнуло. – Я кивнула, его руки легко скользили по плечу. – Вывих точно, что с ключицей пока не пойму… Так. Давай вправим.
– Давай.
Он правильно усадил меня.
– Готова?
– Нет, – сказала я и добавила: – Если я что скажу, то я так на самом деле не думаю и даже слов таких не знаю.
– Договорились, – без улыбки сказал он.
Матерь Божья! Небо в алмазах, мысли вразбег!
Когда я снова задышала и начала соображать, он осторожно подвигал моей рукой, следя за моим лицом. Боли от ключицы не было.
– Порядок, – он взял из ящичка уже заправленный ампулой пистолет, – доктор дал для тебя. Сказал, что теперь это плечо всегда будет вылетать, и велел забрать у тебя «тройчатку», – он обколол плечо и опустил рукав футболки, – всё.
Я только и смогла, что кивнуть и вытереть брызнувшие помимо воли слезы. Плечо ныло, но острой боли уже не было.
– Через пять минут отпустит, – сказал Барт, убирая шприц в коробку.
– Откуда ты все это знаешь и умеешь? – спросила я.
– Меня этому учили, – сухо сказал он.
– Полевая медицина? – догадалась я.
Он кивнул.
– Спасибо.
– Не за что, – он помог мне натянуть комбинезон, – подвигай рукой. Осторожно.
Я медленно подняла и опустила руку.
