В. И. Ленин, Н. К. Крупская и М. И. Ульянова в автомашине перед отъездом с Ходынского поля после военного парада. Москва, 1 мая 1918 г.
После смерти Ленина, после того как началась схватка между его прямыми наследниками, между Троцким и Сталиным, последний заявлял с высоких трибун, что «Троцкий налгал на Ленина», что Ленин никогда не брал на вооружение троцкистскую теорию перманентной революции. Троцкий до самого убийства в 1941 г. доказывал свой паритет с Лениным в организации Октябрьского переворота, который произошел согласно схемам перманентной революции. Троцкий впервые изложил ее основы в 1906 г., заявив, что благодаря особенностям исторического развития России рабочий класс должен сыграть основную роль не только в решении задач буржуазно-демократической революции, но тут же, без особых и длительных пауз, способен совершить революцию социалистическую. Этим русский рабочий класс покажет пример рабочему классу передовых капиталистических стран, после чего начнется череда социалистических революций во всем мире. Именно такую революционную волну, переходящую из одной фазы в другую, но все более и более возрастающую от одной страны к следующей, т. е. когда местный революционный шторм перерастает в мировую бурю, Троцкий назвал перманентной революцией. Ленин впервые заговорил о возможности перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую только в 1909 г.
Конечно же, и Троцкий, и Ленин говорили об одном и том же. Но Ленин всячески избегал определения «перманентная», не упоминал имени первооткрывателя, хотя к концу 1916 – началу 1917 г. оба будущих героя пролетарской революции в России перешли от яростных полемических атак друг на друга к дружественному нейтралитету. Затем, до конца сознательной жизни Ленина, они оба были главными двигателями сначала Октябрьской революции, а затем и Гражданской войны. У них была одна общая, но коренная черта – нетерпение души, страсть профессионального революционера, стремящегося еще при жизни увидеть то, о чем пророчествовали романтики-марксисты и утописты-коммунисты. Никто, кроме этих двоих, даже самые крайне левые, даже ближайшие соратники Ленина и Троцкого не могли себе представить, что в России 1917 года возможна социалистическая революция. Троцкий в отличие от ортодоксальных марксистов того времени (Плеханова и других меньшевиков), исходя из экономической и культурной отсталости России, вывел формулу о слабом звене в ряду передовых капиталистических стран. И Ленин, и Троцкий, каждый со своей стороны, слабое звено разглядели в России. И если меньшевики говорили о социалистической революции как об очень отдаленной перспективе, тем более для России, то Троцкий, опираясь на свою модель перманентной революции, обозначил социалистическую революцию как реальную цель уже для текущего исторического момента. Не ждать, пока революция созреет сама, а захватив вооруженным путем власть и сломав старый государственный аппарат, направить сограждан насильственным путем на светлый путь социализма. После этого страна-первопроходец, начавшая пролетарскую революцию, поддержит своими ресурсами волну социалистических революций во всем мире.
Таким образом, теория перманентной революции предполагала два обязательных фазиса – череду социальных революций в России и последующий каскад пролетарских революций в других европейских странах. Если мировая революция не начнется, то страна, первой ступившая на путь социализма, неизбежно погибнет или переродится, оказавшись одна во враждебном капиталистическом окружении. Никакого социализма она в одиночку не построит, будучи технически отсталой и изолированной враждебным буржуазным миром. Троцкий отыскал термин «перманентная революция» в трудах Маркса и так же, как Ленин, считал себя не левым радикалом или, не дай бог, ревизионистом, а прямым продолжателем их дела. Но Ленин внес и самостоятельный вклад в теорию перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую. Последняя крупная работа Ленина, вышедшая накануне Октябрьской революции, называлась: «Государство и революция». Она как раз о том, как, захватив в одной из буржуазных стран государственную власть вооруженным путем, дать старт к мировой социалистической революции. Так вопрос о различных формах помощи стихийно созревающей революции перерос в вопрос о механизме и целях насильственного захвата власти от имени «пролетариата». До революции не только Ленин, но и Троцкий не были заговорщиками-бланкистами. К 1917 г. в этом вопросе Ленин стал троцкистом, Троцкий – большевиком-ленинцем.
На Красной площади. 1918 г.
И по происхождению, и по воспитанию, и по образованию, и по навыкам интеллектуальной работы Ленин был значительно выше той усредненной эмигрантской среды, в которой вращался. Хотя Ленин был прозорливее многих, но и он на четвертый год войны впал в уныние. Все так же каждый день прочитывал и делал многочисленные выписки из русских, швейцарских, шведских, немецких, французских, английских и итальянских газет. Постоянно посещал прекрасную, по его словам, библиотеку Цюриха, писал статьи на русском и немецком языках, делал доклады для соотечественников и швейцарских социалистов. Он завел очередную тетрадь для выписок и начал работать над темой, казалось бы, не имевшей актуального значения для современного состояния Европы и России. По заведенному еще со студенческих лет порядку приступил к конспектированию и комментированию выписок, сначала трудов Маркса и Энгельса, а затем современных теоретиков и лидеров социалистического движения. И, как всегда, первых он использовал для того, чтобы обвинить вторых в смертных грехах оппортунизма и ревизионизма. Так появилась новая тетрадь с конспектами, которую Ленин назвал «Марксизм о государстве», на основании которой уже в России летом 1917 г. написал и опубликовал очередной, известнейший для бывших советских граждан труд «Государство и революция». Начиная с Платона («Государство»), европейская традиция рассматривала его как механизм, заставляющий различные общества лавировать между разными видами тирании и демократии. А Маркс и Энгельс вслед за анархистами, наоборот, утверждали, что государство есть орудие классового господства и угнетения, и поэтому в будущем бесклассовом коммунистическом обществе государство должно обязательно «отмереть». Ленин даже выписал в свой конспект понравившиеся ему слова Маркса о том, что государство по мере развития из социалистической формы в коммунистическую, по мере перехода к бесклассовому обществу, должно «как бы заснуть» без всякого насилия и революций. Итак, буржуазное государство необходимо использовать для захвата власти, а затем его надо беспощадно уничтожить насильственным путем, поскольку армия, полиция и мировая буржуазия перед своей гибелью будут отчаянно сопротивляться. Это новое государство должно существовать в форме диктатуры пролетариата. Маркс говорил о диктатуре класса, о диктатуре, путем давления, новых общественных отношений. Мысль Ленина проходила рядом с мыслью Маркса, но он уже трактовал «диктатуру» вполне традиционно, как государственную власть, которая должна давить на общество от имени пролетариата.
