– Я?
– Ты, ты.
– Но я зачем?
Конон посмотрел на Козаровского, на меня, я понял, что это
идея Козаровского, но Конон сказал рассудительно:
– Для справедливости. Вдруг ошибочка вышла? А ты сразу
увидишь.
– Да что увидит эта черепаха четырехглазая? – сказал
Антон.
Козаровский бросил резко:
– Разговорчики!..
Я с тоской посмотрел на Конона. Новички все так
реагируют, потом привыкают. И Конон перестанет обращать внимание, как уже
привыкли к разукрашенным матом подъездам, мусору на улицах. Непотребство есть
везде, это только у него к Интернету отношение пока что восторженно-святое…
Впрочем, подумал я трезво, в доме Конона стены не расписаны.
И мусора вокруг особняка нет. И трава подстрижена аккуратно.
А Интернет для него не что-то и где-то, а его и прямо в его великолепном
доме.
Антон и Сергей уже приплясывали в нетерпении возле машины.
Конон вышел злой, собранный, грудь раздалась. За ним шел Козаровский, но вид у
него был хозяйский, словно и Конон всего лишь один из его солдат.
– Готовы? – сказал Козаровский. – А ты,
баймер, чего стоишь? Марш в машину!
Меня хлестнуло незримым кнутом по лицу. Я поспешно
забрался в машину, как черепаха в скорлупу, но спина, плечи и даже руки горели
от ударов. Кончиками пальцев коснулся пылающей щеки, куда достал кончик кожаной
плети, слышно, как вспухает багровый рубец, и тут только с головой накрыла
волна стыда, что я, человек Интернета, вот так рабски и бездумно бросился
выполнять приказ этого безмозглого насекомого.
За руль сел Иван, рядом – Козаровский, а меня легко
подвинул Антон. Машина без необходимости сорвалась от подъезда, как стрела, но
на воротах Гриць среагировать не успел, пришлось резко по тормозам, но зато
Конон с крыльца видит, что мы в самом деле торопимся наказать осквернителей
чужих сайтов.
Глава 6
Лифт доставил на восьмой этаж, Козаровский сразу сказал:
– За мной.
Планировка домов такого типа довольно удобная для жильцов:
длинный коридор от лифта в обе стороны, загибается под прямыми углами, а в
конце каждого – по двери. За дверями снова коридор раздваивается. Один
ведет, тоже дважды изгибаясь под прямыми углами, к двум квартирам, чьи двери
стоят так близко одна к другой, что одновременно соседям в свои квартиры не
зайти и не выйти, другой коридор разве что на метр-другой короче.
Домовитые хозяева, которым как нож в сердце видеть
незасранные коридоры, да еще такие просторные и длинные, начинают вытаскивать и
складывать под стенами ту дрянь, которую уже давно бы отнесли к мусорной куче.
Постепенно коридор превращается в лабиринт, по которому не провести гостей, а
сами соседи, раньше нормально-приветливые друг к другу, начинают ревниво
следить, что этот гад захватит под свое говно больше места, чем мы под наше,
надо и нам где-то пристроить что-то из своего еще. Хотя бы для того, чтобы
застолбить вон то место для себя…
Иные, договорившись со своим ближайшим соседом, ставят
дополнительные двери, отгородившись от тех соседей, что по коридору дальше.
Дополнительная дверь позволяет вытаскивать и складывать теперь даже те вещи,
которые не совсем для мусорки. Становится так тесно, что соседи начинают
ненавидеть друг друга люто, беспощадно, а по ночам строят планы, как бы что
этому гаду поломать, но так, чтобы выглядело естественной поломкой.
Сергей напрягся, готовый выбить дверь, Козаровский кивнул
Антону. Антон меньше двух секунд поработал даже не отмычкой, а ключами, у этих
дверей стандартный набор, замок щелкнул, и мы быстро вошли все четверо.
В одну сторону коридор повел вольно, а с другой стороны отгораживала как
раз такая дверь, хозяйская. Я стиснул зубы, сердце колотится, здесь
придется повозиться, дверь железная, с настоящими замками…
Антон ворчал, перебирал ключи. Я затаил дыхание, ибо
один замок щелкнул, слышно было, как провернулось дважды. Антон уже подбирал
ключи ко второму замку.
Сергей подмигнул мне, шепнул:
– Дверь в складчину!
– Понимаю, – шепнул я белыми губами.
Дверь все-таки хоть и не проклятого государства, но все-таки
общая, на двоих с соседом, а на общность у нас дают деньги только с кровью
сердца. Так что и железность такой двери может оказаться липовой.
Антон приоткрыл дверь, Козаровский пошел первым. Вещи стоят
и лежат не только под стенами, но и висят на стенах: мешки, ящики, грязная
допотопная посуда на полках, пыльные банки, склянки, пустые бутылки с
выщербленными краями, которые невозможно сдать, а выбросить жалко… или здесь
все же для того, чтобы проклятому соседу не дать места…
Перед поворотом Козаровский сделал нам знак застыть, прислушался,
затем быстро скользнул за угол. Секундой позже за ним метнулся Антон.
Я деревянными ногами шагнул за ним. Открылся аппендикс коридора длиной в
три-четыре метра.
Двери одна к одной под углом в девяносто градусов,
Козаровский словно невзначай прислонился к одной спиной, закрыв глазок, а Антон
деловито достал из мешка штуку, похожую на металлического жука размером с
коробку телефона. Тонкие пластины вонзились в зазор между косяком и второй
дверью. Я не поверил глазам, с какой скоростью начала увеличиваться щель.
Антон быстро-быстро качал небольшой ручкой. В тишине послышался легкий
треск.
Я с дрожью видел, как эта чудовищная машинка попросту
отжимает дверь с такой силой, что сдвинулись бетонные блоки. Щель расширяется,
расширяется, хорошо видны два блестящих широких металлических штыря шириной со
сникерсы. Бычья шея Антона побагровела, со лба сорвались капли пота.
– Есть!
Все мы разом, даже я, достали из карманов и напялили вязаные
шапочки с прорезями для глаз. Козаровский и Сергей скользнули вовнутрь, как
ужи. Я кое-как вдвинулся следом, закрыл дверь и прислонился к ней спиной,
будто за мной гонятся. Ноги мои превратились в ватные. Меня трясло так, что
стучали даже ребра, а перед глазами стоял розовый туман.
Донесся довольный голос Сергея:
– Комп на столе!.. И модем есть!..
Козаровский крикнул резко:
– Он здесь!
Я заторопился через прихожую. Из комнаты Козаровский
тащил сонного паренька. На вид ему было лет четырнадцать, но это были нынешние
четырнадцать, когда, по допотопным законам, не учитывающим акселерацию, эти
четырнадцатилетние приравнены к детишкам в песочнице, что не отвечают еще перед
законом, но зато насилуют школьных учительниц и с легкостью дадут в морду
взрослому дяде.
Из другой комнаты вышел Сергей. Кивнул довольно:
– Родителей нет. Наверное, работают на этого… весельчака.
Козаровский подтащил парня к компу. Я смотрел в белое
от ужаса лицо. Козаровский спросил резко:
