Вместо асфальта ювелирно подогнанные гранитные плиты,
широкие, как будто из Баальбека, народ прохаживается благодушный, сытый,
довольный, очень вежливый, никто не топырит пальцы. Правда,
прохаживаются – это так, к слову, чаще просто выходят из ресторана или
казино, подходят к сверкающей машине с затемненными стеклами, оттуда
выскакивает водила и услужливо распахивает дверь.
Но зато хлопает дверь в другом месте… наши ребята никак не
отвыкнут от привычки, вылезая из машины, с размаха бросать двери мерсов: в отечественных
моделях дверь иначе не закроешь – выходят другие элегантные мужчины и
женщины, навстречу спешат личности в темных костюмах, услужливо и с поклонами
ведут к уже распахнутым дверям.
Наш шофер припарковался прямо перед входом. Справа и слева
от меня разом стало пусто, мужчины вышли синхронно и с такой ловкостью, словно
просочились сквозь стены в режиме clip.
Военный сказал мне, не поворачивая головы:
– Пойдем, хакер.
Честно, в ресторане я не был за всю жизнь ни разу.
Достаточно и того, что вижу в кино или по ящику. Не с моими деньгами платить за
кусок мяса по сто лягушачьих шкурок, если могу точно такой же съесть за одну.
Не то чтобы я такой уж и нищий, но лучше за эти бабки куплю новую маму или
поправлю кроватку, а то даже выцыганю легендарный джифорс, чем вот так нелепо,
как дореволюционный купчик…
В огромном помещении гремит музыка, за столами натужно
веселятся существа обоих полов. Двое наших ботов уже отыскали свободный стол…
или согнали кого-то, метрдотель явился сразу, лично, красивый и величественный,
как Потемкин-Таврический, склонил голову в поклоне, преисполненном достоинства.
Военный сказал властно:
– У нас мало времени. Потому мне – антрекот из
амнуэля, бокал шампанского… и чашку кофе. А моему другу – всего и
побольше.
Я запротестовал:
– Да не голодный я, не голодный!
Он показал в улыбке ровные белые зубы, но что-то мне
подсказало, что зубы, несмотря на их безукоризненность, все-таки его
собственные.
– Да ладно, это я им просто заработать даю. Знаешь, во
сколько здесь обходится одна только аренда?.. Итак, меня зовут Конон Илья
Юрьевич.
– Андрий, – назвался я.
– Итак, Андрий, – сказал он напористо, а я невольно
отметил, что он сразу принял мое «Андрий» как должное, не назвал Андреем, не
переспросил, что за дурацкое имя, – ты с техникой дружишь. И она с
тобой дружит. Я тогда сразу же навел о тебе справки, хотел пригласить к
себе… но сам понимаешь, какая свистопляска началась! Эти дерьмократы… Ты,
кстати, как к демократам?
Я понимал, как к демократам относятся люди с такой
выправкой и такими уверенными голосами, надо бы в целях самосохранения
поддакнуть и назвать их гадами, но кривить душой всегда противно, я ответил
честно:
– Должен бы хорошо. Так говорят отовсюду. Но на самом деле
мне политика по фигу. Всякая.
Один из бодигардов, крепкий мужчина, весь широкий, с круглым
скуластым лицом, кивнул, соглашаясь, а второй, который с ястребиным носом,
нахмурился. Я чувствовал, что, будь это в его власти, он уже раздавил бы
меня, как насекомое.
Этот Конон кивнул, по его лицу я прочесть ничего не мог, но,
похоже, мой ответ чем-то понравился. Двое официантов примчались, едва ли не
бегом, моментально перегрузили на стол с десяток тарелок с горками жареного
мяса, каких-то рачков, червей, улиток, все это тонуло в зелени.
Один наклонился и произнес заговорщицки:
– Вон там за столом очень красивые девушки… Они могут
пересесть к вам.
Конон отмахнулся, а мне сказал:
– Ешь. И не смотри так. Это не расточительство. Для
меня не расточительство. Итак, прошло за это время лет пять, да?
– Десять, – уточнил я. – Десять лет.
Он удивился:
– Десять?.. Черт, как время летит! Пока был молодым, ползло,
как черепаха, а теперь летит быстрее стрижа… Ничего, теперь как раз начнем
горбачевское ускорение. Языками какими-нибудь владеешь?
– Конечно, – удивился я. – А что, есть люди,
которые ими не владеют?
Он засмеялся.
– Я не имел в виду сленговый, матовый и
бюрократический…
– Я тоже, – ответил я. – Я владею
ассемблером, паскалем, си, явой, борландом…
Он слушал-слушал, потом потряс головой:
– Еле врубился, что это не мат, а языки, на которых теперь
мир держится. Ты прав, на хрен тебе допотопный аглицкий или японский?
А раз читаешь документацию на английском, то этого хватает.
Я посмотрел на него с сожалением.
– Да кто ж эту лабуду читает? Все и так понятно.
Он мгновение изучал меня, как будто держал в пальцах под
ярким светом настольной лампы, сказал чуть потеплевшим голосом:
– Да, это в тебе есть… Я уже говорил, у тебя глаз на
железо, у меня – на людей. Я предлагаю работу.
Я сказал как можно тверже:
– Спасибо, я своей доволен.
Он покачал головой.
– Не смеши. Как можешь быть доволен такой жизнью?
В тебе сил столько, что если запрячь, как Змея, то вспашешь землю отсюда и
до океана!.. Новые Змиевы Валы проложим, а ты довольствуешься мелким
заработком. Что ты имеешь взамен?
– Свободу, – ответил я. – Это немало.
Его глаза смотрели в меня пристально. Я чувствовал, как
он прощупывает каждую мою извилину, трогает сердце, берет на ладонь и
взвешивает почки и печень.
– Брешешь, – определил он. – Ну ладно, настаивать
не буду. Просто думаю, что ты тайком… или не тайком работаешь над какой-то
программой. Которая перевернет мир и сразу сделает тебя толстым и богатым.
Нет-нет, я не спрашиваю!.. Пусть это остается твоей тайной. Просто, Андрий, ты
мне тогда понравился. И как работал, и как держался, и что брякал в ответ
на умные вопросы. Я ж говорю, у меня есть на людей чутье. Если решишься
перебраться под мое крыло, у тебя будет не только хорошая зарплата… ты и так,
наверное, зарабатываешь неплохо, но это ведь не главное, верно?.. При желании я
могу купить те компы, которые еще не скоро поступят в продажу. Если честно, то
у меня есть такое желание, только руки не доходят. Вернее, времени на все не
хватает. На других фронтах я преуспел, а здесь сильно отстал. Правда, у меня
есть программист… был. Хороший парень, но пришлось уволить. Так что ты попался
вовремя.
С эстрады спустился толстенький музыкант, по-бабьи
длинные волосы сзади перехвачены голубой ленточкой. Я не видел, когда он
обошел столы, но вдруг появился справа от Конона, шепнул льстиво:
– Босс, наша певица очень жаждет с вами познакомиться…
Конон отмахнулся:
– Некогда, некогда.
