Сегодня у меня навар неплохой, но будет ли что
завтра-послезавтра? Я без работы. Вернее, без постоянной работы. Пакостное
состояние, будто неполноценный какой, урод или калека… Хожу, сшибаю шару. Там
доллар, там два – это не зарплата. Хоть, правда, до одного-двух долларов
все же не опускаюсь, но и тысячи не гребу. А когда вот так, по мелочи, то
лучше бы твердая зарплата. Пусть так же мало, сколько имею сейчас, но постоянно,
с выплатой два раза в месяц, аванс и получка. Аванс и получка. И так месяц
за месяцем, год за годом…
Плечи зябко передернулись, будто я голым выскочил под зимний
ветер.
Народ по улице двигается увереннее, чем я. Правда,
большинство из них приезжие, но и приезжие где-то работают. А этих,
неработающих, я уже начинаю отличать от остальных. У них другое выражение
глаз, лица, даже двигаются как-то иначе. Суетливее, что ли.
Куда податься? Двести долларов в кармане, а день еще только
к обеду. Не скажу, что заработал за один визит, тут сложная комбинация, я
видеокарту все-таки купил, но я беру по оптовой, а ставлю клиентам по
розничной, вилка здесь немалая.
Из сухой городской почвы выполз, спасаясь от давки, огромный
дождевой червь, в диаметре с метр, если не больше, из толстого листового
железа. Дорогу ему перегородило асфальтовое покрытие, разбитое, как после
бомбежки, но машины ходят, могут задавить, потому червяк вздыбился метров на
пять, снова потянулся горизонтально через дорогу, где на той стороне с облегчением
переломился под прямым углом и поспешно начал зарываться в землю, чтобы
исчезнуть из этого жаркого сухого мира, словно его и не было.
Небольшой отрезок, где он на высоте, его подпирают два
столба в виде буквы Т и небольшая железная конструкция, ибо бетон лишь
поддерживает, а железо еще и удерживает, чтобы не соскользнуло вправо или
влево, захватив трубу в прочное стальное кольцо. За это все четыре железные
лапы одеты, как у породистой собаки, в белые чулочки бетонных блоков.
А впрочем, подумал я практично, чтобы не ржавело.
Железный червяк пламенеет ржавыми пятнами, но только сверху, словно это не
червяк, а туша дракона, со спины которого сорвало гребень, и там теперь сочится
драконья кровь. Такого же точно я завалил вчера в «Drakan»’е, если не крупнее…
Я поковырял носком разбитый асфальт. Черт, больше
заказов нет, причины задержаться нет, приходится обреченно тащиться домой…
Краски поблекли, здания чуть качнулись и, оставшись зримыми,
ушли в дымку, одновременно обрели полупрозрачность. Сквозь опостылевший плоский
мир проступил сверкающий город из высоких башен, замков, крепостей,
дворцов – все из оранжевого, как солнце, гранита. На крышах трепещут
красные прапорцы, в центре гордо вздымается высокий строгий замок. Слышно, как
заскрипели слегка проржавевшие цепи, подъемный мост медленно начал опускаться.
Дюжие стражники с усилием открыли тяжелые створки ворот. Из
замка выехали двое всадников. Я вздрогнул: это была принцесса Маджента c
отцом.
Рядом со мной раздался почтительный голос:
– Сэр, ваш конь уже оседлан!
Юный оруженосец смотрел на меня с почтительным восторгом.
Я кивнул, приходя в себя.
– Отлично. Сегодня же голова Черного Властелина будет на
моем копье!
Я вскочил в седло. Конь ржанул и бодро понес меня по
асфальту.
Перед домом из красного кирпича, ближе к нашему подъезду, с
задранным подолом застыла в ужасе металлически-серая беспомощная волга. Из
распахнутой, как у бегемота, пасти торчит объемный зад, ягодицы выразительно
двигаются, перекатываются, как желе в огромных целлофановых мешках. Там, за ягодицами,
наверное, есть даже человек. Что-то вроде дантиста, врачующего зуб мудрости
годзиллы.
Человек вылез из железной пещеры, в ладонях зажаты, как
мечи, длинные разводные ключи. Крупный, как наемник-варвар из второй дьяблы,
фигура монстра, но сильное свирепое лицо подпорчено цивилизацией: рыхловато,
пухлые губы, а глаза и вовсе умные. Кивнул мне покровительственно, знает, что я
тоже знаток железа. Только мы свое железо зовем хардсофтом.
– Здравствуйте, Валериан Васильевич, – сказал я.
Этот варвар-наемник Валериан Васильевич – доктор наук,
социолог. Крепкий, уверенный в себе мужчина. Несмотря на высокую ученую
степень, в квартире и на даче все делает сам. Я с завистью видел, как он
остеклил балкон, а вот у нас ветер воет во все щели, а зимой балкон заметает
снегом, как яранги на Чукотке.
– Привет, Андрий, – ответил он мягким бархатным голосом
тургеневского интеллигента. – Как вы это делаете?
– Все правой, – ответил я.
Мы поскалили зубы, это был доморощенный перевод «How do you
do?» и «All right!», пародия на пиратские переводы американских фильмов.
Валериан Васильевич тоже предпочитает покупать на Горбушке, что русской
интеллигенции не мешает считать себя интеллигенцией и со спокойной совестью
критиковать все и вся, кроме себя любимой…
– Все исправно… – сообщил он мне. – Но что-то
вроде бы начало постукивать. Надо все заранее учесть, проверить. У меня
еще никогда машина не ломалась в дороге, а я за рулем пятнадцать лет!
В нашем доме все знают, что он мог бы отогнать в
сервис, жалованье позволяет, но любит все знать и уметь сам, за что его самого
знают и уважают во всем доме. Даже автомобилисты попроще, инженеры и служащие,
идут к нему за советом. А Валериан Васильевич придет, посмотрит, быстро
найдет поломку, сразу покажет, как исправить… Ему бы открыть фирму по ремонту
автомобилей, говорили восхищенные автолюбители, зарабатывал бы больше, чем на
своей докторантуре, но Валериан только посмеивается. Такое же говорили ему и
те, кто видел, как он своими руками построил дачу. Мол, сколоти бригаду, будешь
зашибать впятеро больше. Или открой фирму, будешь руководить, ты же знаешь, что
и как…
Я видел, как он делает утренние пробежки. Ему, в
отличие от простого инженерья, на его ученую службу идти на пару часов позже,
успевает добежать до парка и обратно, принять душ, плотно и с аппетитом
позавтракать, а потом я смотрел с завистью, как он на своей абсолютно исправной
волге выезжает со двора. Пусть в универе платят впятеро меньше, но… да нет, это
даже объяснять не надо!
– А может, – сказал я, – в самом деле, все
бросить… и в этот, как его, Урюпинск?
Он вкусно расхохотался.
– Еще поборемся здесь. Скажи отцу, что я зайду на чашку
кофе. Мне дали переписать одну занятную видеокассету…
Дома я врубил комп и, пока он загружался и трудолюбиво искал
вирусы, быстро просмотрел распечатку вчерашних новостей с сайта хардсофта. Не
худо, цены падают даже быстрее, чем ожидал…
В соседней комнате ящик стал орать тише.
Я поморщился: так и есть, дверь распахнулась, на пороге отец. Красивый у
меня отец, благороднолицый, породистый, похож одновременно на аристократа и
чеховского интеллигента. Но закончил Бауманку, по образованию технарь, чего
никогда не скажешь, если послушаешь хоть пару минут его выпады против техники,
что гробит экологию, против проклятой науки, что измельчает душу и наносит вред
культуре и ноосфере.
