Сергей отшатнулся, выставил перед собой лопаты ладоней: если
не рубашку, то хоть лицо спасти от ядовитой крови. Анжела опомнилась и с
брезгливостью мужественно попыталась поставить мерзкому насекомому преграду.
Гусеница некоторое время тупо ползла на месте, упершись головой, как депутаты
при голосовании бюджета, в блестящую, как автомобильное крыло, поверхность
ложки. Ей навстречу ползла такая же гусеница, словно партия-двойник, по столу
мягко скребло множество ног, демократы всегда скребут мягко, наконец голова
соскользнула, Анжела снова взвизгнула, а гусеница поползла в сторону
Козаровского.
Тот сказал с насмешливой добротой:
– Да что вы так, не стыдно? Из нее такая красивая бабочка
вырастет!
– Ага, – сказала Анжела нервно, – а сейчас у меня
от нее пузыри побегут, как тараканы по коже!.. И листья она ест, гадость
такая.
– Природа, – заявил Козаровский. – В природе
всегда кто-то кого-то да жреть. Это надо принимать, как у природы нет плохой
погоды. Это в мертвой технике никто никого не ест…
В холодном металлическом голосе звучало презрение к
технике: мол, пуля – дура, штык – молодец. Техника виновата даже в
том, что никого не ест, и даже этим позорно не похожа на природу.
Ну и пошли вы все, мелькнула у меня злая мысль, едуны
безмозглые! Это же прекрасно, что техника никого не ест. По крайней мере, для
меня это вовсе не минус. А для тебя природа хороша именно тем, что все
друг друга топчут, жрут, убивают, вытесняют…
Из главного здания красиво и спокойно вышла секретарша
Конона. В легком платье, достаточно открытом, но в то же время
строгом – как ей это удается? – стройная и слегка надменная. Вот ей
не страшны скрытые телекамеры, она даже одна в помещении или в лесу ведет себя
так, словно под стенами сидят экзаменаторы и внимательно рассматривают ее
походку, манеру держаться, мимику…
Ридми бы к ней, мелькнуло в голове. Ядро персонажа все еще в
каком-то сложноватом раре или зипе, непонятно, как и вытащить скрытые файлы.
Может быть, даже с инсталляцией что-то не так?.. Я вспомнил, с какой
глупой рожей вломился в приемную, устремился к двери кабинета, сопя и щупая
ширинку… кожа на морде воспламенилась, а кончики ушей так вовсе заискрились,
как бенгальские огни на елке.
Черт, что я за идиот. Это же не простенький NPC без
наворотов и прибамбасов! В ней заметны все тонкости, что отличает хай-энд
от миддла или рабоче-крестьянского low… Там такая проработка деталей,
отрендеренность, AI, что я даже не знаю, на каком easy или very easy подъехать.
Эх, если бы можно было снова load с хорошего места! Хотя бы от коридора. Но
ведь не засэйвился перед дверью, идиот. Всегда сэйвился, а тут так долго не
стучали по голове, что потерял революцьённую и всякую деловую бдительность. Тут
нет сэйвов вообще, дурость какая опасная…
Я внезапно подумал, что даже begin не удастся, ведь
здесь грубая жизнь, здесь все без черновиков, без страховки сэйвами и крэками,
надо всегда начеку, ни одного неверного слова, что за жизнь, потому и бежим в
Зачарованные Ланды, там всегда можно все заново, переиграть, поправить…
Сергей перехватил мой пристальный взгляд, оглянулся, замахал
руками:
– Вероника!.. Давай к нам!.. Хоть разок посиди с настоящими
мужчинами!
Она сдержанно улыбнулась, очки строго сверкнули. Не
останавливаясь, ответила чисто и ясно:
– Спасибо, но у меня автобус.
И было ясно, что бесполезно предлагать отвезти ее потом
на авто, пусть на самом роскошном.
Я смотрел ей вслед, сердце мое странно дернулось и
заныло, будто как новорожденная бабочка выползла из старой шкуры навстречу
свежему воздуху. Мир обрел добавочные краски, объем, словно незримо подключился
мощный тридэшный акселератор, а звуки и голоса получили глубину и оттенки.
Вероника, так ее зовут, давно ушла, но в воздухе следом еще
идут ее полупрозрачные дубли, и я включил все грабилки, хватал, сэйвил,
распихивал по всему харду, но как-то получилось, что все эти наспех схваченные
вдогонку скриншоты оказались именно в той части человеческой емкости, что
именуется то сердцем, а то и вовсе душой… Наверное, имеется в виду виртуальная
память. А то и вовсе кэш.
За столом в другом мире гудели голоса, я не сразу понял
язык, интонации. Наконец врубился, что под сенью старого дуба идет серьезный
мужской разговор. Но уже не о бабах и политике, что обычно для подобных
застолий, ведь какие бабы могут соревноваться с Ларой Крофт, а политики с
орками?
– Илья Юрьевич, – сказал Сергей, – чо он над нами
издевается? Какую игруху ни поставит, везде юсовцы наших мочат!.. Как каких-то
козлов неотесанных. То в Сибири, а то уже и в самой Москве!.. Мне прямо в душу
плюнули. Пусть даст игру, где наши бьют!
Поддержал и Гриць:
– Верно, меня это тоже достало.
– И меня, – сказал Сергей серьезно. –
В Red Alert’е, говоришь, есть выбор, за кого играть: за наших или за
юсовцев? Смотрел я, крутая игра. Завтра опробуем, хотя, ты ж сам говоришь, игра
старая. Там и разрешение триста двадцать, и графика слабая, и этот, как его…
– Гэймплей, – подсказал я.
– Во-во, этот самый. А наш есть?
– Гэймплей?
– Игра, дурень.
– Нашей нет, – ответил я. – Не сделали.
Гриць удивился:
– Как? Разве не наши программеры самые крутейшие в мире?
– Наши, – сказал Сергей уверенно.
– Конечно, наши, – поддержал и Конон.
– Знамо дело!
Я сказал с досадой:
– С чего вы взяли? Что, сами программеры так говорят?..
Так у нас и слоны самые крутые. И поезда самые поездатые, а часы –
самые быстрые в мире. О крутости судят по результатам, а их у нас тю-тю.
– Почему? – спросил Сергей оптимистично. – Это ж
самое то: собраться компашкой и сварганить игруху.
Конон улыбнулся и тоже сказал:
– А в самом деле, почему наши не могут делать хорошую игру?
Или для этого надо какие-то особые компьютеры? Космические ракеты запускаем…
– Да нет, – ответил я, – особых компов не надо.
Можно делать на тех, которые стоят внизу у охраны, а можно и на еще более…
примитивных. Просто у нас не то что руки не те…
– Как не те? – обиделся Сергей. – А кто блоху
подковал?
– Во-во! Как сделать что-то виртуозное и абсолютно
бессмысленное, так тут мы первые! Что блоху подковать, что коммунизм строить…
– А что, – поинтересовался Конон, – не те
головы?
– Да и с головами в порядке. Но с душами… Или с духом? Не
могут наши работать в коллективе.
Сергей ахнул:
– Да ты чего? У нас и кибуцы… тьфу, колхозы заделали
потому, что до этого по всей России были общины. Те же колхозы, только с
раввинами во главе. А наша эта… которая соборность? Всем миром?
