– Солнце, воздух, программизм укрепляют организм! Ты чо
такой печальный? Ничо… и на нашей улице КамАЗ с анашой перевернется… А пока
трахнись головой об угол – сразу полегчает. По себе знаю. Жизнь такова:
что посмеешь – то и пожмешь. Словом, ты все понял, собирайся.
– С вещами? – спросил я саркастически.
Он подумал, кивнул:
– Лучше с вещами. Чтоб лишний раз не порхать. Офис тебе выделили,
яйцеголовый… Только не пойму, почему яйцеголовый, если голова у тебя ромбом?
– Типун тебе, – сказал я радостно, – на твой
великий и могучий! Это танки ромбом, а голова у меня, как у всех, квадратная.
Ну, с вещами проще, у меня вещей, как у… Когда едем?
– Мой конь уже у ворот. Ржет и бьет копытом.
– Куда едем? Адрес?
Он заржал, сказал весело:
– Мой адрес не дом и не улица, мой адрес хэ-тэ-тэ-пэ!
Я бросился к своей Серебряночке, выкатил ее из ряда,
развернулся. Сергей выглянул из мерса, прокричал:
– Глупый пингвин робко прячет, умный – смело достает!
Не отставай, четырехглазый Тортил.
Антон распахнул ворота, я видел в его глазах сожаление, что
не успел спросить, как пройти или как замочить всех гадов при одном автоматном
диске, да и то пустом.
Сергей вырулил на дорогу к МКАД. Я видел его
внимательные глаза в зеркальце заднего вида. Я подал знак прибавить газу,
Сергей чуть ускорил движение, я повторил, он ускорился еще, я показал знаками,
что это он сам буратинная черепаха, и тогда он перестал оглядываться.
Прерывистая чистая белая линия бросалась под колеса, звучала
тонко и взволнованно, иногда переходила в сплошную линию, словно звонкий
женский голос тянул красивую звенящую ноту, а на выезде на проспект красиво
закруглил, влился в многоголосье. Впереди появились, быстро выросли и бросились
под колеса белые клавиши пешеходного перехода. Мне даже почудилась быстрая
мелодия, которая возникла под колесами и помчалась следом.
Меня все время подмывало обогнать машину Сергея. И за
черепаху, и так, вообще, от ликующего восторга. Махнул ему, чтобы ехал еще
быстрее, если, конечно, умеет.
Обогнали медленно ползущего жука, красного, приземистого,
жесткие щетки трут асфальт, вымывая его до хрустального блеска. Еще дальше на
скорости прошли мимо целой вереницы таких, что держатся друг за другом, как
гусята, бредущие утром в детский садик. Ночью эти гусята по-хозяйски
захватывают сразу половину шоссе: моют, чистят, убирают, а ты, напротив,
жмешься к обочине, а то и вовсе забираешься на тротуар и прешь по нему,
наслаждаясь возможностью нарушить правила хотя бы иллюзорно.
Недолго гнали по Окружной, тут уж Сергей не вытерпел и
показал, что у него мерс, колеса держат дорогу, как бульдог кусок мяса.
Когда мчались через эстакаду, я сам разинул варежку от
восторга. С ее высоты мост через реку, такой исполинский, если идешь
пешком, кажется ажурным, словно кленовый листок под лучами рентгена. Прямой,
как стрела, узкий, как та же длинная стрела… нет, как длинное-длинное копье,
однако по нему несутся в несколько рядов жучки-паучки автомобилей, и понимаешь
потрясенно, насколько же мост огромен и… красив.
Всего две опоры, могучие деревья, и толстые стальные канаты,
красиво провисшие под собственной тяжестью, кажутся всего лишь серебряными
нитями паутины.
Я приглушил приемник, во мне поет громче и мощнее,
машина слегка подрагивает, здесь в районе Садового асфальт староват, а заплатки
есть заплатки.
Сергей старался не отрываться, здесь перекрестки, светофоры,
однажды подзастряли в пробке, но я ухитрился даже выехать на тротуар, а затем
нагло пристроился за Сергеем вплотную.
Наконец в центральной части города он свернул в
комфортабельный чистый переулок. Перед первым же зданием теснились автомобили,
вылезали на тротуар, ад для пешеходов и мука для автомобилистов.
Сергей проехал мимо, но я видел, как он высматривает место.
Значит, офис – мой! – в этом старом массивном доме. Угрюмом, не
модерновом, но зато добротном и устойчивом с виду, так называемом «сталинском».
Пришлось ползти дальше, припарковались почти в соседнем
квартале. Сергей вышел рассерженный, бросил мне коротко:
– Стоянка только для своих. Тебе надо получить карточку.
– Да там же все равно нет места…
– Есть, – огрызнулся он. – Там половина
халявщиков.
– А как…
– Попрем в шею.
Он грубо навалился на спаренные двери, огромные, как будто
говорящие о том, что в старину люди были крупнее и выше. Там попали в широкий
холл, а сразу у входа за столом тощий парняга в камуфляжной форме раздулся, как
рыба-еж, сверкнул очами.
– К кому? – спросил он, стараясь выглядеть
грозно. – Пропуск!
– К себе, – ответил Сергей нагло. – Здесь
отныне наш офис. Первый этаж, седьмая комната.
– Какой офис? – спросил парень.
– Наш, – ответил Сергей злее. – Не прикидывайся
ветошью. Ты знаешь, тебе говорили. Если забыл, тогда катись к такой матери!
А сейчас вызови Семенова, он тебе объяснит…
Парень стушевался, сгорбился, сказал торопливо:
– Ты чо такой взведенный?.. Говорили, помню. Иди в свою
седьмую. Просто бдительность проявляем. Тут всякая чечня ходит с бомбами.
Туды-сюды, туды-сюды.
Сергей для виду еще поколебался, нагоняя на парня страх,
вроде бы в самом деле собирался вызвать этого Семенова, явно местного
Козаровского, потом кивнул мне, и мы прошли по недлинному коридору.
Я издали увидел на одной из дверей семерку, Сергей вошел первым, я
переступил порог и огляделся.
Комнату можно назвать залом. При Сталине строили с размахом.
Высокие лепные потолки, запыленная люстра, но богатая, вычурная, а потолок так
высоко, что непонятно, как менять перегоревшую лампочку. Огромные окна,
стены – как в арсенале, подоконник в ширину почти на метр, их тут четыре,
уже понятно, что будет добавочных четыре стола…
Под стеной длинный ряд шкафов, под другой – книжные
полки, неприятно глубокие, книги будут в три ряда, что значит, два ряда
похороним заживо. Посреди зала два стола, составлены буквой Т. С десяток
стульев, два-три с сильно потертыми спинками и сиденьями.
– Телефонный аппарат унесли, – заметил Сергей. –
Во, жлобы!.. Ладно, не жалко. Тут такой был, как при дедушке Ленине.
С дырочками, надо было весь циферблат крутить, представляешь?.. Дикари-с.
– Ничего, – сказал я. – Лишь бы номер не унесли.
А телефон поставим. Хотя на фиг нам телефон?..
Он удивился:
– А как же без телефона?
– Нам нужна только розетка для телефона, – объяснил я
загадочно. – И весь мир будет у нас на столе!
– А… ну, тады ладно. Туалет по коридору до конца, буфет в
левом крыле. Но кормиться можно в кафешке напротив. Там Наташка такая лакомая…
гм, готовит она тоже клево. И недорого. Лады, я тебя оставляю, у меня еще
дел, дел… Да и к Наташке надо заглянуть, раз уж я близко. Проверить, как она
вам будет… гм… готовить.
