Глава 11
Честно говоря, я просто хотел притащить комп и тут же начать
работу, попутно привлекая к работе над баймой энтузиастов, но Конон прислал
трех дюжих девиц. Они дружно ободрали все стены, потолок, наклеили новые обои,
а вместо лепки подцепили модный ныне подвесной потолок.
По этому случаю прибыл даже Хренсман. Критически оценил
работу штукатурщиц, попенял, что халтурят, а потом расщедрился вдруг и даже
предложил вообще списать эти драные столы и стулья, а взамен закупить нечто
более современное в едином стиле.
– Не надо, – возразил я нервно.
– Почему?
– И так хорошо, – сказал я. – Хорошо,
понимаете? Когда поставим сюда пару компов, здесь сразу все преобразится.
Он в сомнении покачал головой.
– Станет безобразнее – да. Эти компы – чудовища.
А здесь был особняк. Это сейчас здесь центр города, а всего сто лет назад
это было вообще за чертой города. Сюда ездили, как сейчас на дачи. Какой-нибудь
Растрелли или Шаляпин строил… Искусство, значит!.. Не боись, если уж я,
бухгалтер, говорю, что можно, то это стопроцентно можно…
– Не хочу, – ответил я упрямо. – Я вообще не
понимаю, как можно вгрохивать деньги во всего лишь более дизайную мебель? Даже
когда вместо жигуленка покупают новенький мерс, и то я не шибко одобряю: в
городе все равно хрен дашь больше скорости. Одни выпендрены! Удобство –
да, но для задницы, а не для ума или сердца. Зато каждый рупь, вложенный в
комп, дает как раз уму и сердцу. И сразу видно, что этот рупь работает.
Графика лучше, скорость выше, хард больше, связь по Интернету надежнее,
перекачка файлов быстрее. Даже если вздумается ходить по виртуальному Лувру, то
не надо ждать по пять минут перед каждой картиной, пока открывается ваш
гребаный Дали или Веспазиан!
Сергей поправил с самым победным видом:
– Веласкес, дурило! И не Веспазиан, а Велизирий. Был
такой король кельтов в Африке во время Троянской войны. У него еще жена
Аспазия была…
Я удивился:
– Это откуда такая грамотность?
– Из одной киевской RPG-шки, – ответил он гордо. Подумал,
добавил победно: – С элементами TSR. Но ты прав, чем больше вбухаешь
бабок в комп и Интернет, тем ты сильнее. И доступ повсюду быстрый, что
важно.
Хренсман сказал обалдело:
– Веспазиан, Аспазия… Какие слова люди знают! Неужто из
Интернета можно чему-то умному? Ладно, не хочешь модерновой мебели, так тому и
быть. А технику будешь закупать золотую?..
Я успокаивающе выставил перед собой руки:
– Копеечную в сравнении с тем, что закупал для Конона. Нам
важнее хороший доступ к мировым ресурсам, но это стоит недорого.
Хренсман чисто по-русски почесал в затылке, рожу перекосил
набок, брови полезли на лоб.
– Чо-то я совсем дуб в бухгалтерии… или экономика пошла
совсем другая? Марсианская? Как это хороший доступ к мировым ресурсам и…
недорого?
Сергей подсказал:
– А по-русски! На халяву.
– А-а-а…
– Ни фига не понимаете, – сказал я сердито. –
Пришел наш век. Все сокровища мира по Интернету! За копейки.
Я шел по коридору, что сужался за моей спиной в
темноте, а впереди разгорается все ярче свет, свечение, будто меня несет по той
самой знаменитой трубе, что ведет к жизни после смерти.
Толкнул дверь, солнце из окон, неземное благоухание,
божественное сияние вокруг головы ангела за канцелярским столом, ее
божественный голос:
– А, это вы, Андрий… Да, он ждет вас. Проходите!
Я запнулся, никогда так не хотелось задержаться, пусть
бы Конон лучше в этот момент был очень занятым, ну просто очень…
Я деревянными шагами пересек приемную и, зачем-то
постучав в дверь, толкнул ее.
Конон вскинул голову, лицо усталое, осунувшееся, но в глазах
что-то от Васьки Буслаева. Сильно постаревшего Васьки Буслаева, оподлевшего,
это же гадко вот так пользоваться своим положением, богатством, Вероника не
должна так… и он не должен, но себя я постоянно топтал и бил мордой о стену за
это подленькое и меленькое интеллигентское злобничанье.
В этом мире, когда важен результат, что могу предложить
я? Только чистоплюйские рассуждения, что мир плох, в нем побеждают только
плохие, а я в дерьме и на побегушках только потому, что вот такой замечательный
и хороший?
– Я что тебя позвал, – буркнул Конон. –
Ребятам надо платить. Понимаю, что на энтузиазме бы лучше… но игру за месяц не
сделаете, а на дольше энтузиазма не хватит. Вот коммунизм пытались на
энтузиазме, да… Сколько ты получал? Нет, лучше по-другому, сколько получает
хороший программист?
– По-разному, – ответил я. – Кто как устроится.
У нас пока что не квалификация важна. К тому же руководители обычно
ни уха ни рыла в нашем деле, так что все зависит от того, кто сумеет боссу
больше навешать лапши на ухи.
– Понятно, – ответил он. Почесал в затылке, повторил с
усмешкой: – Не один я такой идиот, уже легче… Если положим, скажем,
четыреста долларов в месяц, как думаешь?
– Даже слишком, – сказал я опасливо.
– Не бойся, для меня это не суммы. Ладно, пока не сделаете
треть баймы – будете получать по триста. Вторая треть – шестьсот.
Приступите к последней – будете получать по восемьсот. Сколько, говоришь,
надо человек? Пять? Это полторы тысячи в месяц, восемнадцать в год. Вишь, как
без калькулятора считаю? Берешься за год? Брехня, уже знаю, что в уме у тебя
два. Это сорок тысяч. Ну, а если даже не уложитесь, то и сто – не деньги.
Не смотри на меня так… Я вон на дачу в Беловодье семьсот тысяч бросил! Это
третья дача, а на фиг мне она?.. Просто родные края, там родился, жил… Но я
всего два раза съездил на ту дачу. Никакой от нее радости. А это будет
байма, которую я тоже делаю, на которой будет мое имя! Байма, в которой сам
поживу с удовольствием! Эх, да не выбрасываю я деньги на ветер, не выбрасываю…
Я развел руками.
– Даже не знаю, что и сказать.
– Тогда молчи, – посоветовал он. – Лучше молчать и
сойти за умного, чем заговорить и разом развеять все сомнения.
Голова раскалилась, я писал в ноутбуке имена, стирал, снова
писал, прикидывал, к кому на какой козе подъехать. Это Конону я сказал, что
Костомар готовый член команды, но сам-то понимаю, что одно дело написать в
свободное от творчества время изящный сценарий, другое – сотрудничать
регулярно. Тем более взять на себя какие-то обязательства.
Еще труднее будет подъехать к Горецкому, писателю, второму,
кого я наметил в жертвы. Моя задача осложняется тем, что писатель, как и
академик, оказался на редкость человеком… не стесненным в средствах. Еще при
советской власти, в эпоху льгот, он получил от Литфонда шикарную квартиру в
элитной части города, дачу в Переделкине, а от зарубежных изданий ему шли
немалые суммы в долларах. Тогда доллары были не только без надобности, но и
вообще запрещены к употреблению, так что не востребованная из Госбанка сумма
росла и росла. Теперь же, когда одни барьеры рухнули, а другие, напротив,
возникли… к примеру, со слабыми не считаются, и русских писателей разом
перестали переводить за рубежом где бы то ни было, у него оказалась кругленькая
сумма, что уцелела, уцелела… Долларов инфляция не коснулась, а он сам оказался
слишком ленив, чтобы пытаться куда-то их вкладывать.
