Антон с пренебрежением отмахнулся:
– Брехня. У КГБ нет такой силы.
Сергей посмотрел на хмурого Козаровского, добавил злорадно:
– Да и не было никогда.
Козаровский надменно выпрямился. Мне показалось, что шрам на
скуле стал ярче, налился кровью, разбух, как… словом, разбух от прилива крови.
– Вы недооцениваете спецслужбы, – проронил он
значительно. – Только потому, что о них не пишут, как о белье поп-звезд,
они не перестают быть.
Сергей повернулся к Конону:
– А вы что скажете, Илья Юрьевич?
– Да все это враки, – сказал Конон с досадой, –
какое всесилие КГБ? Помню, КГБ прилагает титанические усилия, чтобы замаскировать
кого-то внутри страны, устраивает его в засекреченный институт или в
министерство, но все их тайны всегда видны в самом простейшем райкоме партии!..
Работает, скажем, в оборонном институте вечно пьяненький слесарь дядя Вася, не
выгоняют только потому, что золотые руки, но в райкоме партии зав общего
отдела, этакая девочка-соплюшка, видит по его карточке, что это полковник КГБ,
столько-то наград, такие-то ордена, партийные взносы платит исправно с такой-то
зарплаты в институте и с такого-то жалованья в Комитете госбезопасности! Более
того, такие же небритые слесаря или тети Маши-уборщицы годами работали и в
самом КГБ. Их настоящие лица знал только один человек в стране – глава
КГБ… а также все партийные руководители, начиная от райкома партии!
Сергей коротко хохотнул.
– Ну, дают!.. Какая же это всесильная служба?
– Я и говорю, – сказал Конон, – вся власть
была у партии. Вся! А свои партийные бумаги никогда не пересылали почтой.
Их всегда возили особые партийные дипкурьеры. По два человека. В поездах
брали купе на двоих: один спит, второй сидит над портфелем с пистолетом в руке.
Никакой КГБ не имел доступа к этим портфелям. Кроме того, были строжайше
запрещены любые попытки завербовать для КГБ партийного работника, пусть даже
самого мелкого. Даже настоящую уборщицу, что вытирает пол в коридорах сельского
райкома партии, нельзя было вербовать даже в осведомители. А ты – о
всесилии КГБ!
Я поглядывал украдкой на Козаровского. Лицо его было
бледным, щека подергивалась. Мне показалось, что в это время он люто ненавидит
шефа. Тот не должен рассказывать такое, такое… подрывающее жутковатую славу,
которую нагнетал вокруг своей деятельности сам КГБ.
Сергей покачал головой:
– Вы как хотите, шеф, но вы тоже… как мне кажется,
преувеличиваете. Мы в армии не боялись генералов с инспекцией, но до свинячьего
писка тряслись перед своими же особистами. У них власть была ого-го!
Козаровский взглянул на Сергея почти с благодарностью. Конон
пожал плечами, внезапно рассмеялся:
– Чего это мы о днях минувшей славы?.. Мы сейчас в мире, где
нет ни КГБ, ни райкомов партии. А есть зато самая великая в мире байма,
которой мы потрясем мир больше, чем большевики в семнадцатом!
Глава 15
Суббота, гости, мангал в тени дерева, запах жареного мяса в
неподвижном воздухе, куча гостей за столом и на корточках вокруг мангала…
Зато Светлана Васильевна впервые не спустилась вовсе. Это
стало наконец чересчур заметным, гости стали многозначительно переглядываться.
Конон нахмурился, слухи ни к чему, долгое отсутствие становится неприличным.
Я видел, как он кивком услал Сергея. Вернулись уже вдвоем, Светлана
Васильевна хмурилась, оглядывалась. Сергей за ее спиной подмигнул мне.
Я понял, что хозяйку пришлось от компа оттаскивать почти силой, а то и
бить рукоятью пистолета по пальцам, когда она цеплялась за края стола.
Она прошла к гостям, но не села, с возмущением уставилась на
Анжелу. Та беспокойно заерзала, поинтересовалась:
– Что-то стряслось?
– Еще бы не стряслось! – выпалила Светлана
Васильевна. – Ты чего это выпендриваешься?.. Я тебя вчера с таким
классным мужиком в Sims’е познакомила!.. А тебе все не так: то от него
пахнет, то устала, видите ли… Он же только что с работы пришел, семьсот баксов
принес, да еще и премию! Вот и пахнет. Это ж он пахнет, а не деньги. Да и он,
стоит ему только на пару минут в душевую…
Анжела заулыбалась:
– Вот почему ты выспрашивала меня, под каким знаком я
родилась!
– Ну да, – ответила Светлана Васильевна сердито. –
Там сразу заложены характеристики. Я проверила, все так: чистюля, юмор на
точке замерзания, активная, дружелюбная…
Анжела устало покачала головой:
– А чего меня не спросила?
– Ну да! Ты бы мне наговорила! И честная, и умная, и
красивая, и вообще со всех сторон замечательная. А гороскоп… он
объективный.
Анжела предположила:
– Может быть, мне твой мужик не понравился? Для кого-то
классный, для кого-то нет. У меня к этим классным, наоборот,
идиосинкразия.
– А что это?
– Да так… Давай лучше вечером в он-лайне встретимся. Там мы
городок организовали, чужих в свой район не пускаем. Даже освободившиеся
квартиры держим, чтобы негры и всякие турки не наехали. Я скопила тысяч
пять баксов, одолжу на аренду. Даже обставить квартиру сможешь, если без шика,
конечно.
Светлана Васильевна спросила горестно:
– На пять тысяч? Не смеши курей.
– Кур, – поправила Анжела педантично.
– Курей, – возразила Светлана Васильевна. – Курей,
курей!..
Потом она подумала и спросила тихо:
– А что такое он-лайн?
Мы, как группа заговорщиков, устроились за одним столом,
разбирали баймы, наперебой хвастались, кто каким трюком прошел уровень, какие
секретные комнаты, а то и уровни отыскал, какие добавочные квесты выполнил и
где лучше набрать пойнты.
Эти боты уже знают, что у меня офис, что я не просто Андрий,
а если даже и просто Андрий, но уже и директор почти что фирмы. По крайней мере,
команда есть, пашет.
Я смотрел на них и думал почти с нежностью, что боты
же, просто боты, но все-таки хорошие боты. Ума им бог не дал, зато спинным
мозгом понимают, где дороги тупиковые, где яма, а где вообще тьма. Такое чутье
бы да нашим политикам, президенту, правительству!
Конон побродил между гостями, с кем-то обнялся, кому-то
пожал руку, поговорил с другими, со всеми любезен и доброжелателен, но я видел,
как его приклеенная улыбка стала своей, родной, едва сел к нам за стол.
Антон разглагольствовал о новых картах для третьей кваки,
Конон вслушался, прервал с отвращением:
– Не знаю, почему свихнулся Ромеро? Да и Кармак одурел… Это
же сплошная махровая дурь: бросить все силы на дефматчи. В этом… в этом
нет развития!
Я понимал, кивал, а Сергей спросил непонимающе:
