Это, конечно, предельно высушенная подача материала, полностью очищенная от столь ценной в таких случаях фактуры. Допустим, всего за несколько лет до этого, когда в Турции вспоминали о конце 1970-х годов, то говорили прежде всего о разгуле насилия с массовыми кровавыми столкновениями между леваками-социалистами и правыми националистами. Старшее поколение помнит и пустые полки в магазинах, и гиперинфляцию, с жадностью саранчи съедавшую полученную заработную плату буквально по пути от расчетно-кассового окошка на работе до ближайшего магазина возле дома. В турецкие «лихие семидесятые» инфляция проделала путь от двузначных до трехзначных цифр.
Интересно взглянуть на передовицы газет конца 1970-х годов: «Из-за отсутствия дизельного топлива муниципальный транспорт встал», «Мясо будут продавать муниципалитеты», «Цены на рынке – без присмотра, народ в опасности», «Проблема с сахаром не решается, в наших городах нет маргарина и соли», «Продажа кофе упорядочена, муниципалитет продал в первый день 300 кг», «Дизеля нет – грузовики и автобусы не вышли на маршрут», «В город завезли рис в большом количестве» и, наконец, «Парламент и правительство распущены. По всей стране введено военное положение. Страну возглавили военные». Вот как выглядит фактура…
Но, как бы то ни было, строки учебников выглядят весьма сдержанными с учетом резко негативного отношения к практике прошлых лет у Партии справедливости и развития в целом и у президента Эрдогана в частности. Особенно на фоне предпринятых ими в последние годы предельно жестких мер по переоценке событий прошлого и по отправке военных кого назад «в казармы», а кого и на скамью подсудимых. В итоге генералы были лишены привилегии считать себя «корпусом стражей» кемализма и четвертой, высшей, ветвью власти в стране. Но обо всем, как говорится, по порядку…
Правда заключается в том, что подъем на турецкий политический Олимп у Реджепа Тайипа Эрдогана был устлан отнюдь не лепестками роз – по пути наверх его и с работы за политические убеждения увольняли, и даже срок тюремного заключения пришлось отбывать.
Крылатое «объясни товарищу, зачем Володька сбрил усы?» применительно к турецкому лидеру звучало бы с точностью до наоборот. Уж кому-кому, а Эрдогану не раз приходилось объяснять «товарищам военным» свой отказ сбривать усы, вплоть до ухода из-за этого с государственной службы.
Ну, не жаловали турецкие военные растительности на мужском лице, усматривая в ней скрытый подтекст и вызов. Даже на порог к себе не пускали небритых – не только на службу, но и просто на какие-нибудь приемы и мероприятия. Ошибкой было бы, кстати, считать усы атрибутом исламистов – им ближе все-таки бороды с открытой верхней губой. Ну, а усы – это в Турции скорее мода правых националистов.
Если же усы еще к тому же с характерной, ярко выраженной формой полумесяца, то знайте – перед вами, скорее всего, «серый волк» и отнюдь не из сказки «Красная Шапочка». Это член радикальной, фашистского толка организации одноименного наименования – «Бозкуртлар». Тот факт, что в последнее время о них особо не говорят, отнюдь не означает, что они куда-то исчезли…
Закрывая тему, обратим внимание еще на одну пикантную подробность. В 2016 году Партию справедливости и развития охватило какое-то поветрие: все ее видные деятели массово стали отпускать усы. Злые языки в анкарском закулисье зашептались о соответствующем пожелании Эрдогана однопартийцам и об усах как о кандидатском минимуме для получения министерского портфеля. Конечно же, это все байки досужих сплетников и недоброжелателей, но, с другой стороны, в Турции даже легкую мимику «патрона» изучают через «цейссовскую» оптику. Что уж говорить, если он, всерьез или в шутку, обмолвится о чем-то подобном. В общем, пока ситуация не прояснилась, лучше отрастить на всякий случай, делов-то…
Однако вернемся к тем временам, когда усы в Турции еще не были в такой моде, как сегодня. Знаменитое выступление Эрдогана в качестве мэра Стамбула в 1997 году на митинге в городе Сиирт было квалифицировано судом как «разжигание в народе ненависти и вражды на почве классовых, этнических, религиозных, мировоззренческих и региональных различий». Зачитанное с трибуны Эрдоганом стихотворение «Мечети – наши казармы, купола – наши шлемы, минареты – штыки. Наши солдаты полны веры!» стоило ему десятимесячного срока заключения без права отсрочки или замены на эквивалентный денежный штраф.
Кадры кинохроники двадцатилетней давности запечатлели отнюдь не растерянного или подавленного Эрдогана. К месту отбывания заключения он вышагивает под аплодисменты толпы и вспышки фотокамер, как победитель и народный герой. Может, поэтому срок в итоге и был сокращен – до четырех месяцев, получается по месяцу за строку. После обнародования решения суда турецкие СМИ единодушно объявили о том, что Эрдоган как политик отныне мертв. Ох уж эти охочие до броских заголовков писаки! Только раззадорили, получается.
Только один этот (впрочем, достаточно яркий) эпизод из жизни турецкого лидера дает представление о полном отсутствии у него теплых чувств по отношению к «старорежимному» кемалистскому судейскому и военному корпусу. А ведь это не единственный случай, когда отстаивавшему свои взгляды Эрдогану приходилось сталкиваться с правоохранительной и судебной системами.
Рис. 10. 1998 год, слушания по делу мэра Стамбула Реджепа Тайипа Эрдогана.
Прошло десять лет. Партия справедливости и развития прочно заняла положение правящей, а Реджеп Тайип Эрдоган стал премьер-министром страны. И турецкий Генеральный штаб в 2007 году решительно напомнил о своем существовании, буквально накануне президентских выборов и перевыборов в Парламент опубликовав на своей интернет-странице прелюбопытнейший документ…
Нет, ну по всему выглядит, что у них лежит где-нибудь в сейфе график подобных демаршей с интервалом по десять лет. В прошлый раз военные «выступали» в 1997 году, в следующий – в 2016-м. Воззвание Генерального штаба 2007 года, поскольку оно было распространено в глобальной сети, а не в теле– или радиоэфире, получило в турецкой истории наименование «E-Muhtıra», то есть «Электронный меморандум».
В этом документе, в частности, были отмечены «неустанные и нарастающие в последнее время усилия определенных кругов», направленные на размыв базовых ценностей турецкого общества и прежде всего принципа светскости. После перечисления по пунктам ряда тревожащих военных прецедентов Генеральный штаб указал на явные нарушения буквы и духа турецкой Конституции и выразил обеспокоенность ходом политического процесса в стране. Завершался тот Меморандум рубящей формулировкой: «Турецкие вооруженные силы с целью сохранения этих характеристик (прим. авт.: – турецкого общества) сохраняют непоколебимую решимость в деле безупречного выполнения обязанностей, данных им согласно законам, и их преданность и вера в эту решимость тверда».
Кому эти строчки были адресованы вот так к месту и ко времени? Буквально накануне переизбрания президента страны, когда решался вопрос о том, кто придет на смену уходящему со своего поста беспартийному Недждету Сезеру, бывшему прежде главой Конституционного суда. В столице ходило немало слухов о том, что Партия справедливости и развития выдвинет в качестве кандидата своего лидера, действующего премьер-министра Реджепа Тайипа Эрдогана. Но что-то там не получилось, и шаг вперед сделал один из лидеров партии Абдуллах Гюль, в тот момент – министр иностранных дел.
