Заметим, что поступление в Турции в высшее учебное заведение без посещения «дерсхане» на протяжении как минимум двух-трех лет невозможно. Так уж устроена система школьного образования, и такое «мелкое сито» проложено между абитуриентами и университетами, что каждая семья в стране, имеющая соответствующие финансовые возможности, со старших классов школы отдает своего ребенка на вечерние подготовительные курсы.
А что делать, если чадо талантливо, а денег нет? Держаться? Явившийся неизвестно откуда рекрутер «Хизмета» – «аби» (в пер. с тур. – «старший брат») – популярно объяснит, что «все решаемо», «все люди – братья» и «друг другу надо помогать», причем исключительно из гуманистических соображений.
После попытки переворота 2016 года выпускников этой «Азазели» турецкие «фандорины» так и вычисляют, отмечая галочками в анкете ответы на ключевые для следствия вопросы: учился ли в гюленовской школе за границей, посещал ли хизметовские «дерсхане» в Турции, жил ли в их общежитиях, делал ли пожертвования на деятельность, открывал ли счета в «неправильном» банке «Asya»? Этот банк был открыт Фетхуллахом Гюленом в Стамбуле в 1996 году в торжественной обстановке, с церемонией и разрезанием красной ленточки.
Политологи помаститее, поправив очки на переносице, разъяснят, что Гюлен и Эрдоган разошлись по более серьезным вопросам, чем «сиюминутная» прибыль от «дерсхане». И наверняка припомнят, что Гюлен, сам или по подсказке США, не поддержал в основе своей новый внешнеполитический курс страны, включая, к примеру, позицию турецкого руководства по «Флотилии Мира» и Израилю, а также, уже после начала «арабской весны», – по Египту и Сирии. Иными словами, между лидером и проповедником возникли трения, имеющие не материальную, а идеологическую природу. Напрашивается вывод: если бы у Эрдогана с Гюленом были одинаковые взгляды на будущее Турции, то и союзнические или рабочие отношения между ними продолжались бы.
Обе упомянутые точки зрения отражают принципиальное непонимание того факта, как выстраивается «вертикаль власти». Эрдоган впервые в турецкой истории был избран президентом не в стенах Меджлиса, а прямым всенародным волеизъявлением, то есть стал «народным президентом». И именно по имиджу Эрдогана как «лидера из народа и для народа» нанесли удар гюленисты, когда организовали коррупционный скандал, разразившийся в Турции в декабре 2013 года. Однако цели своей они не достигли, но зато в ответ получили самую настоящую войну по всем фронтам.
Турецкая Республика все последние годы медленно, но верно идет к президентской форме правления. И спрашивается, где в этой системе координат место многочисленных и разномастных турецких джемаатов, с их возникающими в прямом и переносном смыслах время от времени лидерами, отсутствием четкой и понятной структуры, формального членства, ясных целей и задач? Так что совершенно напрасно конкуренты «Хизмета», те же нурсисты-последователи секты «Нурджулар», рассчитывают обосноваться в освободившейся «рыночной нише», прямо предлагая себя действующей власти в качестве союзника и партнера. Зная умение Эрдогана выстраивать тактические, ситуативные союзы, краткосрочное взаимодействие, разумеется, не исключено, но стратегическое и долгосрочное партнерство по оси «власть – джемааты» выглядит не слишком реалистичным.
А для работы с религиозным населением страны у турецкого руководства есть Управление по делам религии, чье финансирование, а следовательно, и влияние в последние годы резко выросло. Допустим, бюджет Управления на 2016 год в 3,1 раза превышает ассигнования на Министерство культуры, в 2,4 раза – на Министерство иностранных дел и в 1,4 раза – на Министерство внутренних дел.
Отметим, что утром 16 июля 2016 года, после произошедшей накануне вечером попытки переворота, когда земля под ногами у руководства страны еще ходуном ходила, с минаретов турецких городов не смолкали призывы к народу выходить на улицу и защищать законную власть. А во второй половине дня в турецком Меджлисе уже проводилось чрезвычайное заседание, и на противоположных трибунах выделялись две знаковых фигуры, оказавших решающий вклад в победу демократии – начальника Генерального штаба Хулуси Акара и главы Управления по делам религии Мехмета Гермеза.
Рис. 11. 16 июля 2016 года. Чрезвычайное заседание в Великом Национальном Собрании (Меджлисе) Турецкой Республики. Глава Управления по делам религии Мехмет Гёрмез (вверху), начальник Генерального штаба Хулуси Акар (внизу).
Вообще говоря, попытка переворота, предпринятая в Турции в ночь с 15 на 16 июля 2016 года, выглядит весьма неподготовленной и крайне неумело исполненной. Наверное, по прошествии времени в таком свете предстает любое неудавшееся предприятие, но этому перевороту сопутствовало слишком уж много странностей от самого начала и вплоть до конца.
За точку отсчета принимают пятничный вечер 15 июля, где-то между 21.30 и 22.00 по местному времени, когда было сообщено о выстрелах, которые начали доноситься из здания Генерального штаба.
Развязкой стала пресс-конференция, которую дал в своей столичной резиденции в районе Чанкая премьер-министр страны Бинали Йылдырым. 16 июля в 12 часов 15 минут он провозгласил попытку переворота провалившейся. Спустя несколько часов ведущие парламентские партии выступили с совместным осуждающим заявлением, а уже вечером на главных площадях страны, включая столичные – в Анкаре и в Стамбуле, проходили красочные народные митинги и гулянья, символизирующие победу законного руководства страны.
Эти массовые мероприятия, организованные правящей Партией справедливости и развития и получившие в турецком обиходе название «демократических дежурств», продолжались по всей Турции ежедневно вплоть до своего финального аккорда – митинга «Демократии и шахидов». Да-да. Так и назвали этот митинг, который состоялся 7 августа в стамбульском районе Еникапы и, как сообщалось, стал самым массовым в истории Турции, собрав около 5 миллионов участников.
Желающие могут обратиться к приложению, где приводятся некоторые подробности, касающиеся тех событий, а также введенного по их следам режима чрезвычайного положения. Мы же напрямую обратимся к некоторым обстоятельствам и моментам, которые, пока не завершено официальное расследование, предстают в виде белых пятен.
Прежде всего в глаза бросается малочисленность, неорганизованность и нерешительность мятежников при отсутствии единого «чрезвычайного комитета», который тем не менее был провозглашен по телевидению и по радио. В него должны были войти авторитетные военные и гражданские чины, которые являют себя народу и берут на себя полную ответственность за все дальнейшие события. Вместо этого символом и лицом переворота поневоле стала яркая ведущая государственного телеканала «TRT1» Тижен Караш, которая поздним вечером в прямом эфире зачитала «по приказу вооруженных сил Турции» некое пятиминутное обращение.
