– Что? Я вам понадобился? – усмехнулся Джадазир одной стороной лица.
– Вы нужны самому себе. Мы сможем и без вас обойтись, просто риск больше и времени потратим больше, – небрежно ответил Зимин. – Но если захотите помочь и покажете нам место установки пульта дистанционного управления минным комплексом на территории Пальмиры, а также места закладки фугасов и кабельные линии, то народный суд сочтет ваше поведение смягчающим обстоятельством, актом раскаяния перед страной.
Пленник молчал, глядя в стену прямо перед собой. С разрешения Сидорина Зимин еще минут двадцать распинался о значении памятников культуры Древней Ассирии и Месопотамии, об исторической науке и ее роли в воспитании подрастающего поколения. Но Джадазир молчал.
– Вы же не фанатик! – взорвался Сидорин и стал тыкать пальцем в сторону пленника. – Ты переводи, Олег, переводи. Скажи ему, что он же не фанатик, он талантливый инженер. Зачем ему служить боевикам, которые решили весь мир перекроить по-своему, наплевав на желание простых людей? Ведь страна была такая красивая! В Сирии замечательная архитектура, древняя культура. Здесь, черт, дети смеялись, студенты ходили на занятия в университеты, женщины с детьми гуляли на детских площадках. И над ними было мирное небо!
Джадазир молчал, продолжая смотреть прямо перед собой, и по его лицу было совершенно непонятно, что творится в его голове, какие мысли там вертятся. Неожиданно он заговорил:
– Если мои командиры и начальники узнают, что вы меня похитили, что я вам выдал схему минирования и систему дистанционного управления, меня убьют. Всю мою семью убьют.
– Нет, – холодно посмотрел в глаза пленнику Сидорин. – Переведи этому утырку, Зимин, что его жизнь в наших руках, и только в наших. Скажи ему, что лагеря, в котором он учил минеров и откуда группы ходили взрывать памятники культуры и истории, больше не существует, как и старого завода. И все, кто там был, числятся погибшими. Вместе с ним. А вот если он нам не поможет, мы подкинем его хозяевам информацию, что он выдал схемы. Мы ведь все равно разминируем этот район. Вот тогда его на куски порежут и живьем сожгут. Тем более что вас можно еще обвинить и в гибели базы. Белов, включи ему запись налета наших штурмовиков на этот завод в Фалли.
Зимин переводил речь своего начальника, но уже догадывался, что пленник и так понимает, насколько непростая вокруг него ситуация. Мало того, что его выкрали из глубины территории, контролируемой особо радикальной оппозицией, так эти люди еще знают о минных ловушках и дистанционном пульте. Наверняка Джадазир сейчас думал о том, что нужно было не оставлять в живых ни одного свидетеля его пребывания в Пальмире, включая и старика, в чьем доме он жил. А может быть, лихорадочно размышлял, как теперь спасать свою шкуру? Этого Зимин не знал, но видел, что сириец напряжен, прокручивая в голове разные варианты.
На экране монитора показалась картина завода в Фалли с воздуха. Это изображение было снято с систем наведения российских штурмовиков. Вот перекрестье прицела наводится на здания… вот полыхнули среди строений вспышки, поднялись страшные клубы дыма. Джадазир не мог не узнать с этого ракурса территорию своей базы, где готовил минеров. А потом на экране появились кадры, снятые бойцами старшего лейтенанта Белова. Ни гула самолетов, ни других посторонних звуков. Но вдруг корпуса старого завода вспучились, изображение заплясало и запрыгало, полетели обломки, пыль… огненные языки взметнулись и опали, продолжая лизать груды камня и обломки конструкций, которые только что были зданиями и сооружениями. Изображение снова встало на место, ударная волна прошла. Джадазир опустил голову.
– Теперь вы понимаете, – перевел Зимин слова полковника, – что формально вас нет в живых. Что с вами будет фактически, зависит только от вас.
– От воли Аллаха, – тихо ответил сириец.
– Вам виднее. Итак, вы готовы показать нам место установки пульта дистанционного управления?
Пленник немного помолчал, задумавшись, затем поднял глаза на Зимина и спокойно проговорил:
– Да.
Сидорин повернулся, достал с полки сложенную копию схемы поселка и территории исторических памятников, расстелил ее на столе и вопросительно посмотрел на Джадазира.
– Он говорит, что должен пойти сам, – перевел Зимин слова сирийца. – Там хитрая система ловушек, и только он сможет ее быстро и безопасно дезактивировать. Он не хочет, чтобы погибли наши саперы.
– Да ты что? – сделал изумленное лицо Сидорин. – Упырь на глазах превращается в пацифиста! Скажи, что он не пойдет один, он пойдет вместе с нашими саперами и на месте объяснит все сложности. А сейчас пусть покажет это место на схеме.
Зимин перевел слова полковника. Джадазир холодно посмотрел на переводчика, взял со стола карандаш и ткнул им в начало улицы колонн чуть выше Триумфальной арки. Увидев, с каким сомнением посмотрел на схему Сидорин, он спокойно объяснил:
– Там засыпанный колодец. Наверное, в древности это было что-то вроде искусственного фонтана. Мы очистили колодец и установили там оборудование. В верхней части колодца устроена опалубка, засыпанная песком. Сверху лежит блок весом примерно в двести килограммов. Все заминировано, вашими приборами вы это место не найдете. Не зная ловушек, не сможете поднять блок. Если произойдет взрыв, то все, что останется от пульта, будет похоронено на глубине двадцати метров. Возможно, что произойдет непроизвольное замыкание электрической сети. Я должен показать сам.
– Ну, давно бы так, – облегченно вздохнул Зимин.
– Не расслабляйся, – ткнул переводчика в бок Котов. – Тебе с ним идти, кто еще будет переводить его объяснения.
– Главное, что он согласился помочь нам. Я, собственно, только по этому поводу и вздохнул. А то ведь такую сложную операцию провели, авиацию задействовали. Обидно было бы, если бы пшиком оказалось.
– Да замолчишь ты или нет? – зло зашипел на Зимина Белов.
Переводчик удивленно взглянул на спецназовцев. Что-то он опять сказал или сделал не так. Никак не привыкнет выпускник МГУ к обычаям, приметам и различным условностям бойцов этих подразделений. Казалось бы, головорезы без нервов и даже намеков на впечатлительность, а столько примет разных старательно соблюдают.
Подполковник Ивлиев ждал спецназовцев возле Святилища Бела. Он пристально смотрел на приближающегося Джадазира, прищурившись на солнце. Час назад подполковник пришел к спецназовцам, коротко переговорил с пленником через переводчика, потом кивнул, поигрывая желваками:
– Ладно, попробуем. Если он врет, то и мы не вчера родились. Пойду подготовлю группу.
Сейчас рядом с Ивлиевым стояли четверо саперов, экипированных в «общевойсковой комплект разминирования ОВР-2», предназначенный для защиты саперов от поражающих факторов взрыва противопехотных мин фугасного и осколочного действия и даже защищающих от пуль огнестрельного оружия. В тени в неудобной позе, насколько это вообще возможно, сидел еще один сапер в новом 23-килограммовом «Дублоне». Офицер сейчас напоминал робота, космонавта или водолаза в одном лице. Защитный панцирь, шлем со стеклом, на ногах массивные короткие «лыжи» на высокой платформе. Тяжелый шлем с пуленепробиваемым стеклом предохраняет голову и глаза сапера от возможных повреждений. Котов представил, каково сейчас саперу в этом снаряжении, и бросил злой взгляд в спину Джадазира.
