– Что за хрень? – спросил, наконец, Белов, когда Котов свернул платок и спрятал в задний карман бриджей. – Может быть, схема подземелий?
– Посмотрим потом, в более подходящих условиях. Потащили этих на свет божий. Самим быстрее получится, а то пока парней позовем, пока они спустятся…
Котов и Белов сидели в модуле Сидорина на временной базе в Тадморе. Из таких модулей собирались помещения любой функциональной принадлежности и любой конфигурации. Каждый модуль – это контейнер с дверью, одним или двумя окнами и стенами, сделанными по принципу «сэндвич». Прочный металл снаружи, утеплитель, он же звуко– и термоизоляция в середине, и отделочные панели с внутренней стороны. Каждый модуль соединялся соответствующими электрическими разъемами в одну сеть. Аналогично подключалась вода, канализация. Каждый модуль свободно размешал четверых человек со спальными местами, шкафом для одежды и оружия и санузлом. Оставалось еще место для стола и четырех стульев. Можно было два модуля собрать без одной внутренней стенки у каждого, и получалось просторное помещение. Чаще их просто ставили рядом.
Сидорин сидел за рабочим столом, отодвинув в сторону ноутбук, и с помощью большой лупы рассматривал обрывки, которые спецназовцы подняли из подземелий. По своему обыкновению, полковник не удержался от ворчания.
– Молодцы, просто слов нет, – тихо бубнил он. – Документ – цены ему нет, ключ ко всем секретам, а они как слон в посудной лавке. Гранатой! Специалисты!
– Михаил Николаевич, – поморщился Котов и строго посмотрел на ухмыляющегося Белова. – Вы просто представьте, что там творилось. Темень непроглядная, саперы мины ищут, и сталкиваемся чуть ли не нос к носу с боевиками, там от стены до стены всего около двух метров, а высота – метр шестьдесят. И стрельба. Мы вообще думали, что нам конец. Одна граната с их стороны, когда они нас первыми увидели, и вы бы сейчас с нами не разговаривали.
– Одна граната, – ворчливо повторил Сидорин. – Вот вам цена одной гранаты. Вас для того и учили, чтобы в таких ситуациях вести себя правильно. Для бравого марширования по плацу у нас есть Президентский полк в Кремле, а красиво летать – «Русские витязи» и «Стрижи».
– Ну, поняли, поняли, – обреченно вздохнул Котов. Спорить с Сидориным и уговаривать его было бесполезно. Когда дойдет до дела, он сам перестанет ворчать и снова станет умным, сдержанным и проницательным.
– Бумага современная, – откладывая лупу, заявил Сидорин.
– И чернила, или чем там рисовали, тоже современные, – заметил Котов. – Смахивает на ксерокопию, а изображение какое-то… не современное.
– Это ведь карта была, – покивал головой Сидорин. – Изображение, ты точно заметил, не современное. Это какая-то древняя схема. И наверняка схема вот этих подземных галерей, по которым вода шла.
– В Сирии их называют канайетами, – блеснул эрудицией Белов. – В древности даже специальность такая была – специалист по уходу за подземными каналами. Так что карта просто обязана была существовать.
– Поехали! – Сидорин поднялся, складывая обрывки карты в пластиковый пакетик. – Я тут попросил наших сирийских коллег подсуетиться немного. Им сподручнее на своей территории и со своими гражданами.
– Разрешите мне остаться, товарищ полковник, – попросил Белов. – Мне с группой надо кое-что подготовить.
– Да, хорошо, занимайся с бойцами, а мне пришли Зимина. Срочно!
Переводчик догнал Сидорина и своего командира уже возле разрушенного здания отеля «Вилла Пальмира». Левая рука лейтенанта была перевязана от кисти почти до локтя. Полковник с интересом посмотрел на нее, потом на Котова.
– А ты доложил, что обошлось без потерь и происшествий. А это что за ранение?
– Доложи, Зимин, – неохотно приказал Котов переводчику.
– Виноват, товарищ полковник, – смущенно заговорил лейтенант. – Я просто растерялся, когда мы выбирались из пролома в склепе. Мне под руку попался скорпион, и он ударил меня жалом. Точнее, мне показалось, что он ударил в руку, а на самом деле, как оказалось, я успел ее отдернуть.
– Так отдернул, что вывихнул, что ли?
– Да нет, товарищ полковник, – стал объяснять Котов. – Просто Олег растерялся и напрочь забыл все инструкции. Руку он отдернул очень энергично и поцарапал о камень. Ну, и решил, что это удар жалом скорпиона. И скорее ножом вскрывать рану и отсасывать яд. Пока парни сообразили, что происходит, он себе руку распорол ножом. Не сильно, правда, но скобки ставить пришлось.
– Учат вас, учат, – проворчал Сидорин на ходу, – время на вас тратят. А вы как дети малые. Ты что, не знал, тебе не объясняли, что змеиный яд и яд скорпионов в крови растворяется мгновенно. Его не отсосешь, не выдавишь из ранки. Слушал плохо, когда тебя инструктировали.
– Наверное, – виновато вздохнул Зимин. – Запаниковал немного.
– Паникеров мне еще не хватает, – покачал головой полковник. – Меткие гранатометчики есть, теперь еще вот паникеры. Значит, так, Олег, мы сейчас идем поговорить с одним человеком. Он до войны работал водителем в Археологическом музее. У него была дружба или любовь с женщиной, научным сотрудником того же музея, которая как раз работала с древними документами. Попытаемся через него найти ее или узнать, где находятся все манускрипты из музея. Среди них могла быть и схема древних подземных водоводов – канайетов. Задачу свою понял?
– Так точно, – с готовностью ответил переводчик. – Та группа боевиков в подземельях была с картой, а заполучить ее они могли только в музее.
– Соображаешь, – кивнул полковник.
Сирийский офицер, с машиной и группой солдат, ждал русских на перекрестке за площадью. Кивнув Зимину, которого уже, как и многие сирийские офицеры, знал как переводчика, он попросил перевести господину акиду
[8], что Гиваргис находится дома и он готов проводить русских офицеров по нужному адресу. Сириец уселся вместе с Котовым и переводчиком на заднее сиденье. Сидорин с важным видом сел на переднее пассажирское сиденье, буркнув, что звание полковника должно не только обременять ответственностью, но и приносить иногда чисто физиологическое наслаждение.
Машина подъехала к двухэтажному дому с открытой галереей на втором этаже. Это была старая, еще прошлого века, постройка под мавританский стиль. Квартира, где находился сейчас Гиваргис, располагалась на втором этаже. В доме было тихо. Если кто-то из жильцов и был в своих квартирах, то они сейчас притихли и смотрели в щелочки или из-за занавесок, что за военная машина приехала и куда пошли русские офицеры. Котов шел первым вместе с сирийцем, деловито посматривая по сторонам и держа руку возле расстегнутой кобуры на поясе.
Высокий смуглый мужчина лет тридцати с небольшим поднялся с ковра навстречу гостям. Глаза его были настороженными, но не выражали страха. Он посмотрел в глаза каждому из вошедших, задержал взгляд на лице сирийского офицера и кивнул тому, успокаиваясь. Видимо, Гиваргис был предупрежден, что с ним захотят поговорить русские военные.
