– Я был уверен, что сардинский чертополох растет в Италии, – пробормотал я.
– А также во Франции, Испании и Британии, – продолжила ведьма. – Классика жанра: круг из чертополоха, руны, выведенные природным красителем… Разве что девственницы на алтаре не хватает.
Я буркнул что-то неопределенное.
– Вот-вот, – поддакнула Марина. – Чушь все это. Я не про жертву, если что, я про подобные ритуалы. Во-первых, разница между сортами, ох, прости, видами чертополоха – ничтожна. Тащить в Крым сардинский чертополох никакого смысла нет.
– Возможно, гастролер – европеец, – предположил я. – Привез ингредиенты из дома, чтобы не заниматься сбором гербария на месте.
– Возможно, – согласилась ведьма. – Но остальное не менее бредово. Краска нужна для нанесения рун, понимаешь? Важны руны, а не то, чем они нарисованы. Натуральный краситель, синтетический да хоть пищевой – разницы никакой! Я бы еще поняла, если бы рисовали кровью, от нее хоть какой-то прок, а заморачиваться на возню с натуральными красками – выше моего понимания. Да еще получать зеленый цвет путем смешения синего с желтым! Ладно, ирландцы на зеленом помешаны, везде его совали, но тут…
Я выдержал небольшую паузу и осведомился:
– Твоя версия?
Мне показалось, Марина улыбается.
– Моя версия, Юрий, исполнитель ритуала – криворукий некомпетентный болван, – сладко проговорила она.
Некоторое время я переваривал услышанное. Потом уточнил:
– Он просто скопировал внешнюю сторону?
– Почему же, не обязательно внешнюю, – охотно пояснила ведьма. – Возможно, ритуал прошел успешно, и дурачок достиг желаемого. Но суть ты уловил верно. У него нет практического опыта ведьмовства. Он откопал где-то книгу с описанием древних ритуалов и тупо повторил один из них строчка в строчку, не задумываясь и не понимая, что и как работает.
– Любопытно… Насколько я понимаю, установить ритуал невозможно?
– Правильно понимаешь. Чертополох – распространенный компонент…
– А краска – это просто краска, – закончил я.
– Именно. Что-нибудь прояснилось?
Я покачал головой, опомнился и произнес:
– Скорее, еще больше запуталось. Такое ощущение, будто несмышленый ребенок получил доступ к высшей магии и от души куролесит.
– Я примерно то же сказала Джованни, – призналась ведьма. – Будто маг нашел книгу с крутыми заклинаниями и пробует их одно за другим. То самолет собьет, то ауру снимет, то ритуал друидский исполнит.
– Неплохая версия.
– Ага, – засмеялась она. – Ты держи меня в курсе, насколько возможно. Чем смогу помогу. Не нравятся мне инквизиторские пляски. Не люблю, когда меня используют втемную. Сама люблю, но не наоборот.
– Понимаю. Можно личный вопрос?
– Валяй.
– Откуда у тебя такой лексикон: валяй, тупо, крутые?
Ведьма фыркнула в трубку.
– Не обращай внимания, это чисто женское. Механизм психозащиты, если хочешь. Кто-то играет в мудрую старуху, кто-то в свойскую девчонку. Не поверишь, я недавно в кино ходила, смотрела, как гигантские роботы молотят друг друга. А потом, после сеанса, двадцатилетнего парня на секс развела. Сама не знаю зачем.
Я усмехнулся.
– Имя вам – коварство. Он же тебе в праправнуки годится.
– Да если бы в праправнуки, – вздохнула ведьма. – Ладно, бывай, служивый.
* * *
Поспать толком не удалось. До поздней ночи я пытался выстроить разрозненные факты в сколь-либо стройную схему и лег только под утро. А в шесть часов в дверь позвонили.
К слову, дверные звонки выдают звонящего с головой. Суетливая трель агитаторов, что обошли сотню квартир и готовы обойти еще столько же. Лихорадочный звонок соседа затопленного и любопытствующий – соседа, у которого тоже пропала холодная вода. Обреченный звонок иммигранта-погорельца, выпрашивающего милостыню, и молодцеватый звонок коммивояжера.
Утренний звонок был негромким, интеллигентным звонком уверенного в себе человека. И открывая дверь, я уже знал, кого увижу.
Джованни, в белом костюме и светлом галстуке, коснулся края белой же шляпы.
– Прошу прощения за столь ранний визит, но обстоятельства вынуждают.
Я молча отступил, освобождая проход. Инквизитор улыбнулся.
– Я подожду снаружи. Мы тут кое-что нашли, думаю, тебе тоже следует это видеть.
На сборы ушло несколько минут. До армейских рекордов, конечно, далеко, но гражданским такие скорости недоступны.
У подъезда ждала машина. Мысленно я готовился к «паккарду» или «линкольну» прямиком из шестидесятых, но узрел лишь пыльный синий «шевроле», не очень-то гармонирующий с образом Инквизитора-в-белом. Да еще и без водителя – Джованни сел за руль лично. Что ж, по крайней мере не похоже на арест и этапирование в зал Трибунала. Не то чтобы я чувствовал за собой вину, однако события последних дней вынуждали во всем искать подвох.
Пока машина петляла по узким алуштинским улицам, пока неслась по загородной трассе, Инквизитор хранил молчание. Разве что на выезде из города, раскурив бочкообразную сигару, посетовал, что кубинские сигары уже не те. Страдалец.
До Партенита мы добрались за полчаса. Могли и быстрее, но Джованни предпочитал не гнать лошадей. Причем не только в переносном смысле.
До сих пор помню наше унылое путешествие из Рима в Париж. Никогда не считал себя лихим наездником, но в те дни не раз испытывал желание хорошенько хлестнуть инквизиторского мерина по крупу. Для бодрости. Хлестать самого Инквизитора не полагалось по статусу.
– Ты, Юра, не думай, я не драмы ради молчание храню, – сказал Джованни, когда мы нырнули в узкую тенистую аллею. – Я пока сам ничего не видел. Когда сообщили о находке, послал опергруппу и сразу отправился к тебе. Так что будем разбираться вместе. Как в старые добрые. Помнишь, как мы кровососа в Лонжюмо выкуривали?
– Не поверишь, только что вспоминал то путешествие.
– Да-а, – протянул Джовании. – Славные были времена. Кажется, тут.
«Шевроле» проскользнул мимо пустующей будки охранника и остановился у входа в пансионат, весьма симпатичный по провинциальным меркам. Общая беда такого рода архитектуры – отсутствие индивидуального стиля и утонченности. Но тут ребята старались и даже не скатились в аляповатую безвкусицу.
Территория тоже оставила благоприятное впечатление. Ухоженный газон, чистые, сверкающие всеми оттенками голубого скамейки. Сухие ветки на деревьях спилены, около урн ни банок, ни окурков. А еще здесь ощущалась какая-то особая атмосфера уюта. Что-то неуловимое, складывающееся из тысячи незаметных деталей.
– Приятное место, – аккуратно водружая на голову шляпу, оценил Джованни.
