– Вы ведь понимаете, что сейчас я ничего не могу рассказать. Пока нет даже предварительных данных, – без тени раздражения ответил чекист. – И давайте сразу договоримся, что вы нигде, никогда на меня не сошлетесь? Это понятно, Стас? Иначе дружбы у нас не получится, – и Корнев посмотрел на телевизионщика взглядом, не оставляющим сомнений, что эту «дружбу» нельзя нарушить ни в коем случае.
– Ну, хоть какие-то версии сейчас уже есть? – уже из чистого упрямства, втиснул последний вопрос в короткую беседу Стас.
– Я знаю одно, – снова тщательно подбирая слова, все же ответил советник губернатора. – Чистый и не связанный с криминалом чиновник рискует меньше. Но если он вступил в эти отношения, его там уже считают своим. То есть на него уже распространяются законы преступного мира, его понятия и его методы.
Он коротко кивнул, прощаясь со Стасом, и уехал. К этому моменту закончилась и пресс-конференция с милицейским начальством – журналисты врассыпную расходились. Некоторые поспешили уехать в редакции сдавать материалы.
Знакомый майор сдержал слово и провел камеру «Новостей-Орион» за оцепление к подъезду.
– Пистолет «ТТ», – на ходу пояснял майор. – С глушителем. Брошен в подъезде. Он сначала два раза выстрелил в грудь, потом – контрольный в голову. Профессиональная работа… Снимайте, только аккуратно.
В подъезде было полутемно. Сотрудники правоохранительных органов на лестничной клетке первого этажа в этот момент уже не работали. Оператор включил яркую лампу, надетую на камеру и начал съемку. Выхваченный ярким светом труп Максима Николаевича Журавлева лежал на полу в лифте. Не сразу Андреев понял, что темные пятна на задней стенке лифта и на полу в подъезде – это кровь.
Он вообще не сразу узнал чиновника. Собираясь этим утром, Журавлев оделся в светлый легкий пиджак. Теперь он лежал бесформенной грудой мертвого мяса. Живот выпирал вверх, и заголился из-под задравшейся летней рубашки. И это казалось странно, потому что при жизни чиновник выглядел довольно стройным, а оказывается, у него под пиджаком скрывался изрядный живот. Колени неестественно вывернуты в сторону. Лица не видно. Андреев не стал рассматривать подробности – ему было не по себе. Стас еле дождался конца короткой съемки. Выскочив из подъезда, он полной грудью втянул свежий, влажный после летнего дождя воздух, а потом торопливо закурил.
– Спасибо, коллеги! – чуть не бросился обниматься Баир, замредактора «Вечерки». – Огромный вам респект за фотографии! Спасли буквально! С меня пиво. Будешь, Стас?
Андреев кивнул. После тягостного зрелища в подъезде и напряженного разговора с Корневым, чуть-чуть расслабиться очень хотелось.
– Ну, как впечатления? – спросил Баир Касумов, водружая несколько пластиковых стаканов с пивом на столик в первой попавшейся забегаловке.
– Не по себе, – признался Стас. – Я же с ним знаком был, интервью брал, здоровались. А тут на тебе – лежит труп в лифте.
Мутные нехорошие слухи о покойном Журавлеве ходили в коридорах областной власти всегда. Поговаривали, что он чуть ли не главный коррупционер в окружении «деда», и удивлялись, как «дед» вообще его до сих пор терпит. И даже намекали, что может быть, у Журавлева есть что-то на Захарова, и губернатор не может от него так просто избавиться. Но такая уж должность – управделами – завязанная на большие материальные ценности. Завистников хватает, наверное, у любого управделами в любом регионе. А фактов подтверждающих нечистоплотность Журавлева не появлялось никогда.
Как не было и признаков опалы со стороны «деда». На всех статусных мероприятиях Журавлев маячил в свите губернатора. И даже недавнюю отставку Журавлева никто не воспринял всерьез. Считалось, что Максим Николаевич «откомандирован» губернатором организовать материальное обеспечение предстоящих выборов. Чтобы иметь развязанные руки, удобнее было официально не являться работником администрации. И то, что его кресло оставалось вакантным, а делами управлял один из замов, считалось косвенным подтверждением временного отсутствия Журавлева во власти.
– Кто на такого человека мог руку поднять? – спросил Стас коллегу, моментально осилившего уже полкружки жидкого светлого пива.
– Такой вопрос лучше не задавать даже самому себе! Надеюсь, в этой пивнушке не водится прослушки?.. – усмехнулся газетчик, и демонстративно оглянулся по сторонам. – Я так представляю, что Журавлев у «дедушки» держал черную выборную кассу. Ты же сам знаешь, что в белую, через избирательный фонд на выборах проходит едва ли треть денег. И вот покойный Максим Николаевич собирал пожертвования с бизнеса, готового поддержать губернатора, а дальше направлял куда надо. Был главным разводилой по деньгам. Какие там давали суммы, и, сколько он отстегивал себе на карман, я знать не хочу. И тебе, кстати, выяснять не советую.
– Так что? Его убили за то, что украл из фонда? – спросил Стас.
– Ты совсем, что ли, не врубаешься?! – возмущенно поперхнулся пивом Баир. – Выборы заксобрания начинаются, а после них губернатору положено президента о переназначении просить. И под самые выборы грохнули «дедушкиного» разводящего по черной кассе! За оставшееся время Захарову найти такого же доверенного человека будет невозможно. Это его ослабит. Так что его могли убрать те, кто хочет не дать губернатору выбрать «карманное» заксобрание. А может быть, и абсолютно противоположная версия. Под выборы на Журавлева уголовное дело завели. Он же знал столько, что мама не горюй. И если бы «запел», вокруг «деда» много голов полетело бы. Возможно, его свои уже боялись… – газетчик залпом допил пиво и с видимым удовольствием смахнул с губ пивную пену. – Поздравляю тебя со стартовым выстрелом выборов, старик! Теперь нам, журналюгам, работы будет, хоть отбавляй. Все только начинается! Вот такое мы говно, и ничего святого! – закончил он весело и поучительно.
Газетчик уже собрался щедро прихлебнуть пива из второго пластикового стакана, но в последний момент спохватился.
– Постой, Стас! Ты что ли собираешься об этом по телевизору рассказывать? И не страшно ввязываться? Очень не советую. Дела у нас серьезные закручиваются, раз такое начало.
То, что может быть опасно, Андреев уже и сам осознал. Хотелось и дальше просто сидеть в кафе и пить свежее пиво, не хотелось возвращаться в редакцию к «расстрельной» теме. Перед глазами все еще лежал труп управделами, с выпученным, оголенным животом. Андреев знал, что долго не сможет выкинуть эту жуткую картинку из памяти.
Но когда Стас добрался до своей редакции, первое же, что он увидел там, еще сильнее испортило настроение. Настя Миронова, присев на стол, с улыбкой причесывала волосы на макушке своему Игорю, который старательно работал за компьютером, сочиняя текст к сюжету об убийстве. Настя по-прежнему демонстративно обожала своего Игоря. Заметив Стаса, она даже словно с тайным вызовом, невзначай наклонилась к своему парню, и звонко чмокнула его в макушку.
Оставалось убеждать себя, что Настя вовсе не красавица. Если бы только не лукавый взгляд черных глаз! Как мгновенно он становится упрямым и вызывающим – эта девица каждую секунду готова пуститься на любую озорную каверзу, лишь бы снова испытать захватывающий молодой восторг. Такая юная бестия способна вскружить голову любому мужчине еще не расставшемуся с остатками воображения. В нее несложно было влюбиться. И в нее не стыдно было влюбиться. Поэтому особенно важно было – ни в коем случае в нее не влюбляться.
