– Совсем из ума выжил,– прошептал вдогонку Ририх, так и не поднявшись с пола и покачивая головой из стороны в сторону,– Эмми мертва! Неужели у него горячка?
Он бежал за соей женой. Периодически она оборачивалась и дарила свою улыбку. Но как не старался, Иван не мог догнать её. А она всё удалялась, как исчезающий призрак надежды.
– Эмми!– кричал он ей вслед,– постой! Не оставляй меня ещё раз! Эмми! Да что же ты делаешь то? Куда ты? Эмми!– слёзы вырывались из глаз, он бежал, бежал, напрягая каждую мышцу своего тела, бежал до тех пор, пока не обессилил, а потом упал на землю, протянул руку, обращённую к исчезающей девушке, и продолжал её звать сорванным голосом. Когда она пропала за горизонтом, руки закрыли глаза, с которых срывались слёзы отчаяния и горя,– что же это?– шептал правитель себе под нос,– чьи это шутки?– Выпалил он во всю глотку, только сейчас заметив, что он забежал в далёкий дремучий лес,– Какого чёрта!? Я убью тебя, шутник!– он попытался встать, но ноги подкосились, опрокидывая его на колени снова,– так убивают бессмертных,– сорвалось с его уст,– да, именно так.
Не было сил, чтобы подняться на ноги, не было желания, чтобы идти обратно, не было негордости, чтобы звать на помощь. Была только всё раздирающая пустота в душе, бездна, пожирающая изнутри сердце и эта адская боль, калечащая рассудок. А ещё тянуло в сон.
Позолота облаков загородила солнце и плавным течением двигалась по небу. Жёлтые безжизненные листья кружили в воздухе, поочередно находя под собой почву, создавая мягкий лоскутный ковёр, что шелестел при каждом вздохе ветра. Веки тяжелели всё больше с каждым падающим листком и в глазах, вслед за вихрем осеннего танца, появлялся вихрь туманной дымки.
Он стоял на горе из окровавленных, несущих смрадом трупов. Каждый из них улыбался, и, казалось, что каждый смотрит на него. Гора расположилась аккурат по центру огромного моря, наполненного густой кровью, волны которого бились о берега, омывая умерших и превращаясь в розовую пену. Небо над головой пахло гарью и сверкало пламенем. Стоны. Откуда эти ужасные стоны? Прямиком из глубин кровавого моря. То стонали самые страшные и разложившиеся труппы, держащие на себе остальных. Сам Ваня, был заключён в свой боевой доспех, знаменитый меч комфортно себя чувствовал в ножнах за спиной. Вдалеке прямо по волнам шла девушка. Медленным и аккуратным шагом. Взгляд её был устремлён под ноги, тёмные распущенные локоны волочились по густой красной жиже. На самой же на ней была одета белая длинная рубаха, местами разорванная и выпачканная. Оголённые от коленок ноги покрыты синяками, а кулак правой руки с силой сжимал длинную цепь, к другому концу которой был привязан хрустальный замок, спокойно дрейфующий вслед за своей хозяйкой. Она напевала слабым голосом какую-то спокойную песенку. Иван пытался услышать слова той песни, но они были почти не различимы. По мере приближения этой странной девушки к горе, песня становилась громче, и Правитель услышал, о чём она. В ней девушка вспоминала славный мир древних ведьмаков, который был растерзан ужасной войной, унесшей с собой миллионы ни в чём не повинных людей, эльфов и прочих народов. О том, как жили без зависти и гнева, в согласии с природой.
Но вот, её песнь прервалась. Из пучин морских выпрыгнул исполинских размеров жиртрест, схватил девушку своими огромными ручищами за плечи и потянул вниз. В этот миг она закинула голову назад, позволяя волосам спуститься на спину и оголить лицо. Эмми?
Ваня узнал в этой девушке свою возлюбленную. Забыв обо всём, он бросился вниз, испод ног доносился хруст костей и хлюп гнилого мяса. Он снова бежал за ней, снова хотел догнать, но сейчас он понял, что ей угрожает опасность. Иван спешил на помощь…
Неожиданно с самой вершины горы покатился труп, цепляя конечностями остальных и разваливая всю конструкцию. Волна накрыла Правителя.
Тяжело. Дышать нечем. И эта слизь. И глаза закрываются.
– Эмми-и-и-и-и!– взревел страдалец, пытаясь поднять и скинуть свой груз. Но тщетно. Он попытался ещё раз, но нет.
– Так ты кровушку с себя не смоешь,– заговорили вдруг трупы, сверкая ожившими глазницами,– Ты что же, успел нас позабыть? А, да ты просто не узнаёшь нас? Извини, смерть не красит.
– Что вы хотите?
– Помнишь, как ты взрывался яростью в бою? Помнишь свою улыбку при каждом новом звуке разрывающегося сталью мяса? Тебе было хорошо?
– Сгиньте! Я ведьмак! Я!– со всех сторон посыпался безудержный беспорядочный хохот. Он чувствовал, как трясётся и гремит вся гора.
– Разве ведьмаки убивают не виновных?– выпалил один из убитых.
– Разве они питаются плотью младенцев?– спросил другой.
– Разве ведьмак насилует чужих жён?– раздался третий вопрос.
– Разве он сжигает людей живьём?– прозвучал четвёртый вопрос.
– Разве ведьмаки воруют души?– последовал пятый вопрос.
– Разве они улыбаются при виде крови?– шестой вопрос.
– Разве ведьмак разрушает семьи? – Седьмой вопрос как будто задал Арион.
– Сги-иньте-е-е! Сгиньте-сгиньте-сгиньте-сгиньте!– Иван судорожно забился, излучая безумие,– я не хотел! Всё он! Всё он!– Поняв, что не может выбраться наверх, ведьмак начал закапываться вниз, всё дальше и дальше, глубже и глубже. Давление становилось всё больше, смрад невыносимым. Повсюду звучали вопросы и стоны, и каждый норовил схватить его ноги сгнившей кистью. Постепенно он дополз до самого дна, как ему показалось, и упёрся во что-то твёрдое и холодное. Хрустальное стекло, залитое слизью. Напрягшись, Ваня сумел протереть поверхность хрусталя и обнаружил, что он полностью прозрачен. А за ним спальня, расшитая красным бархатом, катающиеся бугры потного жира жиртреста и Эмми,– Эмми!– откуда-то появились силы. Ведьмак достал из за спины меч и воткнул в хрусталь. Тот лопнул, сбрасывая отколотый кусок на голову жиртреста. Жиртрест исчез, и Эмми тоже. Однако можно было пробраться в спальню. Он полез вниз, раздирая доспех об острые углы.
– Правитель,– послышалось где-то отдалённо,– Правитель!– он почувствовал, что кто-то трясёт его за плечи,– Правитель!– открылись глаза. Туманная дымка постепенно рассеялась, и он увидел Ририха.
– Слава богам, ты жив,– наставник обнял своего подопечного.
– Убери руки! Ты что, совсем ошалел?
– Не подумайте, просто я нервничал, все мы,– Иван осмотрелся и удивился тому количеству людей, что собрались вокруг: около шестидесяти спешившихся воинов,– что с тобой случилось?
– Не знаю. Мне она привиделась,– он отвечал с явной неохотой, а потом видение это, ещё одно, будто посередь трупов лазаю, а за хрусталём Эмми жиртрест потешает. Ужас какой-то.
– С вами всё хорошо? Может у вас горячка, белая?
– Я в порядке!– бросил заметно огрубевший Правитель, отталкивая от себя Ририха и поднимаясь на ноги,– Коня мне! Живо!– ему тут же привели коня. Забравшись на него, Ваня поскакал галопом в сторону замка. Остальные последовали за ним, каждый в своих мыслях.
