– Зачем очень мечтательному мальчику погружаться в свою мечту настолько, чтобы не видеть реальности? Вдруг ты меня обманываешь? Мне страшно.
– Дьявол питается твоим страхом, Федя, не позволяй ему овладевать тобой!
– Но мне и вправду страшно,– парня начало слегка трясти.
– Ты прав, Федя,– раздалось из-за спины. Фёдор обернулся и увидел, как от начала линии, запыхаясь, к нему бежит рогатый,– Думал, не успею,– продолжал дьявол,– ты обычно не так быстро идёшь к концу.
– Я же говорила, Федя, не бойся!
– Брось эту Идею, Федь! Иди обратно, незачем тебе возвращаться в ту убогую реальность, где над тобой все издеваются и ни в грош не ставят! Брось!
– Федя, это неправда,– боролась Нюра,– дьявол обманывает тебя, он хочет сам попасть в твой мир, воплотиться в нём, понимаешь? А там и без того худо! Ты нужен людям! Ты должен спасти свой мир! Отбрось иллюзии, дай мне руку и дойди до конца вместе со мной!
– Не стоит слушать дракона, она просо ставит над тобой эксперименты. Ты думаешь, что сам погрузился в мир фантазий? Нет, Федя, это всё она. А теперь её совесть мучает,– рогатый корчил рожи Нюре,– Вернуть тебя хочет обратно. Вот только не стоит тебе видеть то, во что ты превратился, Федя. Ты уже почти мёртв, они изуродовали тебя, и жизни там у тебя не будет. Ты даже пописать не сожжешь самостоятельно. Ты всё равно скоро умрёшь. Так умри же достойно, доживи свои дни вместе с нами, построй заново систему, дай нам жизнь! А потом замкни вселенную, оставь своё никчёмное тело и живи с нами. Будь кем хочешь, делай что хочешь! Получи уважение! Получи признание. Почувствуй благодарность своих детей! Отрекись от реальности и живи здесь! Ты в силах сам создать свою реальность!
– Но она не будет настоящей,– вдруг заговорил Федя,– я уже ни раз убегал обратно, к вам. Я каждый раз бежал назад. И ни разу ни дошёл до конца. Я хочу увидеть настоящий мир. Пусть даже если я там никто, если урод, и если недолго осталось. Всё равно я хочу увидеть его. Вдруг он красивый, такой красивый, что здесь я не смогу представить ничего подобного! Я должен увидеть его. А к вам я всегда успею вернуться. Вы просо фантазия. А там, вдруг меня всё же ждут? И ждут настоящие люди? Я сделал свой выбор.
Фёдор поднялся на ноги и дал руку Нюре.
– Ты не уйдёшь так просто,– рогатый набросился на Федю со спины, обхватил руками и принялся тащить обратно,– восьмой, восьмой, я девятый, объект выходит испод контроля. Примите меры. Примите меры.
Баба Нюра тоже вцепилась в Федю.
– На это раз я не отдам тебя!– кричала старушка,– отбрось свои страхи, они кормят его, отбрось сомнения, они дают ему силы и время! Ты нужен нам! Вернись к нам! Ты же понял, что он твой враг.
– Заткнись, старуха!– Выкрикнул дьявол.
– Он не дьявол. И мир, система эта больше иллюзия, чем фантазия! А он агент по контролю. Если ты сдашься, то тебя затянет обратно и ты больше никогда не увидишь свой мир, не увидишь родителей и друзей!
– Ахтунг!– орал дьявол,– ахтунг!
– Выброси страх!
Фёдор сделал выбор. Он расслабился и абстрагировался от всего окружающего, освободив своё сознание, руки дьявола соскользнули, а сам он улетел в пустоту, растворяясь в ней. Федя уверенно и твёрдо взял бабу Нюру за руку и сделал оставшиеся несколько шагов. Линия исчезла. Осталась пустота, он и Нюра. Старушка протянула к нему кривой кинжал.
– Теперь ты должен убить меня, так ты полностью освободишь своё сознание, убей, и выпей моей крови. Потом ты растворишься и увидишь реальность.
– Но, я не могу тебя убить,– промямлил парень.
– Что за чушь! Ты дошёл до конца, избавился от агента, а теперь не хочешь открыть глаза? Дурень, если ты промедлишь, тебя насильно запихнут обратно! Медлить нельзя! Ты слышишь? Возьми кинжал.
Федя взял. Он смотрел на старушку полным непонимания и жалости взглядом. Он не хотел убивать. Зачем? Ведь она говорила, что она не фантазия.
– Я фантазия лишь частично, эту часть ты и должен убить сейчас. Смелее! Ты последняя надежда! Если ты этого не сделаешь, то умрёт очень много людей, настоящих людей, пойми! А я лишь фантазия! Сделай это!
Федя ткнул, из живота старушки засочилась кровь. Он вытащил и ткнул снова. Теперь кровь сочилась и из груди.
– Как жестоко!– шептал Федя.
– Это, чтобы тебе было сложно вернуться,– улыбалась Нюра,– продолжай.
Парень со слезами на глазах принялся резать горло вопрошающей. Руки тряслись, мышцы бунтовали, но он резал, резал.
– А теперь выпей мою кровь,– в последний раз сказала старушка и закрыла глаза, испустив дух.
– Хорошо,– шепнул парень и принялся пить кровь. С каждой каплей голова становилась всё тяжелее и тяжелее, тело становилось как будто каменным, и как-то плыло всё вокруг. И эта боль в каменном теле! И этот запах! Какая вонь! Какая слабость! Он уже не чувствовал ни старушки, ни её крови. По всему телу бежал холод, его трясло, мышцы судорожно сокращались, что-то текло изо рта.
Неожиданно для себя он почувствовал, как кто-то взял его за подбородок и запрокинул его голову, вливая что-то в глотку. Приступ постепенно прекратился, Федю уже не трясло, но тело по-прежнему оставалось каменным, а голова тяжёлой. Настолько, что даже веки не хотели подниматься.
– Открой глаза,– услышал он тихий мужской голос,– открой глаза.
Федя напрягся изо всех сил и всё же сумел поднять веки. Яркий свет ударил в глаза, доставляя ужасную боль, от которой все мышцы тела пришли в действие, он поднялся на ноги и принялся тереть веки, пытаясь всё же что-нибудь увидеть. Постепенно зрение пришло к нему.
Камера! Он очнулся в тюремной камере! В углу воняла параша, где-то за стенкой пищали крысы, облупленные стены покрывала влага, ржавые железные прутья загораживали выход, а перед ним стоял буддист!
– Сейчас придут агенты,– заговорил монах,– тебе вколют наркотик. Притворись, что снова погружаешься в свой мир. Это важно. У меня есть антитело к этому веществу. Они не знают об этом. Но ты его уже выпил. Больше наркотик не подействует.
Глава двенадцатая – козырь червы
Сакья, так звали буддиста, провожал взглядом агентов, которые только что ввели заключённым наркотик. Решётка камеры закрылась, и они медленно удалились, болтая о чём-то на своём языке и важно размахивая руками. Монах выждал ещё несколько минут и посмотрел на своего сокамерника, тот так и вжался в облупленный угол, обхватив руками коленки и раскачиваясь из стороны в сторону, его взгляд был направлен в одну точку и излучал признаки адаптации: лёгкое безумие и судорожный водоворот мыслей.
– Скоро привыкнешь,– заговорил Сакья,– тебе просто нужно понять, что всё, чем ты жил – лишь игра воображения, вызванная наркотическим опьянением. Реальность здесь. Она жестока, но это временно. Скоро мы убежим отсюда. Ты Индиго, я шаолинский монах! Прорвёмся! Нельзя сдаваться. Только вот силы восстановить нужно. Но у нас с тобой есть на это время. Агенты только раз в неделю приходят. Потому как наркотик действует семь дней обычно. Они, правда, здесь тоже не из бумаги сделаны. У них здесь контроль особый за сознанием. Они могут проникнуть в фантазию любого заключённого. Но я умею отводить им глаза. Я умею создавать иллюзии. Это и поможет нам выбраться,– Федя молчал и смотрел под ноги отсутствующим взглядом. Казалось, что он лишился ума,– Да,– продолжал буддист,– наркотик всё же повредил твой мозг. Но ничего, я помогу тебе. Я сделаю тебя таким, как прежде. Неуловимым и бесстрашным Индиго! Грозой Системы! Палачом режимной мрази!– здесь Федю передёрнуло – что-то мелькнуло в памяти. Но он по-прежнему раскачивался и смотрел в одну точку.
