Дэвон равнодушно вскинул плечами: – Ладно, давай.
Иаби нервно сглотнул и медленно начал свою речь: – Дэвон, я хочу извиниться перед тобой за Гахиджи. Я знаю, вы ни в чем не виноваты и то, что делают с вами они…, мы…, очень плохо…
– Плохо? – Дэвон вдруг разозлился. – Плохо и все? Да я чуть не сдох вчера…
– Дэвон! – тут же вскрикнула Елена. – Что ты делаешь, Иаби старается…
Дэвон замолчал и, стиснув зубы, уставился в сторону горизонта, игнорируя прямой открытый взгляд собеседника. Иаби с молчаливого согласия Елены продолжил: – Я не прихожу к вам сюда. Я не нуждаюсь в подобном и мне, правда очень жаль, что вам приходиться так мучится. Но я не могу ничего изменить. Я готов помочь и именно поэтому пришел сюда. Во мне течет кровь Гахиджи, но я не такой как они. И я не виноват в той трагедии! У меня нет злости к вашему народу, но и нет ненависти к своему, хотя иногда я их все же побаиваюсь…. Я готов простить тебя, хотя ты ничем передо мной не виноват и готов просить ответного прощения.
Иаби замолчал. Елена перевела взгляд на Дэвона и на какую-то долю секунды, ей показалось, что он сейчас просто развернется и уйдет. Но Дэвон продолжал стоять, то сжимая кулаки, то разжимая. Он собирался с духом, и Елена видела, с каким трудом ему это дается. После недолгого молчания, Дэвон заговорил: – Я ненавижу Гахиджи настолько сильно, что трудно представить. – Его голос звучал хрипло и с нотами отчаяния. – Они убивают меня и близких мне людей, и я даже не представляю, как смог бы простить хоть одного из тех монстров. Но ты другой и это радует. Более того, я не хочу тебя убить в данный момент и это для меня уже очень много. Я прощаю тебя за все, но боюсь ты не тот претендент, что нам нужен. И, тем не менее, готов попробовать наладить с тобой контакт. – На этих словах Дэвон вновь отвел взгляд к горизонту и замолчал. Повисла пауза, никто не знал, что можно еще добавить.
Елена оглянулась вокруг, ничего не изменилось:
– Может… вам обняться? – неуверенно предложила она.
Дэвон скривился, словно от зубной боли, но тут же взял себя в руки и обнял Иаби, дружески похлопав его по спине.
И вновь ничего.
– Это никуда не годится! – Елена схватилась за голову. – Вы должны подружиться или сделать что-то стоящее друг для друга.
– Я не представляю, – заговорил Иаби, – что я могу сделать!
– Убей парочку своих собратьев! – тут же с ухмылкой предложил Дэвон.
Иаби изумленно распахнул глаза: – Но я не могу. Они сильнее меня.
– Дэвон, перестань, пожалуйста! – одернула мужчину Елена и задумалась. – Может, вам более дружелюбно поговорить?
– Дорогой Иаби! – тут же воскликнул Дэвон. – Как ты смотришь на то, чтобы завтра сгонять на рыбалку? Вот только, если меня поймают твои собратья за пределами границы, то сожрут с потрохами.
Елена хмуро покосилась на Дэвона и поджала губы.
– Я, кажется, придумал, – прозвучал тихий голос Иаби и он, открыто посмотрел на Дэвона. – Но это может не сработать.
– Что? – Дэвон устало вздохнул.
– Я пойду к старейшему и расскажу, что разговаривал с тобой.
– Иаби, нельзя! – вскрикнула Елена.
– Нет, дослушай, не перебивай! – остановил её Иаби и Дэвон с сомнением посмотрел на парня. – Я скажу, что разговаривал с тобой, и вас осталось очень мало. Вы под угрозой вымирания. Они конечно не перестанут вас мучить, но может быть, мне удастся уговорить старейшего, не мучить хотя бы ваших детей. Дать им подрасти…
Дэвон окаменел лицом, услышав такое от Иаби. Казалось, он даже побледнел, и когда Дэвон заговорил, голос его дрогнул: – Если… если тебе удастся это сделать… я, до последнего вздоха буду молиться за твою душу.
Елена тоже стояла, изумленно взирая на друга: – Иаби, а что будет с тобой, когда ты расскажешь, что осмелился на подобное?
– Да так, пустяки, – отмахнулся юноша. – Очередная порка от отца, но по сравнению с жизнью детей, это мелочи.
– Иаби! – Елена подошла и поцеловала друга в щеку, а затем крепко обняла, не заметив, как при этом у Дэвона непроизвольно заиграли жевалки. – У меня просто нет слов, – прошептала она, – чтобы высказать тебе, своё восхищение.
– Да ладно тебе, Елена, – вновь отмахнулся Иаби. – Мы же друзья. К тому же я еще ничего не сделал. Рано благодарить. И мне пора возвращаться, а то отец будет недоволен. Ты идешь? – спросил он Елену.
– Нет, – она помахала головой. – Я еще побуду здесь. Увидимся вечером.
Елена опять чмокнула Иаби в щечку:
– Пока!
– Пока.
Иаби ушел, и Елена повернулась к Дэвону. Но он молча сверлил её тяжелым взглядом. Она непонимающе встретила его взгляд и через пару секунд отвернулась:
– Дэвон, пойдем назад, тут небезопасно.
– Да ладно! – съязвил он. – А полчаса назад было ничего?
Елена опять непонимающе посмотрела на мужчину: – Что случилось? Какая муха тебя укусила?
Дэвон резко развернулся, бросив на ходу: – Ничего. Пошли. – И направился к густым зарослям папоротника.
Дэвон сел на нагретый солнцем камень. Он продолжал хмуриться, и Елена настороженно осмотрела мужчину. Ей показалось, что ему стало еще хуже.
– Дэвон, как ты?
– Нормально, – сухо ответил он, продолжая злиться.
Елена сочувственно посмотрела на темные синяки вокруг глаз: – Дэвон, сколько их приходило?
– Не важно.
– Хм… – Елена грустно опустила глаза. Ей было очень жалко этого мужчину и очень хотелось помочь. – Ты злишься на меня? – печально спросила она.
– Да нет, мне просто интересно, – усмехнулся Дэвон, – ты всегда целуешь всех, кто сделал хоть что-то хорошее?
Елена задохнулась от возмущения: – Дэвон, о чем ты, Иаби мой друг! – Елена разозлилась и подскочила с камня. – И как ты смеешь обвинять меня в подобном, если сам всегда не прочь дополнительной энергии. – Последние слова она произнесла особенно язвительным голосом.
Дэвон слегка дернул губами в улыбке: – Ты говоришь, как ревнивая жена!
– А ты, как болван!
Елена зло насупилась, а Дэвон выпустив пар, казалось, повеселел.
– Извини, – равнодушно бросил он, но Елена не извиняла.
Она просидела, насупившись около пяти минут, но потом, взглянув на серое, осунувшееся лицо все же оттаяла.
– Дэвон, как думаешь, у нас получиться? – тихо спросила она.
– Не знаю, – он как-то обреченно ссутулил плечи, – но очень хотелось бы верить.
На Елену нахлынуло разочарование: – Знаешь, что меня гнетет? – произнесла она печально. – Мне кажется, что важен не результат, а состояние души, момент, когда человек совершает какую-то жертву, поступок.
