– Как поживает наша больная?
Нина устало закатила глаза: – Лучше, вот только погибает от скуки! Ну как прошла их встреча? – поинтересовалась она. – Ты выглядишь счастливой.
– Хм, – Елена присела на краюшек кровати. – Нина, я пока не могу сказать ничего конкретного, они стараются, но подружиться при первой встречи сложно, ты сама понимаешь.
– Они, правда, старались? – Нина все никак не могла разобраться в отношениях лорда и Гахиджи.
– Да, очень.
– Елена, а почему они враждуют? Неужели до сих пор помнят конфликт трехсот летней давности?
– Понимаешь, Нина…. – Елена растерялась. Она не хотела рассказывать подруге про сущность Гахиджи, пугать раньше времени. Возможно позже…. – Это была очень страшная война, погибло много народу, и совершались такие вещи, которые трудно забыть.
Нина печально вздохнула: – Елена, я хочу знать весь рассказ, со всеми подробностями.
– Но, Нина, это очень долго, – начала оправдываться Елена. – Давай попозже, мне нужно заняться рисунками, пока меня не раскусили. Акил ведь не успокоится.
– Ты же знаешь, я могу сделать это быстро.
– Нина, тебе нужно беречь силы, еще не хватало, чтобы ты потеряла сознание или еще как-нибудь навредила своему здоровью.
Нина обиженно отвела глаза: – Ты что-то скрываешь.
– Зачем ты так, – упрекнула её Елена. – Я всего лишь забочусь о тебе.
– Ладно, – примирительно согласилась Нина. – Я дам тебе немного времени, но пообещай, что как только мне разрешат вставать, и до того, как мне придется вновь встретиться с Зубери, ты расскажешь мне все. Я должна знать!
Елена хмуро посмотрела на подругу «И она еще называет себя трусихой» От неё даже утаить ничего не удается.
– Обещаю.
Елена схватила свою папку и скрылась в библиотеке. Буря чувств одолевала ее, и она никак не могла с ней справиться. Ей хотелось улыбаться и тут же хмуриться, бегать по комнате и тут же сесть спокойно на диван и затаиться. Непонятная дрожь охватывала её каждый раз, когда она вспоминала Дэвона. Его лицо, улыбку, его губы и руки. Она подскочила и распахнула настежь окно. Жаркое солнце, легкий ветерок, цветущая зелень. Елена посмотрела вдаль, туда, где находился сейчас Дэвон «Интересно, что он делает? Чем занимается? Он попросил прийти меня завтра» … Елена опять запрыгнула на диван и открыла наконец-то папку, заставляя себя хоть что-нибудь нарисовать.
Неожиданно в окно влетел резкий порыв ветра, перевернув с подоконника цветочный горшок. Елена насторожилась и подошла к окну. Разбитый горшок вперемешку с комьями земли лежал на начищенном до блеска паркете, а за окном все так же светило жаркое солнце. Она осмотрела все вокруг, свесившись с подоконника, но не заметила ничего необычного. Странно. Вроде ничего не изменилось, но что это было? За время пребывания на острове, она уже привыкла к однообразию погоды, где даже ветер не менял своей силы. А тут такой порыв.
Елена осторожно закрыла окно и пошла за ведром, убрать разбитый горшок.
***
Дэвон вошел в деревню, весело насвистывая любимую мелодию, и окунулся в привычный мир. Запахи надвигающегося ужина, визг детей и стук топоров оглашали округу и он, непроизвольно улыбнулся.
Деревянные дома ровным строем окружали единственную улицу, за которой широкими полосами шли ухоженные огороды с морковью, помидорами и картофелем. Высокие стебли кукурузы росли с обратной стороны. Рядом с ними стояла небольшая мельница, оглашая окрестности мерным стуком жерновов. На ней работали только мужчины, перетаскивая в соседний амбар тяжелые мешки с мукой. Между домами, чуть в стороне, стоял старый колодец, окруженный высоким срубом. Местные невесты облюбовали его и частенько собирались там посплетничать, а заодно и присматривали за привязанными неподалеку их последними тремя коровами. Зебу мерно пощипывали сочную траву и периодически косили на девушек большими глазами. Слева стояла их общая кухня, на которой женщины работали по очереди, созывая всех на обеды и ужины, с помощью ржавого гонга. Справа находилась добротная баня, но сегодня она была занята женщинами для стирки, клубы пара валили из окон, а двое собратьев рубили рядом дрова. Кто-то работал на огородах, а кто-то возил свежие овощи на кухню в их единственной старой телеге. Работа кипела, но у Дэвона сегодня был законный выходной, как и у всех дежурящих возле детского дома. Он шел и весело насвистывал себе под нос, когда его окликнула уже немолодая женщина.
– Дэвон!
Он резко обернулся: – Чего, мам?
– Иди сюда, я хотела с тобой поговорить! – в голосе женщины сквозила строгость.
Дэвон скривился: – Мам, я хотел сходить в залив поплавать, может потом?
– Нет, нам нужно поговорить сейчас! – строго настаивала она.
– Да что случилось? – недовольно спросил он, все же возвращаясь обратно, но женщина не ответила, терпеливо дожидаясь, пока сын подойдет поближе.
– Пошли в дом. – Уже спокойнее указала она, когда Дэвон приблизился.
– Мам? – Дэвон осторожно заглянул женщине в глаза. – Что-то случилось? – он уже начал волноваться.
– Эбби! – вдруг выкрикнул один из мужчин, рубивших дрова. – Выпори его хорошенько! Он вчера съел мой кусок пирога!
Но Эбби только отмахнулась рукой.
Дэвон вошел в дом, ощутив одуряющий запах сушеных трав, из которых Эбби готовила укрепляющие отвары и поморщился. Его мать была чем-то вроде местной знахарки.
– Мам? – вновь позвал Дэвон, не понимая причин её строгости.
Сегодня у него был законный выходной, а в их деревне это почиталось очень строго и даже, если дежурный чувствовал себя хорошо, его все равно гнали ото всей работы. Для них здоровье было самым ценным.
– Присядь. – Наконец заговорила Эбби и Дэвон, послушно приземлился на первый попавшийся табурет. – Я сегодня собирала травы. – Медленно проговорила она и пристально посмотрела в глаза сыну.
– Ну, … хорошо. – Дэвон одобрительно кивнул головой.
– Сынок я видела тебя! – повысила голос Эбби. – Видела с той девушкой!
– Мама! – Дэвон нервно подскочил с табуретки, осознав грядущую тему разговора. – Я уже взрослый, чтобы ты меня отчитывала. Как-нибудь сам разберусь!
– Дэвон, сядь! – в приказном тоне воскликнула Эбби. – Я не договорила! Ты ведешь себя безответственно!
Дэвон не сел обратно, но и не вышел из дому. Он повернулся лицом к Эбби и на его лице заходили жевалки. Он злился: – Это моя личная жизнь и при всем уважении, я не хочу, чтобы ты в неё вмешивалась! – упрямо процедил он сквозь зубы.
– Дэвон, она принадлежит Гахиджи, – в отчаянии выкрикнула Эбби. – А когда дело касается этих монстров, то мы не можем не вмешаться!
– Елена никому не принадлежит. Она не вещь, и находится здесь против собственной воли!
