Все было бы намного проще, знай я, что Медведь меня недолюбливает. В этом я как раз сомневался, ведь нападки с его стороны перемежались с сильнейшим проявлением чувств. Ярость Медведя пугала меня, но разве не дружелюбие суперзлодеев вселяет наибольший страх? Когда этот кот ненавидел всех вокруг, его шерсть была жесткой, точно иголки у дикобраза; а с внезапным приходом хорошего настроения становилась похожей на липучку. У меня на руках он громко и устрашающе мурчал, словно пытался ко мне навечно приклеиться, и это напоминало не столько о приставучей девушке, сколько о страдающем от недостатка общения друге, который разве что ваше имя не вырезает у себя на руке – что в какой-то мере лестно.
Эти приступы страсти казались бессистемными и необъяснимыми, но если задуматься, какая-то логика в них все же имелась. Чаще всего Медведь лез ко мне, когда я болел, когда мне надо было срочно сдавать статью или когда мы с Ди ругались.
Последние семь лет я зарабатывал на жизнь статьями о музыке, но как только мне стали хорошо платить, я заинтересовался процессом писательства в более широком смысле. И когда многотиражный глянцевый журнал предложил мне вести их регулярную колонку о семейной жизни, я сразу же согласился.
– Правда, время поджимает, ответ нам нужен в течение пары часов, – предупредил редактор. – А писать надо о чем-нибудь необычном в повседневной жизни. Про всякие мелочи, о которых все думают, но не решаются заговорить. Есть мысли?
– Ну, есть одна идея, – сказал я. – Только странная.
– Какая же?
– В общем… тема такая: «По-моему, в нашего кота вселился бывший парень моей подруги».
* * *
Сейчас я понимаю, что написать заметку под названием «Жизнь с врагом» было не слишком благородно с моей стороны; правда, я изменил имена действующих лиц и постарался не упоминать самые жуткие моменты (про инцидент с карманом халата мне говорить запретили). Перед тем как отправить статью в редакцию, я показал ее Ди, и, хотя она не обрадовалась тому, что о ее любимце теперь узнает вся страна, пришлось признать: все написанное мной было правдой. Ди сама говорила, насколько схожи характерами Актер и Медведь, а окажись вы в кошачьем теле, никакие ограничения, связанные с новым обликом, не помешают вам добиться четкой цели: разрушить чьи-то отношения, чем и занимался Медведь в те две недели, что находился под нашей опекой.
Сам Медведь навестил меня, как раз когда я вычитывал статью перед отправкой – устроился на коленях и громко замурчал, поглядывая то на меня, то на экран компьютера. Я забеспокоился: Ди с уверенностью заявляла, что Медведь не любитель сидеть на коленках; пожалуй, именно такого и стоит ожидать от бывшего парня, притворяющегося котом.
По правде сказать, я ни разу не виделся с Актером. Судя по словам Ди, он был неплохим человеком, только чересчур эмоциональным. Они с Ди больше не общались – разве что насчет кота, – да и у самого Актера, похоже, появилась новая девушка. К тому же он был не в курсе личной жизни Ди. С другой стороны, как-то подозрительно, что Актер не связывался с нами с тех пор, как попал в больницу. Мне кажется, или Медведь и правда помрачнел, когда я напечатал «лицедей-неудачник», а затем передумал и стер?
Перед сном в голове у меня крутились не новые идеи, а тревожные мысли. Вдруг Актер больше не появится? Какое будущее ждет меня и этого тощего расчетливого кота, которого я, как ни странно, успел немного полюбить? И если Медведь все-таки не Актер в шкуре кота, а просто необычайно чувствительное и восприимчивое животное, которое при этом умеет читать, не сочтет ли он написанное мной предательством?
Уснул я только часа в 3 ночи, и уже в 3.05 Медведь, как обычно, завыл, изображая звуки сломанной сигнализации, а в 3.09 Джанет начал тыкаться мордой мне в нос. Так он будил меня постоянно, давая понять: «Дружище, мне себя не переделать: надо кутить всю ночь напролет». Учитывая, что в нашей квартире только я спал не так крепко, как персонажи из вампирских романов Энн Райс, вполне логично, что мне и приходилось откликаться на ночной кошачий зов. Две недели спустя я уже выработал четкий план: отвести Медведя на кухню, закрыть дверь, проверить, закрыто ли окно и все другие пути отступления. Затем: поднять окошко в спальне, через которое другой пушистый зад выскользнет на улицу и с шумом приземлится на карниз этажом ниже, где живет сердитый полковник в отставке. Закрыть окно, проверить, закрыто ли окно. Открыть дверь на кухню, угостить Медведя чем-нибудь вкусненьким и потолковать с ним о недостатках бродячей жизни.
Правда, сегодня выдался первый по-настоящему жаркий день, а я всегда плохо сплю в духоте. Что с того, если я открою окошко? Совсем чуть-чуть.
– Ди, я приоткрою окно? – спросил я.
– Мне кажется, профессор Лакмус. Или Дюпон и Дюпонн.
Во сне Ди часто упоминала персонажей из комиксов «Приключения Тинтина», и это, среди множества других привычек, мне в ней очень нравилось.
– Я спросил, можно открыть окно?
– Ты про Мелка?
[9] Он дома?
Видимо, Ди разрешила, и я подошел к окну. Всего на пару-тройку сантиметров, что тут такого?
Медведь идеально выбрал время: я наконец погрузился в сладкий сон, поэтому не видел, как он убежал, зато слышал. Даже Ди проснулась – такой звук раздается не каждый день. Так рвется в атаку маленький бравый солдат, так гремит крыса, забираясь вверх по водостоку. Так спускается вниз по трубе Медведь… На карту поставлено все. Когда я осознал, что происходит, то мигом оказался у окна, хотя голова как будто еще оставалась на подушке. Поздно: теперь, вдыхая ночной воздух сквозь крошечную щель, я слышал лишь гул машин и топот лап вдалеке.
* * *
Я часто думаю о том, где Медведь провел следующие пять с половиной недель. Через четыре дня после его побега позвонил Актер: он был готов забрать Медведя, но услышал от Ди плохие новости. К счастью, она не упомянула, что во всем виноват ее новый парень, который, кстати говоря, считает Медведя Актером в кошачьей шкуре. Если Медведь и сбежал к нему, Актер нам в этом не признался.
Конечно, Медведя могли случайно запереть где-нибудь в сарае или гараже, его мог на время похитить какой-нибудь встревоженный пенсионер, пахнущий кошачьей мятой, но когда я вспоминаю то время, Медведь представляется мне странствующим котом, кадры из жизни которого сменяются под песню «Wasn’t Born to Follow» – «Рожденный идти вспять» – группы «The Byrds». Вот Медведь на рассвете отправляется в путь, покупает пачку сигарет на круглосуточной заправке, едет на метро в центр Лондона, на Трафальгарской площади просит сфотографировать его, как будто он откусывает головы голубям, выступает перед прохожими у собора Святого Павла, снимает квартиру в Камдене с какими-то грубиянами, связывается с плохой компанией, впутывается в историю с неудачным ограблением на птичьем дворе и опускается до торговли своим телом среди бродяг Кеннинг-Тауна, лишь бы собрать средства для продления Доклендского легкого метро в Блэкхит.
