Может, он и правда подпитывался чужими болезнями и страданиями. С другой стороны, Медведь мог просто радоваться тому, что в кои-то веки я лежу и не дергаюсь – вот очередное подтверждение истины о том, что кошки платят тебе той же монетой. За время болезни я окончательно осознал: хорошо, что отношения с этим котом развивались так неспешно, иначе я не разглядел бы его уникальность и изысканность, которыми были пронизаны и фальцетное урчание, и невероятно многозначительные движения хвоста. Есть ли другой кот, сумевший настолько удачно влиться в мир двуногих? С которым я стал так близок, с которым столько всего пережил? Вряд ли.
Конечно, каким бы долгим и ухабистым ни был наш с Медведем путь, это не шло ни в какое сравнение с тем, что он испытал вместе с Ди. Медведь чаще проводил время в моей компании, и я гордился тем, что пробил его броню, но больше всего я радовался, когда наш старший кот устраивался вместе с Ди на диване, или когда они украдкой от всех лопали на кухне пармскую ветчину.
Глядя на довольный вид этого отрастившего шелковистую шубку кота, который живет душа в душу с человеком, я кое о чем подумал. Как-то я читал про ежегодные награды кошкам, подобранным на улице, и кошкам, чья жизнь началась не в самых лучших условиях. Для этого не надо было везти питомца ни на какие конкурсы, и я предложил Ди выставить кандидатуру Медведя. Нет, вовсе не затем, чтобы показать, что он лучше других спасенных животных, и не потому, что он поймет значение этого события. Просто как дань нашего уважения ему.
– Хорошая мысль, – сказала Ди. – Только есть в ней один большой недостаток.
– Какой же? – поинтересовался я, а Медведь, явно недовольный этой затеей, спрыгнул с дивана и стал стряхивать невидимую грязь, налипшую за него во время обнимашек.
– А окружающие не решат, что Медведь мог бы избежать своих тягот, не будь мы его хозяевами? Смысл награды ведь в том, что ты спас кошку и сделал ее жизнь лучше.
Я понял, что Ди имела в виду. Жизнь Медведя началась с невообразимого ужаса – какой-то подонок выбросил котят на обочину. И как объяснить совершенно незнакомым людям, что, хотя после того страшного дня Медведь травился газом, менял хозяев, был покусан, пропадал, сильно худел, без конца переезжал, потерял невообразимое количество шерсти, постоянно болел и был вынужден делить жилище со все растущим числом глуповатых любителей поиздеваться над ним, это не значит, что его не любят и не ценят больше всех остальных? Боюсь, такое можно объяснить, только написав целую книгу.
Проведи судьи этого конкурса хоть немного времени у нас дома, они вскоре бы заметили, что на иерархической лестнице нашей семьи Медведь находится примерно на четыре ступени выше члена королевской семьи. Когда мы с Ди пытались озвучить друг другу его мысли, то изображали тон скромного престарелого герцога, на долю которого выпали трудные времена («Мне очень неудобно вас тревожить, но не могли бы вы быть так добры и принести еще кусочек тунца?»). Судьи обязательно увидели бы это. А еще они бы увидели, что мы кормим Медведя на кухонном столе, чтобы ему не мешали неотесанные прожорливые сородичи. Увидели бы, как мы оттаскиваем в сторону бурлящего энергией Шипли, чтобы тот не помешал Медведю спать, и как через восемь часов обкладываем по-прежнему спящего Медведя подушками, чтобы до него не добралась коварная Бутси.
А самое главное, они увидели бы забор, отделяющий наш дом от дороги.
Мы два раза переделывали это заграждение, потому что Медведь все равно находил способ выбираться. Сначала мы заменили его более высоким: работа обошлась в 500 фунтов, и мне казалось, что по непроходимости он не уступает живой изгороди. Прошел день, и я, не веря своим глазам, заметил Медведя, переходящего улицу с самодовольным видом: «Я существо пронырливое, и вам меня не остановить». Грузный мужчина, устанавливавший забор, через пару недель проходил мимо дома и предложил попробовать зажимы для ковров. Интересное предложение, но я не хотел, чтобы в попытках защитить кошек от дороги, где их могут убить или покалечить, я сам бы сделал из них инвалидов. Однако это натолкнуло меня на мысль о пластиковых шипах.
Большинство прохожих даже не замечают эти шипы над забором, но более внимательные жители Ист-Мендлхема частенько с удивлением смотрели на них – наверное, думали, что у нас живет огромный буйный пес. Шипы, примерно два-три сантиметра в длину, сделаны из твердой пластмассы. Серьезных повреждений они не нанесут, однако, если надавить рукой на кончик, наверняка пойдет кровь. Мы надеялись, что для Медведя это станет отличной шоковой профилактикой, и все же кое в чем просчитались: оказывается, подушечки лап у него прочные, как уплотненная ослиная шкура.
Я никогда не видел, как Медведь перелезает через шипы, но судя по звукам, смахивающим на приземление кошки на крышу теплицы, и по его загадочным робким появлениям из-за мусорного бака у дороги, у него это получалось. К тому моменту бедолагу уже слегка мучил артрит, и я не мог понять, как животное, которое с трудом прыгало с пола на кухонный стол, могло одолеть покрытую шипами высоченную преграду.
Подробности его метода наверняка останутся среди других Медвежьих тайн, к которым можно отнести «Загадку уютного теплого местечка, подходящего для долгого сна и расположенного недалеко от сушилки, но не на виду у человека» и «Таинственное место, пахнущее капустой и смертью, где можно затаиться на целый месяц, пока хозяева сходят с ума из-за твоей пропажи и уже думают, что ты умер».
– Он у вас парень энергичный, – скажет вымышленный судья конкурса спасенных кошек после нашего подробного рассказа. Учитывая, что судьи существовали в моем воображении, я мог распоряжаться ими как угодно – скажем, они пробыли у нас целую неделю, чтобы как можно лучше узнать о жизни Медведя и принять справедливое решение. – Итак, мистер Кокс, вы утверждаете, что сблизились именно с этим котом?
– Трудно сказать. Я одинаково люблю всех своих кошек. Хотя, пожалуй, между мной и Медведем есть особая связь.
– Мистер Кокс, вы могли бы подобрать песню, которая лучше всего подходит Медведю?
И тогда я хорошенько задумаюсь о его характере. Обо всех необъяснимых драках, в которые он ввязывался, несмотря на свое отношение к насилию. Может, он дрался – да и перебирался через забор – лишь затем, чтобы защитить четверых сводных братьев и сестру. Может, Медведь как раз из тех котов, что рискуют шкурой ради ближнего. За свою жизнь этот кот, которого тяжело понять, перенес множество испытаний, но он не рвет когти, когда впереди ждет опасность. Какая песня подойдет этому коту? Конечно, Медведь вовсе не похож на Монти, но…
– Есть только одна такая песня, – скажу я. – Это музыкальная тема из фильма «Шафт» Айзека Хейза.
Судьи поблагодарят меня за то, что я уделил им время, и, записав в своих блокнотах «вероятно, поехала крыша», уйдут.
От автора
Хочу в особенности поблагодарить Ди, Саймона Тревина (потрясающего агента), моего замечательного редактора Энжелу Хелихи, которой вряд ли когда-то приходилось так трудиться над книгой о кошках. Еще хочу сказать спасибо Джо и Мику, а также моим друзьям из Трауз: Джен, Саймону и Кэролин, Бобу и Розмари и всем читателям моего кошачьего блога. Я обязан поблагодарить Медведя, который, как только Шипли и Бутси забросят попытки завладеть его коробкой (с надписью «Отремонтировано»), обязательно прочитает это и сохранит в свой архив – на всякий случай. Остальным котам: вы и так все знаете. А может, и нет. Как бы то ни было, вы слишком долго жили как в лучших домах, так что пора хоть немного поднапрячься.
