Я прошла к плите и погасила газовые конфорки, тем самым исключив из оркестра свистящие духовые и гремящие ударные, а потом поверх мамулиного плеча взглянула на монитор ноутбука. Выхватив из середины листа строчку: «Алый лак на ногте посиневшего скрюченного пальца блестел, как капля свежей крови», – предпочла дальше не читать. Ужастики – это не мое, я предпочитаю жизнеутверждающие любовные и приключенческие романы.
– Привет! – сунувшись в кухню следом за мной, поздоровался с мамулей Зяма.
– Добрый вечер, – не отрываясь от процесса, отрешенно отозвалась писательница.
Мы с Зямой одновременно посмотрели на полочку с фарфоровым слоном, беременным хронометром. Слон укоризненно цыкал, категорически не соглашаясь с мамулиным восприятием времени: часы показывали самое начало третьего.
– Да не вечер еще, добрый день, ма! – заручившись поддержкой часового слона, Зяма попытался вывести мамулю из творческой прострации. – Маму-уля! Ау! Ку-ку! Это мы пришли, твои детки, Зяма и Дюша!
– Мир вам! – не меняя направления взгляда и скорости печати, с завыванием возвестила мамуля.
– Хорошо, что не нашему праху! – опасливо буркнула я и увела брата из кухни.
В прихожей на самом видном месте – на тумбочке под зеркалом – лежал мобильник, красиво перевязанный красным бантиком с конфетной коробки. Праздничное убранство наводило на мысль о подарке, но телефон был мой собственный, отнюдь не новый. Новыми в нем были три пропущенных звонка – от Трошкиной, из офиса и от Дениса – и еще одно письмо, сообщающее о поступлении на мой счет ста рублей. Я догадалась, что это бабуля замаливает грехи, и милостиво решила ее простить. Хотя если бы вместо старого мобильника бабуля вернула мне новый, она могла бы рассчитывать не только на мое милостивое прощение, но также на внучатое благословение и глубочайшую признательность. Я решила, что имеет смысл уведомить об этом родную старушку – не для общего ее развития, а на тот случай, если она вновь умыкнет что-нибудь из моего ценного имущества.
Однако бабули дома не оказалось. В гостиной у телевизора сидел папуля, который смотрел популярное кулинарное шоу. Вернее сказать, он его слушал, потому что в очках для чтения толком не видел экрана. Записывая новый рецепт, папуля возмущенно фыркал и спорил с ведущим. Он и меня попытался втянуть в дискуссию:
– Белокочанная капуста! Дюша, ты когда-нибудь слышала, чтобы в салат «Самурай» клали белокочанную капусту?
– Нет, – коротко сказала я.
Это была чистая правда. Я никогда не слышала, более того – и не стала бы ничего слушать про белокочанную капусту. Как-то так получалось, что у меня всегда находились более интересные темы. Но папуля в мои резоны вникать не стал и полученным ответом остался вполне доволен.
– Вот и я говорю, что это должна быть не белокочанная капуста, а пекинская! – сказал он.
Родитель быстренько записал это кулинарное откровение в блокнотик, от усердия сломал карандаш, поморщился и спросил:
– Дюша, а ты не знаешь, где мой диктофон?
– А ты не знаешь, где наша бабуля? – задала я встречный вопрос.
Клянусь, я спросила это без всякой задней мысли, но папуля уловил некий скрытый намек и насупился:
– Думаешь, это она утащила с собой диктофон?
– Куда?
Тут выяснилось, что бабулю сослали-таки в деревню. Сразу после возвращения нашей старейшей авантюристки из милиции папуля самолично погрузил бабулю в семейный автомобиль, отвез ее в Бурково и оставил томиться в одиночном заключении на даче – без компьютера, Интернета и телефона.
– Но с диктофоном, – напомнила я.
– Не понимаю, зачем он ей понадобился! – рассердился папуля, которому диктофон необходим для работы – чтобы без отрыва от кастрюлек и поварешек оперативно фиксировать свои кулинарные озарения.
– Возможно, бабуля готовится писать мемуары, – предположила я, чем очень огорчила папулю.
Он совершенно искренне считает, что одной писательницы на семью более чем достаточно, и с радостью разделил бы высокую честь иметь в своих рядах труженицу пера с парой-тройкой других ячеек общества. Папуля вообще полагает, что популяции Кузнецовых пора уже прирастать за счет представителей нетворческих профессий. В этом смысле отец питает большие надежды на мое замужество и Зямину женитьбу. Думаю, он будет вполне счастлив, если Зяма сочетается браком с ткачихой, а я выйду за сантехника.
– Дюха, ты здесь? Привет, пап, – в гостиную заглянул Зяма.
Я вспомнила, что у нас с ним есть общее детективное дело, и пошла на военный совет в комнату брата.
– Заседание клуба веселых и находчивых отбъявляется открытым! – провозгласила я, обрушившись на диван.
– Каких веселых и находчивых? Скажи лучше – печальных и забывчивых! – огрызнулся Зяма. – Не вижу никаких поводов для радости. Нам предстоит выяснить, где в данный момент находится парикмахерша Сигуркина. Варианты ответа: А) в бетоне; Б) в любом другом месте. Прямо даже не знаю, что предпочтительнее...
– Для нас или для Сигуркиной?
– Для меня, – признался эгоист. – Как будем выяснять? Я лично об этой самой Сигуркиной не знаю ничего, кроме ее фамилии и номера мобильного...
– Ты знаешь мобильный парикмахерши? Откуда? – перебила я.
– Так она сама мне его сказала, когда мы у гроба стояли, а я запомнил – номер легкий, – объяснил Зяма.
– Ты что, клеил новую подружку прямо у гроба старой?! – Я была шокирована.
– Во-первых, Машенька была совсем не старой, ей еще и тридцати не было, – обиделся братец. – А во-вторых, в отношении парикмахерши у меня никаких таких планов не было. Я узнал ее телефон только для того, чтобы позже позвонить и сообщить о результате своего эксперимента. Мол, проверка показала, что Машенька – это Машенька. Правда, Сигуркина мне не поверила...
– То есть ты ей все-таки звонил? – уточнила я. – Так в чем проблема? Позвони еще раз!
– Уже пытался, но ее телефон не отвечает. Как думаешь, по фамилии и имени в справочной дадут информацию об адресе?
– Смотря где справочки наводить, – со знанием дела ответила я, доставая из сумочки визитную карточку подруги «лесного короля».
– Дай посмотреть! – Зяма выхватил у меня картонку, повертел ее в пальцах и даже понюхал. – У-у-у, какие духи! И кто это у нас тут такая? Что за Даша?
– Хороша Даша, но не ваша! – ответила я, отняв у него визитку. – Впрочем, это мы еще посмотрим, как дело обернется.
Заинтригованный братец округлил глаза (уже не черные бандерасовские, а свои родные, серые), но я не стала отвлекаться на объяснения, уже набирая выбитый на пижонской карточке номер.
Дашенькин мобильник на мой призыв к общению отозвался скучными длинными гудками.
– Спит красавица, – с уверенностью сказал Зяма. – Знаю я этих золотых леди, они до рассвета тусуются, потом до полдника дрыхнут, а по пробуждении вкушают тостики с соком или кофеек с фруктами и едут в салон красоты.
