Прозрев, я отмерла, взяла с блюдечка сразу два густо засахаренных лимонных кружочка, отодвинула Зяму от воображаемой барной стойки и старательно выжала все в ту же чашку с чаем и мобильником едкий лимонный сок. И сахарку туда же натрусила. Сама-то я предпочитаю свежезаваренный зеленый чай «без всего», но знаю, что некоторые оригиналы очень уважают чай с многочисленными добавками. А Дашенька не только после смерти, но и при жизни выглядела достаточно экстравагантной, чтобы пить любую бурду!
Пока я с усилием, как старательная прачка, выкручивала над чашкой лимонные дольки, Зяма начинил мой мобильник Дашенькиной «симкой», с воинственным звуком, похожим на сухой пистолетный выстрел, защелкнул крышечку и отрывисто скомандовал:
– Все, Индиана Джонс, заметаем следы и уходим!
Никаких видимых следов на полу мы не оставили, но это, конечно, не значило, что их там нет. Слишком часто я слушала хвастливые рассказы своего любимого эксперта-криминалиста о его великих трудовых подвигах, чтобы не понять: специалисты расстараются, чтобы найти один-другой подходящий для идентификации отпечаток наших с Зямой башмаков.
– Дюха, я знаю, у тебя в сумке наверняка есть влажные салфетки, – вспомнил братец. – Доставай их! Будем пятиться к выходу, по мере отступления затирая свои следы.
– Э, нет, так не пойдет! – живо возразила я. – Эксперты могут обнаружить на паркете следы лосьона, которым пропитаны салфетки, и это будет чертовски подозрительно! Наверняка обычно в этом доме полы моют каким-нибудь другим составом. Точно не «Ананасом с папайей».
– Как-то не хочется искать в чужом доме штатное моющее средство, ведро и швабру, – почесав в затылке, признался братец.
Я полностью разделяла его нежелание. Мытье полов вообще не относится к числу моих любимых занятий, я даже в родном доме стараюсь лишний раз этого не делать, благо у нас в семье уже есть один фанатичный борец за санитарию и гигиену – это наш папуля. А шарить по кладовкам в чужой квартире, рискуя умножить число следов своего присутствия, было не просто неохота, а даже опасно!
– Да и не пройдет этот трюк с мытьем полов, – продолжал рассуждать Зяма. – Ну, положим, дойдем мы со шваброй до самого порога, а потом куда ее девать? В уголочке оставить? Или с собой унести?
Я представила, как мы ретируемся мимо бдительного привратника, непринужденно помахивая хозяйской шваброй, и нервно захихикала. Потянулась прикрыть рот ладошкой, обнаружила забытые в кулачке лимонные выжимки и, не зная, куда это добро выбросить (тоже ведь улика!), машинально сунула кисло-сладкое месиво в рот. Скулы сразу же свело, от невыносимой кислятины защипало в глазах. Я машинально завертела головой в поисках водички и очень скоро нашла ее: в углу комнаты за большим керамическим горшком с роскошной разлапистой монстерой пряталась полуторалитровая бутыль с питьевой водой «Ключевая». Емкость была на треть пуста, а вместо обычной крышки бутылочное горлышко венчал пластмассовый распылитель. Не самая лучшая конструкция для экстренного утоления жажды у существа животного происхождения, зато очень подходящая для увлажнения просторных листьев декоративного растения. И, кстати говоря, вполне пригодная для уничтожения следов незваных гостей!
– Гениально! – выслушав мое новаторское предложение, восхитился Зяма. – Действуй, Дюха!
Щедро брызгая из бутылки на пол перед собой, мы задом вернулись в прихожую. Вода «Ключевая» спонтанно переведенная из разряда поливально-питьевых жидкостей в класс поломойных, тонким слоем покрыла гладкий паркет, эффектно усилив его лаковый блеск. Это было приятным, но косвенным результатом моих действий. Главное, чего я надеялась добиться, – уничтожить наши следы. Точно помню, Денис говорил, что с мокрой поверхности ничего такого не взять даже самому опытному эксперту-криминалисту.
Правда, пустую бутыль, которую я успела густо залапать руками, пришлось уносить с собой, но я спрятала ее под пышной юбкой и по ходу придерживала на бедре. Смотрелось это задорно, даже немного дерзко, что совсем не соответствовало моему настроению – я изрядно нервничала. Зяма же на удивление был невозмутим, как бульдозер на ромашковой полянке.
– Эх, Дюха, пожила бы ты с мое! – в ответ на мой вопрос о причинах такого завидного спокойствия сказал он уже на лестничной площадке. – Я имею в виду – пожила бы ты с мое с замужними дамами!
От жизни с замужними дамами я решительно отказалась (мне и с женатыми джентльменами проблем хватает), но смысл Зяминой реплики уловила. Как заслуженный разрушитель семейных очагов, братец здорово наловчился бесследно утекать с места преступления против морали и нравственности. Помнится, ему случалось драпать даже по пожарной лестнице.
На сей раз мы отходили с большим комфортом – на лифте.
– Ну, с богом! – за мгновение до того, как дверцы лифта разъехались, как театральный занавес, выпускающий героев на сцену, Зяма мелко перекрестился. – Пошли!
Я не просто пошла – я полетела и, несмотря на то что держать спину и чеканить шаг здорово мешала топорщащаяся на бедре бутыль, промчалась мимо привратника Ильи Захаровича с ветерком, который весело взвихрил просторные листы развернутой дедом газеты. Зяма, напротив, шествовал очень неторопливо и поравнялся с конторкой привратника в тот момент, когда я уже выскочила на крыльцо.
16
Дожидаясь, пока откровенно нервничающая Инка отбежит подальше от стеклянных дверей подъезда, Зяма остановился, с преувеличенным интересом взглянул на желтые страницы бульварной газеты и дружелюбно спросил:
– Ну-с, что новенького в обитаемой вселенной?
Формулировка вопроса поставила конкретного старичка Илью Захаровича в тупик. Он с сомнением посмотрел на газетный разворот, украшенный зазывными рекламными модулями ипотечных компаний. Цифры чрезвычайно настойчиво убеждали читателя в том, что обитаемая вселенная становится все более комфортной для материально обеспеченных гуманоидов, каждый из которых в самое ближайшее время имеет шанс приобрести не только квартиру – да хоть отдельную комфортабельную планету под беспрецедентно низкие проценты! Илья Захарович и сам уже подумывал, не прикупить ли ему с ближайшей пенсии небольшой астероид с частичными удобствами.
Пока озадаченный привратник раздумывал над перспективами приобретения жилой недвижимости в пангалактическом масштабе, в его клетушке ожил телефон.
– Слушаю вас, Дарья Михайловна! – молодцевато приосанился Илья Захарович, взглянув на светящиеся цифры определившегося номера.
Жадный до вселенских новостей молодой человек тонко улыбнулся и сделал ушки домиком, однако из всех слов собеседницы привратника толком расслышал одно только эмоциональное «дуся» и вынужден был довольствоваться репликами Ильи Захаровича. Их вполне хватило, чтобы понять: «Дарья Михайловна» интересуется, ушли ли ее недавние гости. Учитывая тот печальный факт, что госпожа Павелецкая уже с четверть часа была глубоко и непоправимо мертва, ее общительность была просто потрясающей.
– Молодая дама уже вышла, а молодой человек еще здесь! – отрапортовал привратник, жестом остановив неторопливо шествующего Зяму. – Попросить его вернуться? Не надо? Просто запомнить и впредь пропускать без церемоний? Как прикажете, Дарья Михайловна!
