– А что с ней было не так? – удивилась я.
Я видела женщину, которая звалась Машенькой Галкиной, лишь однажды, да еще в гробу, но мне не показалось, что фигура у нее какая-то ужасная. Голова была на месте (не то, что у Дашеньки!), руки тоже, а состояние ног Зяма лично проверил и никаких отклонений не нашел... Кстати говоря, Зяма вряд ли удостоил бы своим вниманием даму с дефектным телосложением. Да и не он один, ведь народная молва считает Машенькиных любовников пачками!
Я совершенно утвердилась в мысли, что в роли законной супруги Андрея Попова последние полгода выступала совсем другая женщина.
– Да все с ней было нормально, – с досадой сказала Вероника Филипповна. – Просто она себя не любила. Зато Андрюша, как ни странно, жену обожал, хотя в последнее время... Впрочем, Маша сама виновата, пустилась во все тяжкие, какая уж тут мужняя любовь и верность... Так вот, что я хотела сказать. Знаете, есть такие глупые женщины, которые слишком к себе придираются. Смотрятся в зеркало – и ноют: ой, и нос у меня неправильный, и губы не такие, и грудь не идеальная, и складки на животе лежат просто ужасно!
Вероника Филипповна с вызовом тряхнула жировыми складками, размещенными на ее животе в идеальном порядке, и заключила:
– Сама себя не полюбишь – никто тебя не полюбит!
Это было интересное высказывание, достойное осмысления. Я обдумала его и решила, что надо бы мне, наверное, полюбить себя покрепче. А то что-то в последнее время у меня с личной жизнью туговато, никто новый меня не любит, а от старых поклонников я сама бегаю.
Моя задумчивость сошла за глубокое внимание. Вероника Филипповна с удовольствием забыла о закомплексованной Машеньке и вплотную занялась перечислением важнейших вех собственной биографии. Я покорно прослушала историю ее жизни от глубинных лесных корней до современной раскидистой кроны и мысленно сделала зарубку на относительно свежей веточке: оказывается, Вероника Филипповна влилась в лоно семьи совсем недавно, уже после переезда Петровых в Екатеринодар. Апшеронский район, в котором ее сын жил долгие годы, был блистательной (в люрексе) Вероники Филипповны недостоин, но столица курортного края ее представлению о собственном месте в истории современной цивилизации более или менее соответствовала.
Чай с медом закончились раньше, чем эпическое повествование героини воображаемого биографического романа. Я уже начала зевать – сначала деликатно, в кулачок, потом все более откровенно. От вывиха челюсти меня спасла мамуля. Она заглянула с вопросом:
– Вероника Филипповна, вы еще общаетесь? А мы уже закончили, люди расходятся.
Хозяйка салона вспомнила о своих обязанностях, извинилась и упорхнула, пообещав непременно уделить мне время для более подробного и продолжительного разговора. Я чувствовала, что не вынесу такого счастья, поэтому потихоньку улизнула под ручку с мамулей, которая предпочла удалиться по-английски, не прощаясь с разговорчивой хозяйкой и жаждущими автографов поклонниками.
– Куда мы идем? – удивилась я, сообразив, что мамуля ведет меня в сторону, противоположную выходу. – Там же тупик, глухая кладовка!
– Бывала здесь раньше? – догадалась мамуля. – Видимо, давно. Нет больше кладовки, Вероника ее сломала и пробила дверь в ту половину подвала, что под соседней квартирой. Там раньше хламовник был, свалка ненужных вещей, так Вероника взяла подвал в аренду, чужое барахло выбросила и сделала подземный гараж для своей «Нексии». Через него и уйдем!
Новоявленный гараж сиял свежим ремонтом. Въездные ворота были закрыты, но знакомая с местной топографией и обрядовой культурой мамуля сняла с крючка в шкафчике запасной ключик. Когда мы вышли, она закрыла ворота с другой стороны, а ключ сунула в щель под железной створкой, сказав:
– Вероника найдет, она сама меня этому научила.
Наклонный пандус вывел нас на середину тихого в поздний ночной час двора. Не сбавляя шага, мамуля нырнула под старую тую, увешанную улитками, как новогодняя елка – игрушками, проскочила по тесному коридорчику между двумя высокими кирпичными стенами, поднялась по короткой железной лесенке и вывела меня на высокое крыльцо модного магазинчика, обосновавшегося на первом этаже старинного дома. Я с удивлением обнаружила, что мы оказались на одной из центральных улиц, подивилась, как здорово наша писательница ориентируется в старых городских кварталах, и уже не в первый раз подумала, что мои старшие родственницы обладают жизненным опытом, который имеет смысл активно перенимать.
– Что смотришь? – заволновалась мамуля, перехватив мой оценивающий взгляд. – Что-то не так? Я плохо выгляжу? Испачкалась известкой?
Она закрутилась волчком, высматривая на своей тыльной части несуществующее пятно и сокрушаясь:
– Раньше-то я была стройной, как березка, и могла пролезть в любую дырку!
Папуля на моем месте непременно поинтересовался бы, куда конкретно лазила приятно стройная мамуля, но меня это мало интересовало. Я думала о том, как мы с мамулей покинули литературную тусовку через гараж, и вспоминала планировку дома по улице Нововасильевской. Там ведь тоже был подземный гараж! И в лифте под кнопкой с вертикальной черточкой, соответствующей первому этажу, имелась еще одна кнопка, с черточкой горизонтальной. Будучи в растрепанных чувствах, мы с Зямой даже не подумали заняться расшифровкой лифтовых пиктограмм, а зря, наверное: похоже, кнопка со знаком «минус» отправила бы кабину этажом ниже первого. То есть, покидая квартиру убитой Дашеньки, мы с Зямой могли и не проходить мимо бдительного вахтера! Впрочем, жалеть об этом было поздно.
– Ма! – очнулась я. – Да не крутись ты, как песик за хвостиком, все с тобой нормально, и одежда чистая, и фигура отличная. Люби себя настоящую и перестань внушать себе, что ты толстая!
– Себе? Я не себе, я твоему папе внушаю, что меня нужно любить по-настоящему! – ответила мамуля.
– А он что? – как всякой женщине, тема настоящей любви была мне неизменно интересна.
– А он отказывается дать мне денег на «Феникс»!
Мимо нас с визгом промчались машины соревнующихся стритрейсеров, и я немного недослышала:
– На веник? Зачем тебе веник, у нас ведь есть отличный пылесос?
– Да не на веник, а на «Феникс»! – поправила мамуля громко и сердито. – Я с прошлой осени клянчу у твоего папочки деньги на курс восстанавливающих СПА-процедур в клинике «Феникс»!
Я, конечно, спросила, что это за «Феникс» такой, и мамуля объяснила, что я страшно отстала от жизни и оторвалась от худеющего народа. Оказывается, всего в сотне километров от города, в прекрасном заповедном лесу, примерно год назад открылось шикарное заведение, попасть в которое – заветная мечта анорексика. В элитной частной клинике «Феникс» в условиях глубочайшей приватности по новейшим методикам эффективно избавляют пациентов от лишнего веса.
– А заодно и от разных мелких дефектов внешности, – сказала мамуля, мягко постукивая себя подушечками пальцев по скулам. – Я лично не прочь заодно с килограммами убрать «гусиные лапки» и подтянуть веки.
