Царь-пушка. Открытка начала ХХ в.
Постоянный интерес к детищу Чохова мотивирует различных современных авторов заниматься гипотетическими расчетами того, насколько далеко могла стрелять Царь-пушка. Не вдаваясь в способы расчета (они разнятся у разных авторов), отмечу лишь, что большинство подобных вычислений дают примерно одинаковый результат. При массе дроба в 52 пуда, или 852 кг (это объем, который можно засыпать в ствол исходя из описанной выше конструкции орудия), а также максимально возможного для этого ствола давления пороховых газов и возвышения пушки при выстреле в 45 градусов вычисляемая дистанция примерно составляет 1663 м. То есть при гипотетическом выстреле Царь-пушки, находящейся на Красной площади в районе нынешнего Мавзолея В. И. Ленина, снаряды могли бы лечь в районе Замоскворечья.
Вообще Царь-пушка не раз меняла свое местоположение. Известно, что ее гигантские размеры и вес привели к тому, что перемещали ее с Пушечного двора на Красную площадь на специально изготовленных деревянных валках, которые подкладывали под ствол по мере движения. Тянуло пушку с полсотни лошадей, погоняемых всем наличным составом «пушечных извозчиков». После своей установки на Красной площади Царь-пушка не покидала своей позиции вплоть до начала XVIII в. Надо также отметить, что она была не одинока. Планы и чертежи Москвы и Московского Кремля XVI–XVII вв. показывают, что огромные артиллерийские орудия долгое время располагались на Красной площади у главных проездных ворот Кремля – возле Спасской и Никольской башен. Что же до Царь-пушки, то для ее демонстрации был сооружен специальный помост с крышей, который она делила еще с одним гигантским орудием. Об этом свидетельствуют записки австрийского дипломата при дворе царя Алексея Михайловича Августина Мейерберга. Он сообщает, в частности, что «под навесом на Красной площади находятся две большие медные пушки, имеющие в диаметре 2 фута 5 дюймов немецкой меры, в окружности их семь фут три дюйма». Судя по его сообщениям, одна из пушек отлита по приказанию Ивана Васильевича Грозного, а другая при сыне его Федоре Ивановиче. В этом известии большинство историков видит однозначное свидетельство демонстрации на Красной площади Царь-пушки и упомянутого выше детища Кашпера Ганусова, которое было подновлено и перелито мастером Степановым и получило название «Павлин». Подтверждение этому видят в сообщении названного автора о том, что «сия пушка была с дельфинами, но без лафета».
В 1626 г. для больших мортир построили деревянные обрубы, или роскаты – деревянные помосты, засыпанные внутри землей. В расходных книгах Пушечного приказа сохранились некоторые интересные подробности этих работ. Так, 1 сентября означенного года было дано жалованье 87 плотникам, которые «около Царя и Степановой пушки обруб били». 6 сентября обруб стали наполнять землей. Одновременно готовили снасти для перемещения орудий. 9 ноября были готовы волоки под оба орудия, и 14 апреля 1627 г. начали волочить их на новое место. Работы были окончены к 27 августа.
В 1636 г. под пушками соорудили каменные лавки, где процветала торговля вином. В те годы дуло Царь-пушки частенько служило убежищем для московских пьяниц, где они отсыпались после возлияний.
Задумав в самом начале XVIII в. постройку в Кремле цейхгауза, Петр I имел намерение сделать его хранилищем «всякого воинского оружия и воинских трофеев». В 1702 году последовал указ царя «О начале строения Цейхгауза», а в 1706 году был издан еще один указ – о составлении списков достопамятных орудий: «…на боях, где воинским случаем под гербами их взяты и ныне есть на лицо, и то все собрав, взять к Москве и в новопостроенном цейхгаузе для памяти на вечную славу поставить». Незадолго до описываемых событий в 1701 г. Петр издал указ о больших пушках, по которому было велено перелить в пушечное и мортирное литье кашперову пушку «Павлин», пушку «Ехидну», «Соловей» и еще ряд больших орудий. После исполнения этого указа Царь-пушка осталась на Красной площади в одиночестве.
Со временем обруб и встроенные внутрь его лавки стали ветшать, а их каменные своды – осыпаться. Правительство императрицы Елизаветы Петровны решило предпринять меры для сохранения погребов. 15 мая 1745 г. было приказано «лежащий в Китай-городе на сводах двух винных лавок большой Дробовик за великой тягостию и потому что уже от оного своды и стены вредятся, снять немедленно». Исполнить приказание было поручено капитану артиллерии Касаткину-Ростовскому. Однако выяснилось, что при том уровне технологии для того, чтобы переместить столь тяжелый груз, требовалось частично разобрать кладку и перила Лобного места. Это задержало перемещение пушки еще на три месяца. Наконец в августе 1745 г. ее сняли со сводов каменных лавок и с большими предосторожностями переместили к «новопристроенной батарее» у кремлевской стены. В 1786–1788 годах Царь-пушка, а вместе с ней пушки Чохова «Аспид», «Троил» и ряд других орудий были перевезены в Кремль и установлены на бровке холма Ивановской площади рядом с ныне несуществующим Воскресенским женским монастырем. У ворот его был воздвигнут каменный шатер на восьми столбах, где эти орудия долгое время и покоились.
Дальнейшую судьбу Царь-пушки и других «достопамятных» орудий, находившихся в Московском Кремле, можно проследить по архивным документам. Удивительным образом интерес к ее истории во многом был продиктован готовящимся в 1912 г. столетним юбилеем Отечественной войны 1812 г. Дело в том, что отступавшие в спешке из Москвы наполеоновские солдаты, как известно, взорвали некоторые части кремлевских стен и разграбили часть дворцов, соборов и построек. Среди них было и здание Арсенала. Много хранившихся там артефактов было утеряно безвозвратно. По счастью, многопудовые старинные пушки в силу своей тяжести пострадали менее всего. Среди них была и Царь-пушка. И вот при подготовке юбилея по архивам было установлено, что вступивший в Москву после изгнания Наполеона вместе с наступающими русскими войсками начальник кремлевского Арсенала генерал Пичугин составил специальную ведомость о состоянии вверенного ему имущества после отступления неприятеля. Там, в частности, сказано, что при оставлении Москвы рядом с Арсеналом должно было находиться семь орудий на станках, включая «Дробовик Российский» – т. е. Царь-пушку. При возвращении в Москву он нашел шесть больших старинных орудий на своих местах, в т. ч. и «Дробовик», а «так как от Никольских ворот Арсенал подорван, то должно полагать, что одна (пушка. – Д. Г.) находится под развалинами».
В августе 1817 г. унтер-цейхвахтер Арсенала Матвеев составил еще одну ведомость старинных кремлевских орудий. Они там перечислены вновь, но местом их хранения были указаны т. н. лагеря, т. е. хранились они не на лафетах, а на подкладках у главных ворот Воскресенского монастыря (ныне не существующего. – Д. Г.). Справа Царь-пушка, слева – «Троил». Таким образом, можно предположить, что в 1812 году, во время знаменитого пожара 6–8 сентября в Москве, деревянные лафеты орудий, хранящихся в московском Арсенале, сгорели. Для их хранения над ними соорудили специальный каменный шатер.
Правительство Александра I считало восстановление Москвы после войны 1812 г. делом первостепенной важности. Были ассигнованы значительные суммы на восстановление стен и башен Кремля, общественно значимых зданий Первопрестольной. К восстановлению привлекались лучшие инженеры и архитекторы своего времени. Так, в 1819 году в Москву прибыл известный зодчий, строитель Исаакиевского собора и Александровской колонны в Петербурге А. Монферран. Осмотрев Кремль, он решил принять участие в работе по восстановлению кремлевских сооружений, которую уже проводила Комиссия для строений в Москве во главе с ее директором генерал-майором Петром Яковлевичем де Витте.
