К середине XVII в. производственные помещения Московского Пушечного двора: амбары разного назначения, кузницы, формовочные ямы и пр. занимали обширную площадь между нынешней Лубянской площадью, улицами Пушечной и Кузнецким Мостом. Основным документом, по которому мы сегодня судим о том, какие производственные помещения там располагались является т. н. Годуновский план, – чертеж, который датируется 1600–1605 гг. Если верить этому документу, то посредине Пушечного двора стояла большая конусообразная башня, а у северной стены – башни поменьше. Назначение большой башни историками точно не определено, а вот помещения поменьше явно представляли собой цехи, или, в терминологии того времени, «литейные амбары». На планах более позднего времени среди построек угадываются кузни, «станошный двор», «пороховая мельница» и другие помещения. На этих планах Пушечный двор обретает вполне конкретные размеры. Так, длина северной стены равнялась 82 сажени (172 м), западной стены вдоль Москвы-реки – 48 сажен (100 м), а по восточной – 27 сажен (56 м).
В 1610 г. был составлен еще один, т. н. Сигизмундов план Пушечного двора. Он интересен тем, что в центре Двора там изображены не два «литейных амбара», а одна «литейная печь». Кроме того, на плане присутствует помещение, на котором написано «Приказ» – т. е. канцелярия Пушечного двора. Именно этот план взял за основу А. М. Васнецов при своей реконструкции внешнего вида этой мануфактуры, которая изображена на его известной акварели, хранящейся ныне в Музее истории Москвы.
Организация работ в этой мануфактуре до середины XVII в. была довольно проста: каждый мастер со своим подсобным персоналом изготовлял свою отдельную работу. При литье больших пушек учеников было много. Так, при отливке пушечными мастерами Мартьяном Осиповым и Яковом Осиповым пушек «Новый Перс» и «Новый Троил» с ними работал 31 ученик. Технология литья пушек чем-то напоминала литье колоколов. Ныне довольно трудно определить предпочтения каждого мастера в рецептуре бронзы. Некоторые обобщенные данные приведены в монографии Н. Н. Рубцова «История литейного дела в СССР», который, проанализировав архивные сведения и исследования специалистов-металлургов, считает, что во второй половине XVI в. соотношение олова к меди в бронзовых пушках, изготовленных русскими литейщиками, составляло 7–10 % олова к 90–93 % меди. Известны случаи (правда, уже в XVII в.), когда мастера экспериментировали с добавлением к бронзе еще железа и чугуна в целях удешевления пушечного металла. Однако затем было экспериментально установлено, что подобные орудия будут иметь необходимые боевые качества, если присадка чугуна к бронзе составляет не более 10 %. Такая пушка выдерживала до 2000 выстрелов. Но в целом эти эксперименты были признаны неудачными, и изготовители пушек вернулись к проверенной временем рецептуре.
Руководил литейным производством особый орган государственного управления, который назывался Пушкарский приказ. Первое упоминание о нем относится к 1577 г. Впоследствии вплоть до конца XVII в. именно в стенах этого приказа формировались и осуществлялись наиболее масштабные оборонные проекты, связанные с использованием «высоких технологий» своего времени – артиллерии, фортификации, устройства засечных полос и пр. Артиллерийская область в управлении отечественной обороны выделилась не сразу. До 1577 г. вопросами литья пушек (и колоколов) ведал Пушкарский стол Разрядного приказа – еще одного более старого органа управления XVI в., занимавшегося в большей степени вопросами комплектования армии и ее перевооружением.
Когда Пушкарский приказ выделился в самостоятельную структуру, в числе его сотрудников числились: один боярин (руководитель) и два дьяка (управляющие столами). Таких столов сначала два. Один отвечал за изготовление пушек и колоколов в Москве и, буде надобно, в других городах, а второй занимался вопросами формирования «крепостного наряда» – т. е. строительства, вооружения и обеспечения всем необходимым строящихся крепостей. Впоследствии сфера управления Пушкарского приказа была расширена. Как сообщает немецкий путешественник Адам Олеарий в своих «Записках о путешествии в Россию», относящихся ко второй половине XVII в., «Пушкарский приказ, которому подведомственны все, кому приходится заниматься орудийным и колокольным литьем и вообще военными вооружениями. Таковы литейщики, кузнецы, точильщики сабель; пушкари, мушкетёры, мастера ружейные и пистолетные; не только суд и расправа, но и выдача жалованья им производятся здесь. Начальником здесь, на место безбожного Петра Тихоновича, поставлен боярин князь Юрий Алексеевич Долгорукой».
Не следует думать, что под началом всего трех человек находилось управление столь важным для государства производством. Дьякам, которые возглавляли столы, требовались, в свою очередь помощники – подъячие, а тем целый отряд чиновников поменьше рангом – стряпчих. Многочисленные распоряжения этой гвардии бюрократов предавали бумаге и скрепляли печатями писцы. Чтобы разместить где-то такое количество управленцев, требовалось дать им «в приказ» какое-то здание. Пушкарский приказ несколько раз менял свое месторасположение, однако в силу своей значимости для обороны государства в рассматриваемое время он, судя по всему, находился на Ивановской площади в Кремле, вместе с Разрядным, Стрелецким приказами и Оружейной палатой.
Под началом Пушкарского приказа находилось еще несколько мануфактур, обеспечивавших производство вооружений и боеприпасов. Среди них можно назвать т. н. «Ствольную мельницу» – первый в России специализированный завод по производству стрелкового оружия, построенный в 1648 г. на берегу Яузы, особый Гранатный двор, располагавшийся у Никитских ворот в Москве и специализировавшийся на изготовлении снарядов к пушкам и пороховом производстве.
Первый пороховой завод («Зелейная мельница») был построен в Москве в 1494 г. В первой половине XVI в. московский Пороховой двор, подчинявшийся Пушкарскому приказу, находился неподалеку от Пушечного двора на реке Неглинной около Успенского оврага, в «Алевизовском дворе». В то время это был крупнейший в стране центр «зелейного» производства, с большим числом работающих. Свидетельством служит летописный рассказ о произошедшем здесь в 1531 г. пожаре, во время которого погибло «болею двухсот человек» мастеров и работников. Во второй половине XVI в. крупные «зелейные дворы» работали в Пскове, Вороноче, Острове, Костроме, Коломне, Серпухове, Муроме, Боровске, Туле, Переяславле-Рязанском.
Здание Гранатного двора на Большой Никитской улице.
Наконец, именно Пушкарский приказ ведал вопросами подбора и приема на работу мастеров, учеников, утверждением смет на изготовление новых орудий, закупкой необходимых для этого материалов, расчетом с мастерами и учениками, выдачей разного рода «дач» и «царских подарков» сотрудникам своей отрасли.
Процесс производства пушек и колоколов на Пушечном дворе начинался с получения царского указа – отлить такое-то количество изделий такого-то веса и размера. Причем часто в указе содержалось требование изготовить орудие того или иного «чертежа» или «образца». Дело в том, что оправдавшие себя конструкции тех или иных изделий Пушечного двора тщательно фиксировались и вносились в специальный реестр – «Роспись пищальных образцов старого и нового завода» и ряд других аналогичных документов, позволявших копировать уже изготовленные артиллерийские образцы. Затем мастер, которому было поручено выполнение заказа, должен был подготовить детальную смету («сказку») требуемых для изготовления материалов, деталей, механизмов. Изучение этих «сказок», между прочим, показывает, что мастера при их составлении часто пользовались некими справочными материалами, руководствами по литейному делу, которые, по-видимому, имелись в Пушкарском дворе. Это рождает у историков догадку, что в данной мануфактуре имелась своя, не дошедшая до нас подсобная техническая библиотека. Под это «техническое задание» начинали готовить необходимые по размеру плавильные печи и формовочные ямы.
