Ругался Андрей Николаевич не просто гневно, а еще и аргументированно. Например, как-то, выражая недовольство геодезистом, он показал свои глубокие знания многих моментов, которые, казалось бы, не изучаются конструкторами самолетов. Такой эрудиции он обязан прошлому: в ранней юности Туполев работал уездным землемером, чтобы заработать себе на хлеб.
Можно сказать, что старик разработал свою, туполевскую школу воспитания молодых умов, где не обойтись без строгости, высоких требований и дисциплины. Он был настоящим учителем для своих подчиненных, только знания они черпали не из учебников, а в ходе бесед и дискуссий. Андрей Николаевич никогда не переставал развиваться и развивать. Часто он приглашал в бюро советских ученых. Известные и малоизвестные ученые читали в туполевском КБ занимательные лекции по техническим наукам. Любознательный Андрей Николаевич не пропускал ни одного занятия.
В рабочем кабинете Туполева висел огромный портрет Жуковского, которому он был благодарен всю жизнь. В дни сомнений Андрей Николаевич смотрел на своего учителя и думал, как бы поступил он на его месте. Тогда казалось, что ты не один, что у тебя всегда есть поддержка, опора и мудрый наставник, который верил в тебя в самого начала.
А. Н. Туполев в рабочем кабинете, на стене – портрет Н. Е. Жуковского.
Летчик-испытатель А. К. Туманский запомнил необычные подходы А. Н. Туполева при работе с людьми:
«Во время испытаний и доводки ТБ-3 мы поддерживали тесный контакт с создателем этой машины – Андреем Николаевичем Туполевым. Кто не знает в Советском Союзе, да и не только у нас, этого выдающегося авиаконструктора? Но я веду рассказ о 30-х годах и расскажу поэтому, каким запомнился он мне еще в ту далекую пору. Главным конструктором нашего завода являлся один из его ближайших помощников – А. А. Архангельский, и Андрей Николаевич навещал нас довольно часто. Когда ему указывали на дефекты его самолетов, обнаруженные в процессе испытаний, он не только не обижался, но даже благодарил. Не знаю, кто еще из конструкторов в таком совершенстве изучил производство, как Андрей Николаевич. Он всегда появлялся там, где что-то не ладилось, где самый процесс производства был организован неправильно. Лодырей и разгильдяев терпеть не мог, отчитывал их так, что даже самые, казалось бы, отпетые подтягивались и выравнивались. В то же время умел и поддержать человека, похвалить за хорошую работу. А если видел, например, что молодой конструктор старается изо всех сил, а получается у него не то, подойдет, посмотрит, расспросит и растолкует ошибку. Делал он это так искусно, что юноше казалось, будто сам ее нашел и исправил».
По темпераменту Андрей Николаевич был сангвиником: положительные эмоции быстро сменяются на отрицательные и наоборот. Главной чертой его характера была редкой силы целеустремленность. Но он не был одержим только карьерой, его увлекали чтение, любительская киносъемка, театр, охота, поделки, которые он строгал для детей… Он любил русскую и французскую кухню, к чему приучила его домработница, преуспевшая в готовке. Обожал сладкое, отчего быстро набирал в весе. При росте 176 сантиметров он весил далеко больше 90 килограммов.
А. Н. Туполев, его внук Андрей и овечка Долли. 1960-е годы.
Постоянно работавший с техникой, в свободное время Андрей Николаевич искал соприкосновения с прекрасным. Как-то, читая «Сагу о Форсайтах» Д. Голсуорси, Туполев сказал: «Знаете, такие книги умиротворяют. Я прихожу к выводу, что для нас, людей, издерганных нервной работой, они как живительный бальзам. Бывает, ляжешь и никак не заснешь, мучаешься: то не вытанцовывается с шасси – время их уборки слишком велико, то лонжерон на испытаниях согнулся раньше, чем нужно, – почему? Думаешь, думаешь, а правильного решения никак не находишь. А почитаешь Толстого, Чехова или Куприна – успокоишься и заснешь. Наутро голова свежая, и легче найти нужное решение. Нет, литература – великое подспорье для техников».
С удовольствием он слушал музыку П. И. Чайковского, восхищался грациозностью балерин М. М. Плисецкой и Р. С. Стручковой, зачитывался художественной литературой, цитировал стихи наизусть. Услышав положительный отзыв на новую книгу, он просил ее ему одолжить.
Туполев был внимательным читателем, тонким слушателем и вдумчивым зрителем. Он говорил: «Имена не играют роли, главное – талант. Возьми такие пьесы, как «Смерть Ивана Грозного» Алексея Толстого, «Живой труп» Льва Толстого, «Три сестры» Чехова или «Васса Железнова» Горького. Ты сидишь и боишься слово молвить! А живопись! Когда я стою перед «Девочкой с персиками» Серова, или смотрю на «Запорожских казаков» Репина, или на «Утро стрелецкой казни» Сурикова, или вижу «Над вечным покоем» Левитана, то чувствую, что подавлен силой этого искусства».
Такое отношение у него было и к кино. Однажды после фильма «Римские каникулы» он сказал: «Как прохладный душ в жару, всю усталость снял».
А. Н. Туполев с видеокамерой. 1963 г.
Кроме авиации и искусства, Туполев интересовался автомобилями. Пока не подводило здоровье, Андрей Николаевич катал семью на машине – то на дачу, то на официальные мероприятия. В 1930 году он купил свой первый автомобиль – «Даймлер». Потом поменял его на «Форд», после – на «Кадиллак», подаренный ему правительством за заслуги. После войны Андрей Николаевич ездил на ЗИМ-М-12 – удобном, стильном и прочном семиместном автомобиле.
Как рассказывали дочь и зять, водил Туполев аккуратно и профессионально. В конце 1960-х годов Андрей Николаевич уже перестал садиться за руль. Он все чаще хворал, а в таком состоянии было трудно ориентироваться на дорогах.
По словам дочери Юли, отец очень любил гостей. После удачного окончания проекта он заказывал автобус для всех участников, и все ехали на дачу. Жена Туполева Юлия Николаевна играла на рояле и пела. Часто на даче на Николиной Горе гостили Архангельские, Виноградовы, Капицы. Туполев с удовольствием общался с молодежью, расспрашивал об их планах, делился опытом и рассказывал мотивирующие истории.
Счастливая семья Туполевых.
Кроме таланта вождения, у Туполева было отличное умение разрядить обстановку одной-двумя фразами. Из него бы вышел замечательный юморист.
Однажды, придя в особняк академика А. Г. Иосифьяна, где должен был пройти серьезный разговор по решению возникшей заминки, Андрей Николаевич обратил внимание на щедро расписанные потолки. Осмотревшись, Туполев сказал хозяину особняка: «Я понимаю, Андроник Гевондович, почему у вас так много задержек – вы, наверное, не столько вникаете в нашу систему, сколько созерцаете потолок». Все рассмеялись, а Иосифьян выдохнул: пошутив, Туполев повел беседу спокойно.
