«Что ж, поработаем…», – устало сказал разведчик.
Блэйк остановил жёлтый кэб и поехал в скромный отель «Пасифик». Возле двери с кривыми бумажными пальмами скучали две взрослые девушки. Они улыбнулись ему и сказали: «Ха-а-й!» Питер ответил обоим: «Хай», но увёл с собой только одну.
– Меня зовут Голди, – сказала девушка.
«Все вы Голди», – подумал Блэйк, ощущая под рукой её крепкое тело.
Утро выдалось – ни к чёрту. Низкие облака буквально вползали в окна. Вязкий серый туман клубился и застилал всё вокруг. Накрапывал мелкий дождик.
– Глянешь в окно – хреново, посмотришь в зеркало – еще хуже, – сказал по-русски Блэйк и потащился в ванную.
Из зеркала на него смотрело помятое лицо с трехдневной мужественной щетиной. Времени бриться не было. Питер надел чёрный плащ, взял зонтик и спустился в бар. Чашка кофе с рогаликом были его обычным завтраком. Не следует приступать к важному делу натощак.
Обширное поле автомобильной стоянки «Боинга» было пустым. В воскресный день завод не работал и устраивал экскурсии для всех желающих. Подъехал синий экскурсионный автобус. Из него выбрались дородные дамы и немолодые поджарые мужчины. Откуда-то возникла экскурсоводша – энергичная кудрявая бестия с африканским загаром. Она сразу закричала:
– Хэллоу, леди и джентльмены! Меня зовут Энн Фармер. Корпорация «Боинг» дружески приветствует каждого из вас и приглашает провести день на чудесных полях нашего завода! Следуйте за мной!
Энн ринулась к стеклянным дверям, словно стайер, завидевший финишную ленту.
Леди и джентльмены вприпрыжку потрусили за ней. На бегу Энн выплёскивала потоки информации о родном предприятии и сыпала бисером многочисленных цифр. Питер слушал её внимательно и автоматически запоминал. В небольшом зале экскурсантам показали кино о славной истории «Боинга», начиная с египетских пирамид и до наших дней.
– Впереди нас ждёт сборочный цех, – объявила Энн. – Вы увидите самое интересное!
По пути к сборочному терминалу пересекли большой офис с рядами холодных компьютеров. В дальнем углу сидел хилый очкарик и щёлкал по клавишам. Его острые плечи вздрагивали в такт, как у пианиста. На мониторе мерцало изображение космического скафандра. Питер машинально нажал кнопку фотоаппарата, спрятанного в пуговице его плаща.
– Мы с вами находимся в совершенно секретном месте, – понизив голос, сказала Энн Фармер. – Это проектное бюро. Святая святых. Никому не говорите, что вы были здесь.
Сборочный цех оказался уровнем ниже. Его периметр опоясывала видовая площадка. Сверху хорошо просматривались отдельно лежащие крылья, бочкообразные секции фюзеляжа и двигатели на самоходных тележках. В конце огромного терминала дремал новорождённый аэробус.
– Это «Трипл-севен», – сказала Энн Фармер. – Не уроните что-нибудь вниз. Если вы повредите лайнер, вам придётся его купить!
Экскурсанты посмеялись шутке, а женщины прижали сумочки к животам.
На обратном пути прошли через секретное конструкторское бюро. Очкарика за компьютером не было. Агент Шрам приотстал от группы и наклонился, чтобы завязать шнурок у ботинка. После этой невинной операции, корпорация «Боинг» лишилась монитора с рисунком космических доспехов и какой-то мелочи со стола конструктора. А фигура шпиона приобрела несколько странный вид.
– Что это у вас, сэр? – спросил охранник на выходе и постучал по квадратной груди Питера.
Послышался гулкий звук пустой канистры.
– Это кардиостимулятор, – ответил Питер. – Для моего больного сердца.
Естественно, сердце разведчика в это время ушло в пятки.
– О’кэй, – сказал вежливый Цербер, – проходите, пожалуйста, сэр. И берегите ваше сердце…
Глава 13
Американская программа Mars One набирает
добровольцев, которые могут стать первыми
людьми, ступившими на красную планету.
Билет предусмотрен лишь в одну сторону
– оказавшись на Марсе, на Землю они
никогда не вернутся.
Глава проекта «Аэлита», Анатолий Борисович Левайс, сидел в удобном кресле напротив президента. Перед этим обоим напудрили носы и пригладили волосы.
Два оператора бесшумно перемещались, высматривая наилучший ракурс для съёмки. Ответственный режиссёр маячил за спиной президента и ждал команды начать. Потом он с грацией балерины выпорхнул из кадра и сказал: «Мотор!»
Президент наклонил голову, сделал озабоченное лицо и произнес без бумажки:
– Анатолий Борисович, доложите, пожалуйста, о ходе нашего марсианского проекта. Какие проблемы необходимо решить в первую очередь… мгм…какие существуют трудности и задержки?
– В общем и целом, всё идёт по плану, – начал доклад Чубайс. – Есть небольшое отставание от графика с системой жизнеобеспечения и новыми электронными процессорами. Но в этом месяце мы всё наверстаем и даже выйдем на опережение.
Руководитель проекта покосился на камеру и открыл свою папку.
– Наши люди живо откликнулись на ваш призыв стать первыми марсианскими колонизаторами, – продолжал Левайс. – Уже поступило три миллиона, четыреста пятьдесят три заявки. Есть из чего выбирать.
– И мы выберем лучших. Верных патриотов России! – сказал президент в телекамеру.
Потом он сделал знак режиссёру.
– Стоп! Достаточно, – сказал телевизионщик. – Пустим ролик сегодня, в вечерних новостях.
– Валяйте, – сказал президент.
Операторы смотали провода и на плечах унесли колченогие штативы. Вместо них в комнату вошли генерал Жбанков и главный электронщик проекта инженер Грубин.
– Присаживайтесь, господа. Теперь давайте подробнее, Анатолий Борисович, – обратился президент к Левайсу.
Левайс вынул из папки несколько листов, аккуратно разложил их на столе и начал:
– По пунктам, Владимир Иванович. Первое. Ракетчики не подведут. Носители будут к сроку. Сейчас тренируем узлы стыковки. Тоже успешно.
Второе. Обитаемый модуль готов на семьдесят процентов. Здесь у нас хороший опыт – космические станции станции «Салют», «Мир», МКС.
Третье. «Армата» в обычном варианте не пойдет. Сейчас подбираем топливо и окислитель. Думаю, к сроку успеем.
– Думаете или успеете? – прервал его президент.
– Успеем! – уверенно подтвердил Левайс. – Потом продолжил: – Четвертое – скафандры. Здесь пока значительное отставание. С системой дыхания мы справились, заминка в общей конструкции – дизайн, материалы, сочленения, устройство шлема и, простите, туалет. Надеемся на помощь заграницы.
Левайс кивнул на Жбанкова.
– И последнее. Связь, ориентация, программное обеспечение. Об этом лучше расскажет Андрей Степанович.
