Последние слова космонавта заглушили аплодисменты из зала.
И тут произошло невероятное. Справа и сверху в кадр вписалась фигура обнажённой женщины. По лягушачьи оттолкнувшись от переборки, она плавно нырнула в сторону космонавтов. В широкоугольном объективе проплыли округлые ягодицы, и непропорционально большие ступни ног. Длинные рыжие волосы струились за спиной русалки. Женщина сделала в воздухе грациозный кульбит и приземлилась на колени космонавтов. Одной рукой она прикрыла обнажённую грудь, а другой послала землянам воздушный поцелуй.
В этот момент экран зарябил яркими брызгами. Картинка на мониторе свернулась и исчезла в снежном облаке звёздных помех. «Россия» вышла из зоны видимости Земли и связь прервалась.
На несколько секунд зал остолбенел от изумления. Потом грянули аплодисменты, послышался смех и возбуждённые голоса:
– Высший пилотаж! Во, дают, лётчики!
– Это она даёт…
– Космический стриптиз!
– Что это за девочка и как её зовут?
– Виктория Потеряева! Это Виктория Потеряева! – неожиданно загремел удивлённый голос Бакланова.
Менеджер космических проектов забыл выключить микрофон. Так планета узнала имя первого в мире космического зайца. Вернее, зайчихи.
Космонавты не могли видеть фокус с русалкой. Её наблюдал только штурман Плотников в зеркале своего монитора. При этом талантливый программист хихикал и веселился от всей души.
Пока космонавты отдыхали, ЦУП напряженно работал. Космический корабль тщательно сориентировали на орбите, вычислили оптимальный импульс разгонных двигателей и задали автоматам время начала «Большого старта».
В назначенный час включились маршевые двигатели и за двенадцать минут увеличили скорость ракеты еще на пять километров в секунду. «Россия» устремилась в чёрную пустоту, к воображаемой точке встречи с планетой Марс.
Глава 24
Атмосфера Марса, состоящая в основном
из углекислого газа, очень разрежена.
Давление у поверхности Марса в 160 раз
меньше земного – 6,1 мбар на среднем
уровне поверхности. Примерная толщина
атмосферы – 110 км.
После включения разгонных двигателей к космонавтам вернулось ощущение тяжести, а затем их прижало к креслам силой перегрузки.
С окончанием ускорения экипаж ожидал неприятный сюрприз. Один из двигателей отключился на несколько секунд раньше остальных и это привело к хаотичному вращению корабля. Подвела автоматика станции – вышел из строя один из датчиков гироплатформы. На приборном щите тревожно мигали красные лампочки и противно дребезжал прерывистый зуммер. Звезды чертили яркие полосы в иллюминаторах.
– Частота колебаний – один герц, – сказал Плотников, сверяясь с секундомером.
– Это как? – спросил Саша.
– Один оборот в секунду, – ответил штурман-электронщик.
– Крутой вираж… Ручку управления влево и на себя! Элероны и триммеры на максимум! – пошутил Влад Найдёнов.
– Из «Бочки» в «Боевой разворот», – оценил шутку Плотников. – Жаль, что мы не в самолёте. Самое паршивое в этой ситуации – не будет связи с Центром, пока антенны не отсканируют передающий луч.
– Коля, займись датчиками и гироскопами, – сказал Найденов. – Саша, попытайся наладить связь. Вдруг, получится.
– А ты? – ехидно спросил Ча Су Бок.
– Я осуществляю общее руководство и думаю, как жить дальше.
– Хорошо быть полковником! – сказал Плотников и выдвинул из переборки электронный блок, опутанный сетью проводов. – Запустим резервный агрегат.
На самом деле ситуация на корабле была очень тревожной. И космонавты отлично это понимали. Неправильная ориентация станции при разгоне могла привести к искажению траектории полёта и промаху на миллионы километров.
– Индикатор принимаемого сигнала явно спятил, – доложил Саша через минуту.
Столбик зелёных кубиков индикатора плясал синхронно с вращением корабля.
– «Земля», «Земля»! Я – «Россия»! Приём! – кричал в микрофон Саша.
– Земля, земля, я Хабибуллин, кто я? – передразнил его Плотников.
– Чего?
– Песенка такая есть, – ответил Николай. Как раз в тему: – Земля, земля, не слышу зов Кремля. Земля, земля, я рапортую стоя. Я Хабибуллин. Я забыл кто я!
– Давай, продолжай молитву, – сказал Найдёнов.
– И в тот же миг в наушниках зацокал
Далёкий крик, идущий на таран.
Ты «Сокол» ё-кэ-лэ-мэ-нэ, ты – «Сокол».
Запомни, «Сокол», «Сокол» ты, баран!
Молитва возымела действие. В динамике послышался хрип искаженного сигнала и обрывки слов: «…сия… уп … оссия… рос…»
– «Земля», я – «Россия», слышу вас! – заорал в микрофон Саша. – Все живы! Корабль вращается. Вышла из строя гироплатформа. Устраняем неисправность.
– Саша, повтори текст десять раз, слово в слово. Там догадаются склеить фрагменты и, может быть, получится смысловуха, – посоветовал Плотников.
Ча Су Бок начал бубнить в микрофон набор одинаковых фраз.
– Есть! Разгон гироскопа пошёл! – наконец, сказал Плотников. – Влад, хорошо бы помочь ручником.
– Поехали! – согласился лётчик, усаживаясь за пульт. – Командуй!
– Правый восьмой, один импульс, – сказал штурман.
– Сделано!
– Ждём!
– Правый четвертый, два тычка.
– Есть!
– Ждём.
– Левый первый, один импульс!
– Есть, левый первый!
– Ждём…
Вращение корабля замедлилось и Ча Су Бок начал разбирать некоторые обрывки слов: «… где…откуд… женщина … теряева… жите…»
Глава 25
Разреженность марсианской атмосферы
и отсутствие магнитосферы являются
причиной того, что уровень ионизирующей
радиации на поверхности Марса существенно
выше, чем на поверхности Земли.
После видеоконференции в ЦУПе поднялся невообразимая паника.
– Баба на корабле – это катастрофа! Это – к беде, – злобствовал Жбанков. – Я вас, между прочим, категорически предупреждал!
– Никто её туда не посылал, – оправдывался Бакланов. – Ума не приложу, как эта блудница проникла на спутник. Да ещё нагишом, без скафандра.
Видеозапись трансляции срочно отправили экспертам-криминалистам. Через два часа они заявили, что элементов цифровой обработки не обнаружено. К сожалению, видеосигнал был загрязнён атмосферными помехами, которые смазали возможные стыки искусственного монтажа.
