В учебном плане появились и предметы, коих совсем не было в Рязанском училище. К примеру, плавали все десантники хорошо, но в крытом бассейне центра их теперь заставляли овладевать тонкостями водолазного дела.
Один из теоретических предметов вел сам начальник учебного центра, пожилой генерал-майор. На первом занятии он вышагивал вдоль передней стены класса, заложив руки за спину, и говорил тихо и доверительно, словно имел дело не с чужими людьми, а с собственными сыновьями.
Все слушатели, сидевшие в аудитории – а всего их в группе насчитывалось более двадцати, – жадно ловили каждую фразу и старались понять, куда они попали, для какой именно работы их готовят. Кто, как не начальник центра, мог прояснить ситуацию в этом туманном вопросе?..
– Я хотел бы внести ясность по поводу вашего пребывания здесь, – сказал он после короткого вступления. – Во-первых, в наш центр могут попасть далеко не все те люди, которые носят форму десантника. Прежде чем предложить кому-либо перейти на службу в управление спецмероприятий, сотрудники отдела кадров тщательнейшим образом изучают каждую кандидатуру. По их запросам присылается множество копий архивных документов. От школьных характеристик и аттестата до карточки из районной поликлиники. От оценочного листа ваших вступительных экзаменов в Рязанском училище до полного послужного списка. Порой даже самый подготовленный десантник оказывается непригодным для работы в управлении специальных мероприятий. А посему, коль вам улыбнулась судьба и выпала честь поработать на этом поприще, закусите удила и запаситесь терпением.
Серега закусил, хотя многое из того, что ему пришлось изучать, было для него сложным, первое время даже непостижимым.
Взять, к примеру, стрельбу. Он всегда отлично управлялся с любыми видами оружия, а тут вдруг понял, что умеет далеко не все.
Стенд для обучения стрельбе из подвижного положения располагался на обширном полигоне, по соседству с сектором, где новые сотрудники управления осваивали работу из статики. С этим ни у кого проблем не возникало. Упражнения такого рода скорее походили на повторение давно пройденного и хорошо освоенного материала.
Несмотря на простецкий вид и незамысловатое устройство, стенд доставлял немало головной боли тем, кто упражнялся в прямоугольном секторе. Пара черных деревянных щитов размером два на два метра стояла в ряд на огневом рубеже. Между плоскостями оставался полутораметровый просвет.
Огневой рубеж представлял собой узкую гаревую дорожку с препятствием, высота которого могла изменяться. Оно ставилось аккурат напротив просвета. Ассистент инструктора управлял метательной машинкой, спрятанной за низким бруствером метрах в восьми от рубежа.
С виду занятия в данном секторе смахивали на стендовую стрельбу. Инструктор подавал зычную команду, и из машинки под произвольным углом вылетала мишень – стандартная тарелочка диаметром одиннадцать сантиметров. Слушатель с пистолетом к этому моменту стоял перед первым щитом. Он не видел препятствия, не мог оценить его форму и высоту.
По той же команде офицер начинал движение и прыгал. На обнаружение быстро летящей мишени, прицеливание и выстрел отпускалось менее секунды, пока слушатель рыбкой летел мимо просвета. Чуть зазевался, не увидел тарелочку или промедлил – сектор закончился. Перед ним оказывался второй щит.
Голос инструктора монотонно извещал:
– Незачет!
Дистанция до тарелочек, пролетавших мимо, здесь оказалась поменьше, чем на спортивных стрельбищах. Пистолеты были хорошо пристреляны. Тем не менее в первый месяц занятий слушателям крайне редко удавалось поразить цель. Барабан метательной машинки пустел, и почти все тарелочки улетали к дальнему брустверу невредимыми.
– Да разве ж мыслимо поразить эту крохотную тарелку пулей?! – бухтел какой-то офицер-десантник. – Вот был бы дробовик, тогда бы я через раз попадал!
Инструктор, раздавая патроны, спокойно напомнил ему и всем прочим:
– Товарищи слушатели, повторяю! Высоту и характер препятствия вы обязаны оценить заранее, до того как окажетесь в секторе стрельбы. В полете все ваше внимание должно быть поглощено поиском тарелочки и прицеливанием. Группироваться и готовиться к падению вы должны не заранее, а только после выстрела. Ясно?
– Так точно.
– Продолжаем.
На гаревой дорожке снова выстраивалась очередь из стрелков, пытавших счастье. У каждого в руке пистолет, одежда в пыли и гаревой крошке. Лица сосредоточенные, в глазах искрятся азарт и горячий интерес.
Звучит громкая команда.
Раздается щелчок машинки, тарелочка стремительно вылетает из-за ближнего бруствера. Офицер бросается вперед. Первый выстрел в момент прыжка, второй – в полете над препятствием. Падение на дорожку, усыпанную гравием, мягкое, отработанное десятки раз.
Однако тарелка продолжает ровный полет. Она, даже не шелохнувшись, благополучно исчезает за дальним земляным валом.
– Незачет. Следующий.
Второй слушатель успевает сделать три выстрела, но результат тот же.
– Незачет. Надо делать один выстрел, максимум два, – снова советует инструктор. – Третий почти всегда происходит в щит. Следующий!..
На исходную позицию выходит Жилин. На прошлом занятии ему впервые удалось поразить цель. Тарелочка наконец-то разлетелась вдребезги. Правда, его последующие попытки успеха не имели.
Ночью в номере общежития он долго не мог заснуть, анализировал, почему у него не получилось закрепить успех. Судя по всему, причина крылась в неправильном упреждении. Он слишком много забирал вперед, и пуля пролетала перед целью.
Сейчас наступила его очередь, и он собирался исправить ошибку.
Второй ассистент инструктора поменял препятствие.
Прозвучала команда.
Короткий разбег. Впереди поперек гаревой дорожки лежит куб высотой в метр.
Голова и рука, вооруженная пистолетом, обращены в сторону цели.
Край первого щита проносится перед глазами. Вот она, цель! Улетает по самой верхней из трех возможных траекторий.
Прыжок. Линия ствола совмещается с тарелкой. Рука берет чуть меньшее упреждение, чем на прошлых тренировках.
Выстрел. Сразу второй.
Еще находясь в полете, Сергей замечает, как цель разделяется на несколько частей. Куски тарелки осыпаются на траву.
Следом падает на гаревую дорожку и он сам.
– Молодец, Жилин! Следующий.
В передовом дозоре от группы, возглавляемой Сергеем, шел старший лейтенант Федоров. Командир и его люди должны были обойти селение и залечь на краю балки, расположенной в трехстах метрах от окраины.
Вести наблюдение им предстояло из низины. Много оттуда не увидишь. Однако парочка улиц и все ближние дворы были как на ладони.
Через двадцать пять минут скрытного марша Федоров остановился, жестом подозвал майора, подал ему снайперскую винтовку с ночным прицелом и заявил:
