Работы Франка и Гейста, весьма занимательные и других аспектах, не изменили моего отношения к машине искусственного соития как к безыскусному и не возбуждающему партнеру. Мне по-прежнему хотелось увидеть ее. Этот аппарат упоминался и 1996 году в передаче телевидения А&Е, посвященной жизнеописанию Мастерса и Джонсон. Однако продюсеры сказали, что им не дали разрешения ни на съемки этой машины, ни на интервью с субъектами исследования, ни на демонстрацию материалов, снятых фаллокамерой.
Я отправила еще одно письмо сыну Виржинии Джонсон. Я писала, что хотела бы всего лишь взглянуть на машину искусственного соития или увидеть какой-либо отснятый ею материал. От Виржинии Джонсон не потребуется даже приветственного кивка головой вместо слов «доброе утро».
Нет ответа. Я снова позвонила. Скотт сказал мне «здравствуйте» таким тоном, каким обычно произносят «до свидания». Он сообщил, что все архивные материалы — в том числе и относящиеся к сессиям искусственного соития — «видимо, были уничтожены», дабы обеспечить анонимность субъектов исследований. А как насчет машины? Не должны же были уничтожить и ее!
Скотт ответил, что не хочет об этом говорить. Он сказал: «Нам действительно не хотелось бы в этом участвовать. Понимаете?» (Позже я узнала от сексолога Роя Левина, что перед смертью Уильям Мастерс сказал одному из его коллег, будто бы машина искусственного соития была демонтирована.)
Однако теперь вы понимаете, почему я заплатила 20 долларов за посещение мероприятия, разрекламированного следующим образом:
Как выясняется, Мастерс и Джонсон — не единственные жертвы секс-машин в этой местности. Есть целая субкультура, по всей стране существуют энтузиасты, которые обмениваются информацией в Интернете. После того как в 2006 году вышла книга «Секс-машины: фотографии и интервью», у них даже появилось собственное иллюстрированное издание. По случайному совпадению несколько дней спустя после угнетающей отповеди Скотта Джонсона знакомый редактор газеты переслал мне пресс-релиз о мероприятии «Секс-машины».
Теперь я могла узнать из первых рук, работает ли механический член и если да — то как.
Центр сексуальной культуры (ЦСК) не притягивает взгляда любопытного прохожего. Ни снаружи здания, ни в фойе нет никакой вывески. Это некоммерческий проект в «незамысловатой упаковке»
[20]. Наконец, вы замечаете номер дома 298 под окном возле двери. Тут есть интерком со звонком, помеченным ЦСК. Если вы нажимаете на кнопку, вам отвечают просто-напросто «Да?». Предполагается, что вы сами объявите о цели своего визита — посещении мероприятия СЕКС-МАШИНЫ. Таков уж Сан-Франциско — не далее как две минуты назад человек в хлопковой рубашке спустился из своей квартиры на тротуар по раздвижной пожарной лестнице и потрусил прочь, и никто не счел это событие достойным особого внимания.
Время начинать, но гостей просят подождать в вестибюле за дверью, поскольку операторы машин не совсем готовы. Вскоре очередь заполоняет всю лестницу. Мы выглядим невинно и кротко. Если судить по внешности, это просто очередь в какой-нибудь Safeway или Starbucks. Невысокий мужчина с тростью и тоненькими, словно нарисованными карандашом, усиками пришел со старомодно одетой женщиной в матроске и бежевом плаще. Другой, с которым я разговаривала, — физик; одна женщина — журналистка. В целом пары и одиночки, которых я вижу, кажутся просто любопытствующими зеваками. В очереди несколько гомосексуальных пар, но сами машины, кажется, рассчитаны на гетеро.
Основатель центра — неугомонный и пылкий Кэрол Куин, исследователь сексуальной культуры, выходит, чтобы обратиться к присутствующим («Леди, джентльмены и все остальные!»), которые теперь прошли внутрь и расселись на стулья. Куин представляет Тимоти Арчибальда — фотографа, снимавшего секс-машины. Арчибальд одет в мешковатые оранжевые штаны, какие носят художники, и красную рубашку-шотландку. Он держит бутылку «Короны» и машинально поднимает руку, прикасаясь к своей обритой голове. С лица Арчибальда не сходит рассеянная улыбка. Нетрудно понять, почему создатели машин весьма любезно согласились позировать для него. Арчибальд — уважаемый фотограф, специализируется на изящных искусствах, его книга (без шуток, на самом деле) — это художественный фотоальбом. Никто не сфотографирован за использованием машины; фотографии — это портреты изобретателей (все они мужчины) у себя дома или в гараже, позирующих возле своих машин. Мой знакомый редактор газеты, который переслал мне пресс-релиз выставки, также подарил и экземпляр этого альбома, так что он нашел место в нашей гостиной рядом с другими книгами по искусству и пребудет там, пока родители мужа не приедут в гости.
Типичный сценарий, говорит Арчибальд, это женатый парень, «который любит что-нибудь мастерить». Он видит чью-то секс-машину, приходит в восторг и решает построить такую сам. «Он показывает ее своей жене, которая говорит “Чего?”, и потом продает ее на eBay». Только одна из представленных здесь машин предназначена для обычной продажи.
Кто-то включил самодельный аппарат, стоящий на полу подле Арчибальда. Кожух мотора размером с коробку для бутербродов, аппарат приподнят с одного бока, как проектор для слайдов. Окрашенный в телесный цвет фаллос бесшумно движется туда-сюда. Эротическая привлекательность невысока. Похоже на секс с хот-догом. Таково большинство подобных машин, и таким я представляю себе аппарат Мастерса и Джонсон: электромотор, приделанный к поршню, приделанному к фаллосу. Или, как говорит Арчибальд, «кустарное изделие с привинченным человеческим придатком». У более сложных моделей имеется — как и у машины Мастерса и Джонсон — пульт управления, позволяющий пользователю регулировать скорость и глубину проникновения. Некоторые из фаллосов могут вибрировать, но по большей части они просто движутся туда-сюда, туда-сюда.
Арчибальд заканчивает речь и предлагает задавать вопросы. Женщина в очках с проволочной оправой и зеленой футболке поднимает руку. «Мы видели много членов, входящих в отверстие и выходящих оттуда. Но большинство женщин не получают оргазм таким образом. Может ли какая-нибудь из этих машин уделить внимание клитору?»
Арчибальд признает, что эти машины представляют стереотипный мужской взгляд на то, как доставить удовольствие женщине. Ему известен только один аппарат (и сегодня он здесь не представлен), который воздействует на клитор. Еще одна женщина поднимает руку. Если так, то в чем здесь прелесть? «Вы хотите сказать, что трахаться с машиной — это эротично? Или тут все дело в регулярности фрикций»? Арчибальд смотрит на своих изобретателей. Ни у кого, похоже, нет убедительного ответа.
Ответ был у Уильяма Харви. В 1988 году, задолго до нынешнего, раздутого Интернетом бума секс-машин, этот человек получил патент на «терапевтический аппарат для облегчения сексуальной фрустрации у женщин, не имеющих половых партнеров». В отличие от аппаратов, стоящих здесь сегодня, Харви вполне доходчиво обозначил цель создания своей машины. «Вибраторы и вспомогательные средства... не могут удовлетворить истинные нужды женщины, у которой нет партнера и которая хочет не только полноценной кульминации или оргазма, но также ощущения, что на самом деле занимается сексом с партнером».
