Ясно, что мускулы кашалота, способные сжимать стенки желудка, обладают большей мощью, чем у индейки. Я бы сказала, что шансы выжить в желудке кашалота довольно скудны. Уж лучше во время автокатастрофы оказаться в компании с чихуа-хуа в небольшом грузовичке типа пикап.
В библейском рассказе о тяжких испытаниях Ионы слово «кит» фактически не используется. Там говорится о «большой рыбе». Биолог Терри Уильямс из университета Калифорнии в Санта-Крузе однажды получила возможность покопаться в брюхе 16-футовой тигровой акулы. Это произошло, когда Уильямс работала на Гавайях. Акулу выловили недалеко от того места, где от зубов этого морского хищника погибла одна женщина, и Терри призвали выяснить, не сохранились ли в брюхе убийцы части тела несчастной жертвы. Однако биолог обнаружила нечто иное: трех крупных взрослых зеленых черепах, каждая из которых – размером примерно с крышку канализационного люка. Причем все они были совершенно целыми. «Пострадавшие никогда не видят, как подбирается акула. Все, что они помнят, выражается словами: „Я плавала себе, плавала, а она была голубая, это же Гавайи, но какая же она огромная…“» Еще один существенный момент – желудки акул, в отличие от китовых, секретируют кислоту и пищеварительные энзимы. Уильямс полагает, что черепахи, замкнутые в защитные оболочки панцирей и способные запасать кислород в своих мускулах, могли бы жить внутри акулы примерно полдня.
А как насчет аквалангиста в гидрокостюме и с баллонами, в которых есть запас дыхательной смеси? Как долго ныряльщик с аквалангом мог бы продержаться живым в утробе тигровой акулы? На сайте Christiananswers.net можно найти интригующее замечание, открывающее (будь все это правдой, разумеется) лазейку для спасения пророка Ионы. Вернее – в контексте наших изысканий – для избавления от гибели. «Пока проглоченное живое существо еще не умерло, – утверждает сайт, – пищеварение не начинается».
Ткани желудка распадаются таким же образом, как и перевариваемые ломтики холодного мяса. Иными словами, желудок после смерти своего хозяина начинает съедать сам себя.
Бесконечную пустую болтовню по поводу определения пищеварения начал шотландский анатом XVIII века Джон Хантер. Как ни удивительно, во всех других отношениях он был достойным всяческого уважения ученым и – в большей или меньшей мере – человеком, проложившим путь современной медицине.
В процессе сотен совершенных им вскрытий Хантер не раз находил в трупах раны на стенках желудка. Сначала он предположил – и вполне здраво, – что они и были причинами смерти. Однако внутренние повреждения такого рода обнаруживались и в телах молодых сильных мужчин, убитых в драках, – включая и того, которого прикончили ударом стальной кочерги по голове. В этом случае желудок погибшего тоже был изъеден – причем настолько, что, как заметил Хантер, содержимое (сыр, хлеб, холодное мясо и эль) вылилось в полость тела. Сей пример наводит на некоторые размышления. Становится ясно: пабы мало изменились за последние две сотни лет, а хозяевам питейных заведений было бы лучше держать кочергу и прочий прилад для ухода за очагом со своей стороны барной стойки. Таким образом, Хантеру пришлось прийти к другому заключению: указанные необъяснимые повреждения слизистой оболочки порождены не болезнью, но самоперевариванием желудка. Хантер понял, что ткани желудка распадаются таким же образом, как и перевариваемые ломтики холодного мяса. Иными словами, желудок после смерти своего хозяина начинает съедать сам себя.
И тут возникает вопрос: что удерживает желудок от подобного, пока человек жив? Хантер додумался до идеи о том, что ткани живого организма – и здесь мы видим корни вздора, обнародованного на сайте Christiananswers.net – излучают жизненную силу, создающую для них защитное поле. «Животные… обладая первоначальной жизненной силой, при попадании в желудок ни малейшим образом не страдают от воздействия этого внутреннего органа…» – писал Хантер в 1772 году. То же верно и в отношении проглоченных людей. «Если кто-то может вообразить, как человек опускает руку в желудок льва и держит ее там, – пишет Хантер в другой своей работе, – то рука эта ни в малейшей степени не подвергнется перевариванию». Слабое утешение и весьма мимолетное – вот что хочется добавить к вышенаписанному.
Французский физиолог Клод Бернар не принял на веру утверждения Уильяма Хантера. Зато принялся помещать некоторых животных в желудок. Год тогда был 1855-й. Желудок принадлежал живой собаке, и в нем была проделана фистула, подобная той, что позволила Уильяму Бомонту шпионить за пищеварительной деятельностью Алексиса Сент-Мартина несколькими десятилетиями (и главами) раньше. Бернар связывал собаку, а затем «вводил» через фистулу заднюю часть лягушечьей тушки. Спустя 45 минут лягушечьи лапки были «полностью переварены». Ничего нового для французов, за исключением лишь одного момента – лягушка в начале опыта была живой. Эксперимент показал, приходит к выводу Бернар, что «живое состояние не является препятствием для действия желудочного сока». А жестокость такого рода не служила самому Клоду Бернару препятствием для экспериментов
[105].
В 1863 году английский физиолог Фредерик Пейви распространил методику Бернара на млекопитающих. В полном соответствии с французскими представлениями о ходовом рыночном товаре Пейви выбрал кролика. И всунул одно его длинное ухо в желудок другой, но тоже имевшей фистулу, собаки – в тот момент, когда она ела свой корм. Спустя четыре часа полдюйма на конце кроличьего уха «почти исчезли, остался только небольшой фрагмент – как узкий лоскуток, прикрепленный к оставшейся части уха». И вновь пищеварение совершалось без помехи со стороны «жизненного принципа» или чего-то иного, не менее приличествующего обстоятельствам.
Получается, Хантер ошибался. Нет никакой витальной силы или «жизненного принципа», защищающего живое существо от воздействия на него секреции желудочного сока. Но как же тогда желудки сами себя не съедают? Почему желудочный сок умело разбирается с телячьим рубцом с потрохами и приправой или прочей требухой, но не вредит самому желудку, в котором вырабатывается?
В этом вопросе не все так просто. В действительности желудки могут сами себя переваривать. Кислота, содержащаяся в желудочном соке, а также пепсин способны весьма эффективно переваривать клетки защитного слоя, образуемого слизистой оболочкой. Однако во времена Хантера никому не приходило в голову, что сам орган быстро восстанавливает разрушенное. У здорового взрослого человека «облицовка» желудка обновляется каждые три дня. (У желудка в запасе есть еще один хитроумный трюк: ключевые компоненты вырабатываемого им сока секретируются отдельно друг от друга, чтобы не вредить клеткам, которые их же и вырабатывают.) В тех трупах, которые анатомировал Джон Хантер, кислота желудочного сока «прожигала» дыры в стенках самих желудков потому, что вместе со смертью прекращалось и образование защитной слизистой оболочки. Если кто-то умрет во время трапезы на полпути от закуски к десерту, особенно в теплом климате, где температура окружающего воздуха поддерживает телесное тепло, желудочный сок продолжит свою работу, несмотря на то что ресторан давно уж закрылся.
