«Люди разгуливали в особых длинных платьях-накидках – позвольте сказать, речь, вероятно, идет о больнице, а не о бальной зале – с трубками, исходящими снизу, обернутыми кольцом вокруг тела и подсоединенными к баллонам». Если вернуться на землю Соединенных Штатов, то в 1941 году Д. М. Бизелл и Э. К. Айви использовали похожие приспособления. «Газы отводились посредством трубки (тип 22 French), вводимой в прямую кишку примерно на 10 см и подсоединяемой другим концом к емкости со стенками из толстой резины. Чтобы зафиксировать трубку в нужном положении, применялась широкая резиновая лента, используемая в стоматологической практике. Трубка закреплялась в том месте, где выходит из ректума, и располагалась вдоль ягодичной складки. С помощью клеящей ленты, охватывающей нижнюю часть абдоминальной области и поясницы, трубка удерживалась в неподвижном состоянии. Благодаря этой методике больные могли находиться на амбулаторном лечении, испытывая на удивление незначительный дискомфорт».
Однако исследователи обманывали сами себя, утверждает Майкл Левитт. «Ректальная трубка, – писал он в статье 1996 года, – в действительности создает дискомфорт, служит противоестественной заглушкой и не может быть использована в течение длительного времени, если пациенты ведут активный образ жизни». По его мнению, для определения объема кишечных газов предпочтительнее применять метод «флатографической записи», при котором пациент отмечает в специальном журнале самоконтроля каждый «выпуск». Однако метод этот недостаточно надежен, поскольку у разных людей объем испускаемых газов может варьироваться в широких пределах в зависимости от… как бы поделикатнее сказать? В зависимости от того, кто выступает в главной роли – муж, например, или, скажем, свекровь. И еще в зависимости от того, совершают ли люди «выхлопы» в свое удовольствие или пытаются их сдерживать, а также позволяют ли они газам вырываться на волю множеством небольших порций, повышая тем самым общий уровень флатографических показателей.
Лен отметил, что сходный недостаток характерен и для дыхательной пробы на содержание водорода. Когда люди, в первую очередь женщины, сдерживают выделение кишечных газов обычным путем, то последние всасываются в кровь в большей мере, чем обычно. Как следствие, «их уровень в выдыхаемом воздухе выше». Цифры, говорящие о наличии водорода в выдыхаемом воздухе, становятся неоправданно завышенными и в некоторых случаях ведут к противоречащему здравому смыслу выводу о том, что женщины более склонны к метеоризму, чем мужчины.
«Это верно, Алан?»
Клигерман помешал бобы с соусом чили в своей тарелке. «Не знаю, Лен. Я не знаю, какова судьба кишечных газов, которые подавляются и не находят выхода».
Ректальные отводные трубки и мешочки для сбора выдыхаемого водорода не лишены недостатков, однако все это представляет собой усовершенствованные варианты давно открытой методики. Одну из первых известных нам попыток провести изучение кишечных газов осуществил парижский врач Франсуа Мажанди. В 1816 году он опубликовал научную статью, озаглавленную «Заметки о кишечных газах здорового человека». Название, впрочем, вводит в заблуждение, поскольку человек, о котором идет речь, хотя и вправду не страдал от болезней, однако был мертв и лишен головы. «В Париже осужденные на казнь, – писал Мажанди в своих Annales de Chimie et de Physique, – обычно за час или два до исполнения приговора получают легкую еду». И немного красного вина. Как это по-французски! «Таким образом, в момент смерти пищеварение находится в самой активной фазе». В период между 1814 и 1815 годом отцы города Парижа, позже, кажется, тоже не сносившие головы, дали согласие на доставку тел четырех гильотинированных осужденных в лабораторию Мажанди для изучения химического состава кишечных газов. С момента, когда падал нож гильотины, проходило от часа до четырех – и Мажанди получал возможность извлекать скопившиеся газы в четырех участках желудочно-кишечного тракта, исследуя, по возможности, то, что было в его силах.
Один из доставленных к Мажанди и «вскрытых» в его лаборатории, во время последней трапезы получил чечевицу. Я было предположила, что именно у этого несчастного и выявили наивысший уровень водорода: бобовые, как мы уже поняли, служат самым значительным источником углеводов, не усваиваемых в тонком кишечнике – на радость голодным бактериям в толстом. Как ни странно, но наивысший уровень водорода оказался у заключенного, получившего в качестве еды pain de prison et du fromage de Gruyure. То есть, сыр грюйер и «тюремный хлеб». Неужели парижские тюремщики потчевали осужденных едой Nutraloaf того времени? Возможно, и нет. Плохо усвояемые углеводы из пшеницы для многих людей служат явным источником метеоризма. И если вы собираетесь умереть через два часа, нет никакой причины набивать желудок хлебом.
Но вот что изумляет меня в Мажанди, кроме его пылкой тяги к пролитой на казни крови. Используя лишь средства, доступные в 1814 году, он умудрился определить сероводород – газ, который, как правило, составляет одну десятитысячную всех газов, продуцируемых в толстом кишечнике человека. Вполне вероятно, инструментом в этом деле для Мажанди служил его собственный нос. Наша обонятельная система чует вонь тухлых яиц, то есть улавливает запах сероводорода в почти несущественной концентрации: 0,02 части на миллион. Но даже существуя лишь в следовых концентрациях, сероводород, по словам Майкла Левитта, «является наиболее важным компонентом, обусловливающим характерный запах кишечных вéтров». Что ж, кому и знать, как не ему.
Глава четырнадцатая
Если запахло чем-то недобрым…
Способны ли ядовитые газы не только травить нас?
Не так уж и стремился Майкл Левитт поразить весь мир, разобравшись во всех таинствах метеоризма. Идею подсказал его научный руководитель. В то время газовый хроматограф только-только начинали использовать в качестве лабораторного оборудования. Поэтому мало кто был готов проявить должную изобретательность или обладал достаточно крепкими нервами, чтобы применить новую технологию к человеческим «эмиссиям». «Он позвал меня к себе в кабинет, – вспоминает Левитт, – и сказал: полагаю, вам следует заняться изучением газов». Я спросил: «Почем именно этим?» Он ответил: «Потому что вы пока не многое знаете, а если возьметесь за исследование газов и что-нибудь откроете, это, по крайней мере, будет что-то новенькое, и вы получите возможность сделать научную публикацию».
По теме метеоризма Левитт опубликовал уже 34 работы. Он установил, какие три сернистых газа обусловливают характерных запах вéтров. И доказал, что всему виной именно скапливающийся в кишечнике метан, а вовсе не входящие в состав пищи клетчатка или жир. Но что в данной связи еще примечательнее, так это изобретенные им «панталоны» из майлара для «улавливания» флатуса – газов, порождаемых метеоризмом.
«Даже и теперь, – говорит Левитт, подразумевая свои исследования газообразования, – эта новация затмевает все остальное». Мы расположились в конференц-зале, что находится этажом выше его лаборатории в Медицинском центре Миннеаполиса. Улыбка у Майкла какая-то кривобокая и будто глуповатая, а внешность – невыразительная. Начав писать эти строки, я так и не смогла припомнить, были ли у него волосы с проседью. Потому и зашла на страницу Google Images – чтобы найти его фотографию. В результате обнаружила изображение консервной банки с печеными бобами.
