– Привет, Ларик, – донесся веселый голос Алеши. – Ты дома? Я уже еду. Соскучился ужасно!
Лара бросилась срочно готовить ужин.
– Вот, кстати, мамочка, – вплыла на кухню коммерсантка дочь, – Лешик-то твой уже знает, как ты денежки добыла? Ты ему сказала?
Лара так и рухнула на табурет, лишившись на миг дара речи. А Оксана, ободренная произведенным эффектом, продолжала:
– Надеюсь, он в курсе? Ты ведь не обманываешь этого доверчивого человека?
– Что ты хочешь этим сказать? – выдавила мать.
– Только то, что если ты ему еще не сказала, так я скажу. Ты же не хочешь мне помочь! – внезапно перешла она на слезливый крик.
– Ну ты и мерзавка! – тихо выдохнула Лариса.
– Я не мерзавка, – плача прокричала дочь, убегая из кухни, – просто мне деньги очень нужны! А ты помочь не хочешь!
Лара сглотнула комок в горле, поморщилась и, взяв себя в руки, продолжила стряпню.
Теперь Оксана каждый день терзала мать требованиями добыть ей еще денег. Умоляла, плакала, заискивала и грозилась все рассказать Алексею. Мать места себе не находила, пребывала в постоянной тревоге, в страхе разоблачения, в паническом ожидании вызова на постылое свидание, в тоске за будущее дурынды дочери…
Однажды вечером, когда они вдвоем с Алексеем заканчивали ужинать и он уже игриво посматривал на свою милую невесту, то и дело прикасаясь к ней и нежно целуя в предвкушении счастливой ночи, – вдруг раздался телефонный звонок. Лара подскочила, дрожащей рукой схватила трубку. Конечно, это был Анатолий.
– Ларочка, – прошептал он, – я соскучился.
– Да, – сухо откликнулась Лариса, – да, Иван Андреевич… Это главный, – отстранившись от трубки и прикрыв ее рукой, прошептала Алеше. – Извините, Иван Андреевич, я вас плохо слышу!
– Молодец, Ларисочка, с фантазией у тебя все хорошо, – одобрил Анатолий Сергеевич. – Так я тебя жду, моя красавица.
– Позвольте, – попыталась строго реагировать Лара, – но сейчас уже почти ночь! Это мое личное время! Я не могу работать круглые сутки.
– Лара, вспомни наш договор, – спокойно заметил кредитор.
– Я все помню. Но и вы вспомните КЗОТ! Я ведь не обязана работать ночами.
Она закрыла трубку рукой и пояснила Алексею:
– Говорит, тройной тариф за уколы и массаж. Какой-то важный пациент. Говорит, очень нужно. – Она снова обратилась к трубке: – Я схожу, но буквально на полчаса. И имейте в виду, в следующий раз ищите кого-нибудь другого! Вот так! – добавила Лара особенно строго и уверенно, потому что Анатолий Сергеевич на том конце связи уже отключился.
– Лара! – изумился Алексей. – Ты что, вот сейчас, ночью, должна ходить по квартирам?
– Ну еще не ночь, только восемь часов… – пробормотала она, совершенно подавленная собственной ложью. – Я очень быстро. Буквально туда и обратно. Это рядом. В соседнем доме. Ты и соскучиться не успеешь, – бубнила, стремительно собираясь, не забыв и чемоданчик-укладку с медицинским оборудованием.
Через некоторое время она, в крайней степени озлобления, звонила в квартиру своего мучителя.
– Я пришла, – заявила с порога. – Но не думайте, что так будет продолжаться и дальше! Всему есть предел. В конце концов…
– В конце концов, у нас договор, – перебил он ее.
– Договор? Это просто бумажка! Разве мы подписывали этот договор у нотариуса?
– Мне кажется, я расплатился довольно крупной суммой… Вообще-то я не собирался нести наш договорчик в суд. Конечно. Но я думал, если вы не захотите добросовестно выполнять его условия, то он заинтересует вашего жениха, не так ли? И разве я не внес достойную предоплату за ваше… м-м… нечастое расположение?
– Да! Вы выручили меня! Но теперь делаете мою жизнь… невыносимой! Как будто нарочно издеваетесь надо мной, вызывая в такой поздний час. Я, между прочим, когда вы позвонили, была со своим женихом! Вам недостаточно, что вы получили от меня секс за деньги? Вам еще нужно меня раздавить? Уничтожить мою жизнь окончательно? – Лариса была просто вне себя. Она кричала, и лицо ее кривилось от боли.
– Я не думал, что все так плохо, – растерянно пробормотал Анатолий Сергеевич. – Вы и меня поймите, Ларочка, я не мальчик. У меня, извините физиология… Когда, так сказать, пришло время… тогда вам и звоню…
– Хорошо, – заявила вдруг Лариса, развязно садясь в кресло и закидывая ногу на ногу так размашисто, что задралась юбка. – Допустим. Давайте не тратить время, которое, как вы уверяете, пришло!
– Да я уж и не знаю… – промямлил кредитор, в этой схватке, похоже, совершенно утративший сексуальный кураж.
– Что – уже все? Время ушло? – поинтересовалась Лара. – И что дальше? Если через час вам снова приспичит – мне опять сюда срываться? Ну уж нет! Раз я здесь, я сейчас же приведу в движение эту вашу ржавую машинку. Ну-ка, что там у нас?!
Она вскочила и бесцеремонно схватила его за ремень брюк, дергая во все стороны в попытках справиться с застежкой.
– Да вы что, Лара, ну что же вы делаете, господи! – отбивался напуганный Анатолий. – Ну… ну перестаньте же, отцепитесь вы от меня, Лариса! Я не узнаю вас, что с вами происходит?!
– То, на что вы рассчитывали! Приступ любовной страсти! – рычала Лара, пытаясь расстегнуть своему пациенту брюки. – Давайте, давайте, ну же!
– Да если бы я знал, что вы превратитесь в такую мегеру, никогда бы с вами не связался! – кричал пациент. – Да отцепитесь вы! – рявкнул он наконец со злостью, резко толкая ее.
Лара не удержалась на ногах и упала в кресло. Что-то сразу словно перещелкнуло в ней, она притихла на миг и заплакала.
– Да уж, – ворчал тем временем Анатолий, заправляя выбившуюся рубашку в брюки, поправляя истерзанный ремень. – Удивили вы меня, Ларочка. Такая всегда женственная, нежная. Мне вот именно ваша эта мягкость и женственность очень нравились. И вдруг – здрасте пожалуйста! Набрасывается на мужчину, как разъяренная кошка.
– Женственность, да? – всхлипывала Лариса. – По-вашему, топчи ее ногами, эту женственность, – а ей ничего не сделается, да? Ботинки вытираете об нее – и удивляетесь, куда это она подевалась. Ха-ха! – истерически рассмеялась она сквозь рыдания.
Он сел рядом, в соседнее кресло, вздохнул.
– Ну ты меня тоже пойми, Лара, – сказал смущенно. – У меня так ничего же не получится. Когда ты такая – я не смогу… Ничего у меня не выйдет… Ну не нравятся мне такие. Я же от тебя другого ожидал…
– Чего?! – вскричала Лара. – Чего ожидал, когда звонил мне поздно вечером и высвистывал, не считаясь ни с чем?
– Ну… у нас все-таки договор… – вяло промямлил кредитор.
Лара заплакала еще безнадежнее.
– Господи, – причитала она, – что вам всем от меня надо. Эта шантажирует – расскажу, расскажу… Ты тут еще – покажу расписку, покажу! Что вы обложили меня, как волка… Куда мне деваться от вас… Этой денег давай, тебе секса, когда душа пожелает…
