Анатолий совсем поник. Сидел огорченный и подавленный. Он помолчал, пожевал губами. Сказал раздумчиво:
– Со мной все понятно, Ларочка. Мне то есть понятно. А эта кто такая, которая шантажирует?
– Дочка, – прогундосила зареванная Лариса, – Оксанка. Слышала, как я с тобой по телефону сговариваюсь – и теперь угрожает все Леше рассказать, если ей еще денег не дам.
– Вот так дочка! – присвистнул Анатолий.
– Да уж… Дурочка она у меня. Сама не ведает, что творит. А запросы – мама не горюй! Уже в своих фантазиях миллионную прибыль подсчитывает, – объяснила Лариса и замолчала.
Сидели тихо, оба печальные, помятые, совсем расстроенные. Анатолий на глазах словно постарел, утратил свой обычный лоск, сгорбился и как-то растекся, потеряв форму.
Наконец он встал, достал из сейфа Ларину расписку и положил рядом с ней на подлокотник кресла.
– Что это ты? – недоверчиво взглянула Лариса.
– Раз так, Лара, ничего мне от тебя не нужно, – вздохнул и тоскливо уставился в угол.
Возникла пауза. Лариса хмурилась, пытаясь понять. Анатолий гримасничал, вытягивал губы, играл бровями и пожимал плечами, как бы подбирая слова.
– Я ведь, – заговорил с трудом, – я думал… Знаешь, все время один, доживаю тут… без ласки, без доброго слова. – Он дурашливо вздохнул, вдруг устыдившись пафоса прорвавшейся жалобы. – Думал, если тебе помогу, ты благодарна будешь и все это дашь мне охотно – и нежность, и ласку…
– Странно ты рассудил. Шантажируешь – и ожидаешь какой-то нежности. Тут ведь или – или. Или я тебе должна и делаю все по обязанности, или ты ничего от меня не требуешь и надеешься, что я сама тебе все дам… как ты сказал, из чувства благодарности.
– А ты б дала? Если б я тебя не шантажировал? – оживился он.
– Ну нет, конечно! Я ж почти замужняя женщина.
– Ну вот, – опять сник Анатолий. – Должно быть, я хоть и надеялся, а чувствовал, что ничего не получится. Решил подстраховаться. Думал, если честно, что ты ко мне быстро привяжешься. Я ж и в самом деле… Ты мне нравилась. Надеялся, ты увидишь, как тебе со мной хорошо, – и влюбишься.
– Как же! Я только про эту подлую расписку и думала. Говорю тебе, тут или – или.
– Ну вот… Не поймешь вас, женщин.
– Что ж непонятного? Сам на мои чувства наплевал – и еще какой-то любви дожидается.
– Чего уж теперь… В общем, забирай бумажку свою дурацкую. Зачем она мне! Я ж не навредить тебе хотел, я думал, нам обоим только польза будет… Не вышло. Так что, считай – долг ты уже отработала. Все. Забыли.
Она посмотрела на него с недоумением.
– За бумагу спасибо, – сказала, – но долг пусть за мной останется. Я тебе буду частями отдавать. Ты ж мне дочь спас!
– А-а! – отмахнулся он. – Куда мне их? Чай, не последние. В гроб с собой не положишь.
– Да какой гроб! Поживешь еще.
– Ну на жизнь мне хватит. Все. Я за тобой ничего не числю.
– Господи, да не могу я так!
– Лар, ну что ты, а? Зачем этот цирк? Серьезно тебе говорю: больше нет у тебя никакого долга. Ты эти деньги уже отработала. Ну? Лады?
– Ну спасибо тебе, – выдавила Лариса, глядя в пол. – Я думала ты… А ты… Как-то все быстро… Так я побегу тогда?
– Ага. Беги, – с усмешкой благословил Анатолий.
Она встала, ополоснула в ванной лицо и поспешно выскочила из квартиры. Бежала домой совсем огорошенная, не знала, что и думать.
Анатолий Сергеевич обмяк в кресле, включил телевизор и уставился в экран, не замечая изображения…
Между тем Оксанка не собиралась отступать. Идея закупки и последующей выгодной продажи партии чайников совершенно задурила ее слабенькую голову. Каждый день она атаковала мать уговорами, нытьем и угрозами. Лариса пробовала объяснить дочке ситуацию – но все бесполезно. Дочь совершенно не в состоянии была переварить информацию о том, что она не только не собирается больше доить богатого любовника, но и отказывается с ним встречаться. Оксанка пыталась вразумить непутевую мать, все втолковывала, что умные люди так не поступают. Всякий раз кончалось тем, что она со слезами и криками обещала «сдать» ее жениху. «Раз ты помочь мне не хочешь – пусть он узнает, как ты те деньги добыла!» – истерила, хлопая дверьми. Но намерение свое пока не выполняла, надеялась, как видно, что Лариса образумится и сделает так, как ей умные люди советуют.
Очередная ссора разразилась, когда Лара, как обычно, готовила ужин, ожидая Алешу. Дочь была в ярости. Упрямство матери ей осточертело.
– Сколько можно ломаться! – орала она. – Ах, я не такая, я жду трамвая! Все! Достала ты меня! Сегодня же расскажу твоему Алексею, откуда ты взяла денежки! Он должен знать, какая у него невеста!
– Что я должен знать?
Лариса вздрогнула и обернулась. В дверях кухни стоял с напряженным лицом ее жених.
– Что я должен знать? И какая у меня невеста?
– Верная! – тоненько пропела Оксана с издевательской улыбкой.
– Мы не слышали, как ты вошел… – растерялась Лара и опустилась на табуретку.
– Ах-ах, мы ничего не слышали, – кривлялась Оксана.
– В чем дело? – рявкнул Алексей.
– Вон, – указала та на мать, – на нее ори. Я тебе не жена и с богатеньким пациентом тебе не изменяла, – заметила, усмехаясь, и, похоже очень довольная собой, скрылась в комнате.
– Это что значит? – Алексей перевел холодный взгляд на невесту.
– Не обращай внимания, – пролепетала Лариса. – Она стала такой невыносимой… – Но сама почувствовала безнадежность взятого тона.
– Меня сейчас не Оксанка интересует, – с каменным лицом возразил Алексей. – Так откуда деньги?
– Я ведь тебе говорила…
Он молчал.
– Кредит…
– Что ты говорила, я уже слышал. Меня интересует как раз то, чего ты не сказала.
– Слушай, – взмолилась Лариса, закрывая лицо руками, – я устала. Не могу сейчас об этом.
– Ты, как я теперь понимаю, очень многое можешь, – усмехнулся жених. – Итак: ты спала с пациентом?
– Ты помнишь, как я боялась за Оксанку? – вскинулась Лара. – Те отморозки что угодно могли с ней сделать.
– Еще раз повторяю: сейчас речь не об Оксанке.
– Да нет, как раз о ней! – рассердилась Лариса. – Где мне было взять такие деньги, где? Ты, между прочим, ничего не предлагал, кроме полиции.
– То есть это я виноват, что моя невеста – потаскуха?! – изумился жених.
– Я не потаскуха! – вскочив, закричала Лара. Слезы брызнули из глаз. – У меня не было других вариантов!
– Скажи лучше, что желания не было искать! – тоже перешел на крик Алексей.
