Я попытался извлечь из этого пользу и ходил пешком, несмотря на постоянный дождь, только потому, что пейзажи были так красивы. Затем пришли дни с мглой тумана, было довольно опасно выходить из лагеря. Я закрылся в палатке; все, что мне оставалось делать, – это читать и отжиматься.
Мы проводили большую часть времени в общей палатке, рассказывая истории и подшучивая друг над другом. Не то чтобы было что еще рассказывать после недели дождя, но у Марка был вечный способ развлечения – рассказывать истории, даже если я уже слышал их до этого по крайней мере дважды. Во многих отношениях наша поездка в Ньюфаундленд была тем, чем многие люди занимаются в качестве отпуска: едут в какое-нибудь экзотическое место с друзьями, зависают там, едят и выпивают целыми днями.
Несколько лет спустя, вспоминая поездку в Ньюфаундленд, Марк настаивал на том, что экспедиция оказалась успешной. Он думал, что мы сняли хороший короткометражный фильм, сделав дождливую погоду центральной темой. Он назывался «Tend Bound in Devil’s Bay».
Марк рассказывал другим людям, что остальные ребята подшучивали надо мной. Что я просто сидел в общей палатке и бормотал: «Это самое ужасное место на земле». Марк даже назвал меня своего рода Дебби Даунером, почти нытиком (имя вымышленного персонажа, который дебютировал в американском телеэфире в 2004 г., стало нарицательным по отношению к тем, кто приносит плохие новости и генерирует негатив, портя настроение окружающим. – Ред.). Марк считал, что я вредил общему настроению. Он также думал, что маршрут под названием Leviathan, который команда прошла в свободном стиле, был потрясающим.
Прости, Марк, но не так я запомнил Devil’s Bay. «Tend Bound» – ужасная короткометражка, потому что ребятам не с чем было работать. Не было никакой истории. Джеймс Пирсон и я пролезли в свободном стиле маршрут Lucifer’s Lighthouse, который оказался самым сложным на стене. Сама поездка была мрачной. Не только из-за дождя. Если ты был в Патагонии, то там стоит подождать улучшения погоды ради того, чтобы получить шанс подняться на один из самых эпических пиков на земле. А это место – полная дрянь. Мокрые гранитные лежачки, почти без зацепок, невысокие. Еще хуже, чем в Туалэми. Я бы мог лазать такое в Туалэми и каждый день есть пиццу. Ньюфаундленд просто не был захватывающим местом. За ним нет будущего. Я лишь вернулся из Долины и терял свою форму день за днем.
Что касается Дебби Даунера – ну, это не совсем так. Все бездельничали и скучали. Я ходил на прогулки, но затем пришли эти невероятные туманы. В такой мгле можно потеряться. Трудно было найти туалет в 30 метрах от лагеря.
Признаю, я был самым шумным членом нашей команды, еще с самого начала говорившим: «Мы должны просто уйти отсюда».
Я не хочу ни в чем винить Марка. Каждая поездка с ним была для меня небольшим опытом. Я постоянно учился чему-то новому.
* * *
Между моими поездками в Чад и Ньюфаундленд зимой 2010–2011 я занимался тем, что полушутя называл своим «туром спортивного скалолазания по древностям». Из Африки я направился в Израиль, затем в Иорданию, оттуда в Турцию и Грецию. В Израиле и Иордании я остановился у друга. Стейси была со мной в Турции и Греции.
Это был не туристический отпуск. Я пролез все сложные маршруты в Израиле и все на Geyikbayiri в Турции. На Калимносе в Греции, где лазать просто потрясающе, я не смог пролезть несколько трасс потому, что дождь лил так сильно, что известняковые скалы стали скользкими.
Что касается древностей, я действительно прочел некоторые книги об истории тех стран, где я лазал. Я всячески культурно просвещался. Попробовал прошлое на вкус. Видел много старых вещей. Видел много людей в смешной одежде.
Поездка вроде этой служит своего рода наполнителем скалолазного приключения. Я путешествовал, лазал, пробовал делать новые вещи, узнавал много нового – и все это в то время, как готовился к чему-то большому. 2011 год, как и 2009-й, был тем годом, который я называю годом консолидации.
В биографическом очерке для журнала Alpinist (лето 2011) Алекс Лоутер пишет о том давлении, которое оказывает на меня выход на новый уровень. Он пересказывает реакцию общественности в ответ на мои большие фри-соло: «Что дальше? Дайте нам еще!» Он добавляет:
Ожидания могут быть опасны, они становятся все больше, когда ты знаменит тем, что рискуешь своей жизнью.
Если он не будет осторожен, мы довосхищаемся Алексом до смерти.
Это обоснованное беспокойство, но это неправда, что я столкнулся с давлением, когда люди начали замечать то, что я делаю. Давление только подталкивает меня, если это касается проекта, который я хочу реализовать в любом случае. На самом деле большей мотивацией для меня может послужить даже не внимание со стороны СМИ, а горячая девчонка у подножия стены, на которую (имею в виду девочку) я мог бы произвести впечатление. Хотя она даже не сможет увидеть разницу между 5.10 и 5.13. Независимо от того, насколько горяча девчонка, если бы я стоял у подножия Эль-Кап и она стала бы убеждать меня пролезть какой-нибудь маршрут фри-соло, мой ответ был бы «ни за что».
Например, я не могу точно сказать, сколько людей на протяжении многих лет пытались оказать на меня давление, чтобы я выпил алкоголь. На вечеринке кто-нибудь обязательно начнет насмехаться надо мной: «Алекс, просто попробуй пиво, это тебя не убьет, сделай глоток». Я никогда не уступал и не соглашался. Бухло мне неинтересно.
До сих пор СМИ интересовались мной только за мои фри-соло. Между тем это не единственный вид лазанья, который меня интересует. Настолько же классные, по моему мнению, связки больших стен, которые я пробовал в Йосемити. 2012 год стал еще одним переломным годом для меня, когда я занялся скоростными восхождениями на больших стенах и связками маршрутов, в обоих случаях с напарниками и в соло, на самых эпических маршрутах в Северной Америке.
Глава V. Тройная игра
Алекс Хоннольд
Борнео, Чад и даже Ньюфаундленд стали новым опытом для меня, но на протяжении моей относительно короткой скалолазной карьеры я продолжаю возвращаться в Долину. Там я хочу выйти на новый уровень. Благодаря огромному масштабу и сложности ее возвышающихся чистых гранитных стен Йосемити может предложить практически неограниченные возможности лучшим современным альпинистам и скалолазам и, я уверен, звездам следующего поколения. Например, никто еще не пытался пролезть соло какой-либо из маршрутов на Эль-Капитан.
Одна из самых больших вех в истории Долины – первое однодневное восхождение на Нос (The Nose – это один из самых сложных технических маршрутов на Эль-Капитане, 5.13/8b. – Ред.), совершенное в 1975 году тремя стоун-мастерами: Джимом Бридвеллом, Джоном Лонгом и Билли Вестбеем. Нос – первый маршрут, который был пройден на Эль-Капитане. Нос открыли в 1958 году усилиями чудовищной осады, длившейся 47 дней. Руководил этой осадой легендарный Уоррен Хардинг.
В свою очередь Бридвелл, Лонг и Вестбей лезли практически в свободном стиле и поднялись по маршруту примерно за 16 часов. Есть знаменитая фотография, сделанная на поляне ниже Эль-Кап после восхождения. Чтобы стена оказалась на фоне кадра со скалолазами, фотографу пришлось присесть на корточки до уровня колен ребят. Из-за такого угла кажется, будто они источают дерзость – боги, насмешливо смотрящие вниз на простых смертных. Изо рта Бридвелла и Лонга свисают сигареты. Они одеты как хиппи, в просторных жилетах и рубашках. Они могли бы точно так же сойти и за «Ангелов Ада» (членов крупнейшего американского мотоклуба, известного своей криминальной деятельностью. – Ред.).
