Лука кивнул. В кармане Мэри зазвонил мобильный телефон.
– Прошу прощения. Это мой муж звонит из Нью-Йорка. Я должна ответить.
– Все в порядке. – Лука снова принялся изучать чертежи.
Мэри вышла в гостиную.
– Привет, Илай!
– Привет, красотка! – услышала она в ответ. Ей нравилось такое обращение.
– Я так по тебе скучаю, – сказала Мэри. – Не могу дождаться завтрашнего дня, когда мы наконец увидимся.
В трубке воцарилась тишина, и Мэри даже подумала, что звонок сорвался.
– Насчет завтра, – произнес Илай. – Мне придется задержаться здесь еще на несколько недель. Билеты на все концерты были распроданы, поэтому мой менеджер хочет, чтобы я остался и, возможно, даже еще раз проехался с концертами по Восточному побережью.
– Но я… Я думала, что ты возвращаешься домой завтра, – у Мэри задрожал голос. – Я так по тебе скучаю. Эта разлука убивает меня…
– Я знаю, красотка, знаю. И после этого турне я обязательно вернусь домой. Нам пригодятся эти деньги на ремонт кухни и все такое прочее.
Мэри вспомнила о Луке, оставшемся в кухне и изучавшем чертежи, которые она могла бы бросить в камин и сжечь, ни минуты не пожалев об этом.
– Хорошо, – ответила она почти автоматически.
– Спасибо за понимание, – сказал Илай. – Я тебе позвоню еще?
– Конечно.
Ошеломленная Мэри еще долго стояла в гостиной. По ее щеке скатилась одинокая слеза, когда она посмотрела на каминную полку, на которой стояла их с Илаем свадебная фотография в рамке. Услышав за спиной шаги, она обернулась. Лука стоял у входа в гостиную. Мэри почти забыла о его присутствии.
– Прошу прощения. Я вам помешал?
Тыльной стороной руки она смахнула со щеки слезу.
– С вами все в порядке? – спросил Лука, подходя к ней. Он с тревогой смотрел на Мэри, а она обратила внимание на шрам под его правым глазом.
– Да, – быстро ответила она, – со мной все в порядке.
– Присядьте, – посоветовал он.
Мэри кивнула.
– Почему вы плакать?
Еще одна слеза покатилась по ее щеке, но на этот раз Мэри не пыталась ее скрыть.
– Мой муж не приедет завтра.
Лука кивнул, как будто понял. Но он не понимал. Этот мир был слишком сложен для его понимания. Вот женщина, красивая женщина, а мужа нет рядом. Невеста Луки поступила точно так же четыре года назад. Она вошла в кафе в светло-голубом платье, сообщила, что любит другого, и разбила ему сердце. И сердце Луки болело до сих пор.
Он ничего не сказал хозяйке дома. Не было слов, которые могли бы ее утешить. Но даже если бы такие слова существовали, он не смог бы составить из них фразу, которую эта женщина поняла бы. Лука не мог сказать ей ничего такого, что имело бы для нее значение. Поэтому он просто сел рядом с ней на диван и предложил ей то единственное, что мог дать: свое присутствие. Тикали часы на стене. О планах переделки кухни они поговорят позже.
– Простите меня. – Мэри быстро встала. – Вы, наверное, приняли меня за лунатика.
– За лунатика? – недоуменно переспросил итальянец.
Она улыбнулась.
– За сумасшедшую.
Лука улыбнулся.
– Вы не сумасшедшая, нет.
– Что ж. – Мэри потянулась к коробочке с бумажными носовыми платками, стоявшей на придиванном столике. – Может быть, вы сможете зайти завтра? К тому времени я соберусь с силами.
– Конечно, – кивнул Лука. – Завтра.
Это слово еще долго отдавалось эхом в ушах Мэри после того, как Лука ушел. Завтра. Завтра. Завтра. Проблема заключалась в том, что в голосе Илая по телефону она услышала сомнения, колебания. Когда-то завтрашний день казался Мэри сияющим, но теперь ей приходилось вглядываться в темноту, чтобы что-то разглядеть.
Глава 8
12 февраля 2013 года
Темные, низкие, набухшие дождем облака нависли над Пайк-плейс. Мелкая морось освежала мое лицо. Я зашла в пекарню, чтобы поздороваться с Элейн и купить круассан с шоколадом.
– Привет, дорогая, – поздоровалась она из-за прилавка. Ее глаза казались чуть более усталыми, чем обычно. Под ними залегли черные тени. Элейн заметно похудела, она потеряла не меньше пяти фунтов. Я заволновалась, не заболела ли она.
– Не забывай есть, – с улыбкой сказала я. – Людям не нравятся костлявые пекари.
Элейн принужденно улыбнулась и поправила волосы, собранные в конский хвост.
– В последнее время у меня что-то совсем нет аппетита. – Она надолго замолчала, потом посмотрела на меня, покачала головой и заговорила снова:
– Хотя есть кое-что, о чем я бы хотела поговорить, – моя подруга указала на угловой столик. – Можешь посидеть со мной минутку?
– Конечно, – согласилась я. Элейн взяла два круассана с шоколадом, и я прошла следом за ней к столику. Помещение пекарни было украшено розовыми и красными сердечками, и я вспомнила, что День Святого Валентина наступит через пару дней.
Мы сели, Элейн вздохнула.
– У меня такое ощущение, что я слишком долго находилась в спячке.
– Ты о чем? Что еще за спячка? – удивилась я.
– Понимаешь… – моя подруга как будто подбирала слова. – Иногда мы просто волочемся по жизни, и все. Забираем вещи из химчистки. Ходим к детям на соревнования, ставим новую коробочку с бумажными носовыми платками на прикроватный столик. Мы повторяем эти действия снова и снова.
Из глаза Элейн капнула слезинка.
– Джейн, я так давно все это делаю. Я как будто перестала чувствовать. Жила на первый взгляд счастливой жизнью, но по-настоящему в ней не присутствовала. Я ничего не ощущала. Пребывала в спячке. А потом… – она замолчала, чтобы вытереть слезы, – что-то пробудило меня от сна. И мне стало страшно, Джейн.
Я дотянулась до ее руки и крепко сжала.
– Элейн, ты можешь поговорить об этом со мной. Не молчи.
Она кивнула, но тут вошел Мэтью.
– Привет, сладкая парочка, – весело поздоровался он. – Джейн, я как раз собирался зайти к тебе.
Мэтью обнял Элейн за плечи и слегка сжал.
– Я хотел заказать у тебя для моей красавицы-жены две дюжины роз.
Элейн заставила себя улыбнуться, и я поняла: Мэтью ничего не знал о том, что она собиралась мне сказать.
– Видишь ли, в чем дело, Джейн, – продолжал мужчина, слегка массируя плечи жены, – когда люди так долго женаты, как мы, нет смысла чем-то удивлять друг друга.
Я улыбнулась, но заметила, что на глаза Элейн снова навернулись слезы.
– Мне пора заняться делами, – со вздохом сказала она, беря себя в руки. – У нас полно заказов ко Дню Святого Валентина.
